Если долго считать рациональность благом, можно проглядеть прекрасное

Глава 2. Когда любишь кого-то, это нормально, заботиться, не важно, идет ли речь о родителях или о детях

Уснуть мне удалось только ближе к утру, когда крупные капли перешли в мелкую морось, поэтому встала я разбитая с ощущением, что меня проглотил и почти переварил Монстро.

Я спустилась к завтраку, все еще чувствуя себя деревянной, и, в надежде стать настоящей девочкой, даже налила себе кофе, хотя обычно плохо переносила кофеин. Чарли был бодр, словно за окном не раннее утро, а полдень. Стал ли он жаворонком, потому что любил рыбалку, или уже был таким, а хобби очень гармонично вписалось в его распорядок, но для него все сложилось удачно.

— Как спала, Беллз?

Вместо ответа я широко зевнула. Чарли поджал губы.

— Новое место, да?

— Просто дождь очень шумел.

— Ты привыкнешь.

— Угу.

Я смотрела на шоколадный торт, стараясь оценить свое состояние. Меня мутило от недосыпа и тревоги. Насколько мне может повредить маленький вкусный кусочек торта паники? Чарли поднял бровь.

— Ты ведь не считаешь там калории всякие?

Меня удивило, что Чарли слышал про такое понятие как калории, я даже улыбнулась.

— Нет.

Решив, что глюкоза мне пригодится, а до спокойствия мне все равно далеко, я вонзила вилку в шоколадную глазурь и блаженно прикрыла глаза, ощущая, как сладость растекается на языке.

Чарли ушел первым, пожелав мне удачи. Приехать в школу раньше всех не хотелось, и я немного побродила по дому. Обстановка в нем мало изменилась за прошедшие годы, вся мебель крепкая и практичная, расставленная так, чтобы выполнять свою функцию и не мешать, никаких мелочей, которые играли бы лишь декоративную роль. Исключение составляли фотографии, расставленные на каминной полке. Свадебное фото родителей, рядом они же, молодые и счастливые, уже со мной на руках, после я в желтом платье в возрасте семи лет кружусь на лужайке, смотря, как развевается юбка. Дальше шел ряд моих снимков, сделанных в разное время. Если их наличие было объяснимо, свадебное фото меня смутило и отдалось странной горечью. С ощущением, что влезла в чужое личное дело, я поспешила покинуть дом.

Кабина пикапа в этот момент показалась мне самым гостеприимным местом из всех возможных. Внутри пахло табаком и мятной жвачкой, кто-то явно недавно хорошо прибрался здесь, и, самое главное, это место однозначно было моим, в большей степени, чем комната с белыми занавесками или сам этот дом. Уверена, со зверем мы подружимся. Заревев, пикап послушно покатился в сторону школы.

Когда я приехала, парковка была пуста, и я смогла без затруднений оставить своё авто возле здания, которое, судя по табличке на двери,являлось административным корпусом. Внутри оказалось тепло и сухо, по комнате были расставлены цветы в горшках. За стойкой сидела неестественно рыжая женщина.

— Чем могу помочь? — по ее тону было очевидно, что меня определили как постороннюю. Неужели она знала всех учеников в лицо? С другой стороны, сколько их тут может быть?

— Я Изабелла Свон.

— Ах, ну конечно, — улыбаясь, секретарша стала доставать бумажки из разных стопок. — Вот, это твое расписание, список литературы, которую рекомендовано изучить к текущему моменту, карта и формуляр. Нужно, чтобы его подписали все учителя сегодня, после уроков принесешь. Добро пожаловать. Надеюсь, тебе здесь понравится.

Я постаралась выдавить самую искреннюю улыбку, на которую была способна, и вышла наружу. Забравшись в пикап, я пыталась выучить карту, чтобы не потеряться по пути с одного урока на другой.

Первым уроком был английский в третьем корпусе. Я примерно представляла, где он, и решила переставить машину поближе, по возможности сократив время, которое нужно будет потратить, идя пешком под дождем. К этому моменту парковка почти заполнилась. Многие автомобили выглядели подержанными, как и мой. Здесь были и грузовики, и даже фургоны, так что в этом выделяться я не буду. Выделялась здесь скорее единственная новенькая сверкающая машина. Серебристый Вольво, казалось, забрел сюда случайно, хотя и не был особенно вычурным.

Уже пора было идти, но я щедро позволила себе посидеть еще две минуты, убеждая себя, что все будет хорошо. Когда время истекло, я глубоко вздохнула и, честно выполняя заключенный с собой договор, вышла на улицу. Натянув поглубже капюшон, я смешалась с группой школьников. В третьем корпусе было всего четыре двери, так что нужная нашлась легко.

Класс оказался маленьким, почти как гостиная в доме Чарли. Неужели все они здесь такие? Шедшие впереди меня девочки сняли мокрые плащи и повесили их на крючки возле двери. Я последовала их примеру, а затем подошла к учительскому столу и подала на подпись формуляр. Увидев мое имя, учитель, мистер Мейсон, уставился на меня, заставив покраснеть, выдал список книг, которые мы изучали в этом семестре, и велел сесть на заднюю парту. Мне показалось, что это хорошо, пока я не заняла свое место. Все ученики оказались в поле моего зрения, и я видела, как они таращатся. Уж лучше бы в спину смотрели. Думая, куда бы спрятать глаза, я стала изучать список литературы, отметив, что почти все из него я уже читала. Опередив местную школьную программу, в Финиксе мы даже успели написать эссе по большинству из них. Интересно, сможет ли Рене прислать мне файл с ними? Если нет, написать их еще раз не составит труда, эссе давались мне легко, а кое-что в сданных работах я бы изменила.

Я пропустила мимо ушей почти всю лекцию мистера Мейсона о сестрах Бронте, только к концу урока заметив, что ничего не записала, нацарапала пометку на полях найти и повторить старые конспекты. После звонка на перемену, к моей парте подскочил худой высокий парень с проблемной кожей.

— Привет. Я Эрик. Ты Изабелла Свон?

— Белла, — машинально поправила я.

Другие ученики обернулись к нам, прислушиваясь к разговору. Вероятно, всем им было любопытно, но Эрик оказался самым смелым или самым быстрым. Он все время двигался, словно из него рвалась энергия. Выглядел при этом он немного дерганным.

— Какой предмет у тебя дальше?

— Политология в шестом корпусе.

Присутствующие слушали так внимательно, как если бы я открывала великие тайны. Я начинала жалеть, что рассталась со своей курткой, у которой был такой отличный большой капюшон.

— Я иду в четвертый, так что могу проводить, — Эрик топтался на месте в каком-то подобии танца. Было тревожно. — Пойдем-пойдем.

— Спасибо, — согласиться было проще, чем объяснить отказ, так что я смирилась.

Взяв куртки, мы вышли на улицу. Эрик энергично шагал по лужам, я старалась не промочить ноги. Разлетавшиеся от него брызги усложняли задачу.

— Не очень похоже на Финикс, да? — Его осведомленность не ограничивалась одним моим именем.

— Не очень.

— У вас там, наверное, дождей не бывает, а?

— Почему? Бывает, один или два раза в год.

— Как же без дождя?

— Ну, солнце светит.

— Что-то ты не сильно загорелая.

— В нашей общине было запрещено выходить из подвала днем.

Эрик в ужасе посмотрел на меня, даже раскрыв при этом рот. Взять на заметку: этот парень не понимает шуток.

— Это шутка, Эрик.

— А, да. Я так и подумал.

Мы как раз подошли к нужному мне корпусу.

— Выходить было можно, но только на цепи, поэтому я предпочитала сидеть в подвале, — лицо Эрика снова вытянулось. Ох, Белла, и почему ты не можешь заткнуться вовремя? — Пока Эрик. Спасибо, что проводил.

Я потянула на себя дверь, когда услышала:

— А, я понял, — улыбаясь, Эрик «выстрелил» в меня из пальца.

Показав ему «класс» и натянуто улыбнувшись, я вошла внутрь. Надеюсь, я не слишком выместила на нем свое дурное настроение.

Утро прошло относительно неплохо, если не считать устремленных на меня взглядов и случая на тригонометрии, где учитель, мистер Варнер, заставил меня представиться перед классом, зарубив на корню все мои надежды когда-нибудь полюбить этот предмет и его самого. Густо покраснев и уставившись на свои ботинки, чтобы не встречаться ни с кем взглядом, я что-то промяукала и так поспешила за свою парту, что споткнулась и смогла не упасть, только ухватившись за ее край.

В каждом классе находились ребята посмелее, которые не стеснялись подойти и познакомиться. Их было не слишком много, но достаточно, чтобы ни одно имя не задержалось в памяти. Все они называли меня Изабеллой, и мне приходилось их поправлять. Многие спрашивали, нравится ли мне Форкс. Стараясь улыбаться, я отвечала, что здесь красивый лес, а сам город я еще почти не видела, поскольку приехала только вчера вечером. Такой ответ их вполне устраивал.

На обед я шла с девушкой, с которой сидела на тригонометрии и испанском. Миниатюрная и симпатичная, с пышными, очевидно натуральными кудрями, она была в курсе всего и вся, чем с энтузиазмом старалась поделиться. Я не могла вспомнить ее имя, поэтому вежливо улыбалась, пока она тараторила об учителях, студентах, предметах и последних событиях школьной светской жизни. Отметив про себя, что доверять конфиденциальные сведения ей не стоит, я присела за столик, где моя новая знакомая представила мне своих подруг в характерной ей манере пулемета, так что и эти имена не отложились в памяти.

Как раз тогда я впервые увидела их.

Они впятером сидели за самым дальним столиком в углу, не ели и не разговаривали. Они были до странного похожи, но при этом оставались совершенно разными. Две девушки являли собой диаметральные противоположности друг друга. Высокая блондинка с длинными блестящими волосами и маленькая похожая на эльфа брюнетка, даже меньше моей провожатой, чьи короткие волосы были уложены в задорный ежик. Парней было трое. Двое из них, блондин и брюнет, выглядели старше школьников, хотя и в моей школе в Финиксе такие встречались. Проводя большую часть жизни в тренажерных залах, они служили живой рекламой белковой диеты. Последним в компании был парень с всклокоченной бронзовой шевелюрой. Куда менее развитый физически, он выглядел так, будто его только что силой заставили подняться с постели, не дав досмотреть интересный сон.

Здоровяк с темными кудрями держал вилку и разглядывал наколотый на нее кусочек брокколи, будто это был особенно противный таракан. Блондин задел локтем пустой поднос, и тот шумно упал со столика. Некоторые рядом сидевшие повернули головы на звук. В этот момент здоровяк положил брокколи в рот и тут же мучительно скривился. Он покрутил головой, но сидящая рядом маленькая брюнетка грозно ткнула в него указательным пальцем, как строгий воспитатель в детском саду. С усилием проглотив, парень демонстративно открыл рот. Блондин засмеялся, а страдалец положил голову на плечо второй девушки, которая, утешая, погладила его по волосам. Что, так плохо? Посмотрев на свой поднос, я заключила, что не брать брокколи было верным решением.

И все-таки сходства между ними не было. Я задумалась, что же заставило меня решить, что они похожи. Ответ пришел быстро. Все они были прекрасны. Несмотря на очень бледную, даже бледнее моей, кожу и темные круги под глазами, как у людей, не спавших много ночей подряд, черты их лиц были настолько гармоничны, как если бы некий художник старательно прорисовал их, вложив все свои знания об эстетике человеческого лица.