Улыбка Шакти
- Автор: Сергей Соловьев
- Жанр: Русская современная проза
- Дата выхода: 2022
Читать книгу "Улыбка Шакти"
Проснулся среди ночи, сон ускользал, как та красная ткань в руках у него, которую он взметал над собой, стелил понизу и уводил за спину. Как матадор мулету. Но это был не матадор. Он стоял посреди озера, вот этого, рядом. Испанец, учитель танцев. И вертел вокруг себя эту красную ткань. Но это была не ткань, а Тая. То ткань, то Тая. Стоял, пританцовывая, прямо на воде, и вертел ее. Так быстро, что не уследить. Взметал, стелил, уводил за спину. В каракулевой шапке с ушками и косичкой, как у матадора, но не он. Ветеринар, цирюльник? По водам, яко посуху. И смех – ее, тоненький, полевой, но не оттуда, а с другой стороны, где-то позади меня… Ни его, ни озера, лишь эта красная ткань, ускользающая, только краешек от нее, защемленный между берегом и водой, когда проснулся.
В один из дней, к перевернутой лодке на берегу, где сидел ловя интернет, подъехала машина. Остановилась на расстоянии, из нее высыпало человек десять в масках. Врачи и их деревенские помощники-волонтеры. Ближе не подходят. Тот, который клеймо хотел ставить, кричит оттуда: здравствуйте, сэр, как вы себя чувствуете? Отлично, говорю. Спасибо, сэр, спасибо, кивают, перекрикивая друг друга, садятся в машину и исчезают.
Конечно, все лучше и не придумать. Если бы только ходить в лес, как это было раньше, а не выжидать, оглядываясь на всю эту кутерьму. А то получается счастье какое-то пыточное: вот он, лес, вот ты, и все у тебя есть, а не войти. По-настоящему, по родному и безоглядно – не войти. Завтра надо уже рискнуть, пора. На дальний луг. Только подумал, и звякнуло письмо. Немецкое консульство. Завтра в пять вечера сбор в отеле Тадж в Мумбаи, вылет на следующий день. К вечеру они пришлют подробности и официальную бумагу от консульства, способную, как они надеются, помочь в передвижении при перекрытых дорогах.
Сказал Сачину, он очень воодушевлен, уже нашел машину в деревне и двух водителей, готовых ехать. Переговаривается с полицией, какой-то изощренный план обсуждают. А я ушел в лес.
Лег на первом лугу под деревцем. Обвел взглядом округу, пригляделся: кто же это там, как я, лежит вдали под таким же деревцем? Приблизил королевским зумом: нильгау, самец! Лежит и, обернувшись через плечо, смотрит на меня. Ох, божечки, не надрывай мне сердце. Вот так, значит, все заканчивается. Луг, и по сторонам его – вы двое, под деревцами, глядящие друг на друга – ты и он. Конец фильма.
Ночью не мог уснуть, смотрел на звезды, думал. Может, остаться, не ехать? Ты здесь, и ты знаешь это чувство, когда мир со всех сторон прильнул, как дети к окнам. Ты – как дети к окнам. Дитя и демон. Прислушайся к себе. Остаться? Такого ведь уже не будет, никогда, если уедешь. Все налаживается, уже почти. Даже деревня потихоньку подтягивается в твою сторону, люди, уже не шарахаются, наоборот, помогают. Вот-вот уже сможешь ходить на дальний луг. День за днем, месяцы… Вряд ли. Даже если округа поутихнет и Сачин оклемается, и пандемия пойдет на спад, даже если о тебе забудут – рано или поздно егерский патруль тебя заметит в лесу, и все кончится, останется домик на рыбном хозяйстве, и ты в этой ловушке, в лучшем случае. Да и пандемия может затянуться. А рейс, возможно, последний. И все же. И все же. Ты ведь жить не можешь, дышать, как оказалось, без этого леса, без этих твоих нильгау, седьмой десяток мальчишке, а он не может, даже стыдно и страшно сказать: и от людей отказался бы ради этого, не навсегда, наверно, но в какие-то минуты – да, потому что здесь начинаешь так быть, как нигде больше – ни с людьми, ни с книгами, ни во сне. Уезжать?
Утром приехала машина врачей. Развернули небольшой госпиталь под деревом. Меряли температуру, давление, что-то еще. После каждого теста вскрикивали, ликуя: спасибо, сэр! И поздравляли с результатом меня, но еще больше – друг друга, передавая по рукам эту, уже рваную бумагу с записью измерений, которую я должен был взять с собой в дорогу. Уехали, просветленные, чуть ни в слезах.
Собрался. Обнялись с Сачином. Опустил взгляд через его плечо на землю: большой коричневый скорпион медленно вытанцовывал позади него. Не надо, сказал, Сачин, я потом уберу.
Озеро скользило вслед за светом, задергиваясь, как занавеска, пока не стемнело, оставив тонкую горящую щель. Это и останется в памяти. Озеро, медленный танец скорпиона и нильгау вдали под деревцем, обернувшийся ко мне. В никогда.