Улыбка Шакти

В один из дней, возвращаясь с сафари, я тормознул на пустынной дороге рикшу и ехал с ветерком полями-лесами, за рулем парнишка, легкий такой, пританцовывающий на сиденье, вдруг оборачивается и – не говорит, а вспевает всем своим телом: жизнь прекрасна, да, друг?! Еще как, отвечаю, еще как! А живет он в деревушке Маги, где два кола, два двора. А потом, в той же деревушке, идет мне навстречу человек – бос, сед, белая тряпка на бедрах, а на голове вязанка зеленых ветвей, и так улыбнулся мне, что я покачнулся. И подумал: на чем же все держится в мире? На этой улыбке. Нет, еще вот на чем: сегодня два слона стояли под деревом и, подняв хоботы, сплетали их в иероглифы, и улыбались распахнутыми ртами, и сыпалась листва с дерева в косом солнечном луче.

Неподалеку от нашей Диканьки стоит деревушка Малали, там ближайший продуктовый киоск, куда и отправилась Тая – немного пополнить наши запасы, а то как-то совсем мы обнищали, не успевая с этим из-за сафари и прогулок. На окраине этой Малали банановая плантация, где уже пару месяцев ночует тигрица с тремя полуторагодовалыми детенышами, земля там от перегноя теплее по ночам. И, уж поскольку ночует, грешным делом уложила за это время четырех коров. Крестьянам выдали компенсацию. Лесники не раз пытались ее спровадить – не получалось. Тигрица каждую ночь выходила из заповедника где-то рядом с нашим хутором, и мы не раз прислушивались к шорохам за окном и молчанью собак, поскольку, чуя тигра, они смолкают и жмутся к домам. Тая долго не возвращалась, я уже начал немного волноваться, но не из-за этой истории, днем все безопасно – тигрица в джунглях.

Наконец она пришла. Выдохнула. Рассказала. Там столпотворенье. Тигрица с детенышами на плантации. Окружили всей деревней, крестьяне с лопатами, мотыгами, факелами. Лесники с ружьями подъехали – несколько автобусов из района. Сжимают кольцо, нервы у всех на пределе. И Махеш там. Пытается отогнать крестьян, но те слишком возбуждены. Тигрицу не видно, она где-то в глубине плантации, то с одного краю мелькнет, то с другого. Из толпы летят камни туда. Вдруг она выскочила и рванулась к ближайшему егерю – не нападая, только предупреждая и защищая себя, и назад, к детенышам, скрылась. Началась неразбериха, стрельба отовсюду, вслепую. Ранены двое – пожилой крестьянин и Махеш. Тигрица прорвалась невредимой сквозь оцепление и ушла в заповедник, детеныши метнулись вглубь плантации и залегли.

Сварил кофе, сидим, пьем. Подошел Манжу, он тоже был там, показывает видео в телефоне, которое ему переслали знакомые. Рваная съемка, крики, суета, раненых грузят в машину скорой помощи: крестьянин, видимо, еще в шоке, не чувствуя ни боли, ни близкой смерти, вскакивает с носилок, что-то горячо пытаясь сказать Махешу, тот его укладывает, успокаивая, оба в крови. Крестьянин по дороге скончался, Махеш в больнице, по проселочным едут полицейские автобусы. Семье погибшего выдадут пять лаков, что около восьми тысяч долларов, деревня успокоится, но история еще не закончена: детеныши по-прежнему на плантации, тигрица ночью вернется к ним.

По-разному это происходит. В Казиранге крестьяне живут впритык к заповеднику на голой земле без леса и понимают, что животным он не менее нужен, и защищают там носорогов от браконьеров, которые спиливают им рога и продают в Китай. Ценой жизни защищают, на наших с Любой глазах это было. А в другом краю, где был с ней же, крестьяне забили самку леопарда, молодую мать, и повесили на дереве за то, что таскала их коз. А в пустыне Раджастана житель деревушки, отец пятерых детей, заслонил собой олененка от пули браконьера.

Как терпимы к нам звери. Память у них в рубцах и шрамах. Когда сталкиваемся с ними, еще подспудно надеемся на чистый лист в отношениях, ан нет – там уже до нас побывали, и один только запах наш вызывает ярость. Боль и ярость. А мы не понимаем – как же так, ведь мы же… вроде бы…

Похоже, в последние годы меня сильно отнесло в сторону от людей. В сторону… надеюсь, человека, но какого-то другого.

Крестьянина на следующий день отпевали под барабаны, потом сожгли. Жизнь Махеша вроде бы вне опасности. Всего несколько дней назад играли с ним в бадминтон, говорили о черной пантере, собирались отправиться вместе в тот лес за озером…

Мы еще раз, последний, съездили на сафари. Три тигра, леопард, два десятка слонов, бизонов, не говоря об оленях. В один день. Последним был тигр, глядевший в упор, близко, долго. Камера моя окончательно свихнулась – то затвор отказывал, то фокус плясал, то просто дисплей становился черным с надписью «выключите камеру!». Все верно. Не надо снимать, ты ж видишь, оно не хочет. Ни оно тебя, ни ты его. Давно пора вам убираться из этого волшебного и страшного леса, дарящего сверх меры и сверх меры же отнимающего. От этих дьявольских искушений. Поезжайте в Мудумалаи, в соседний штат Тамилнад, на голубые холмы Нилгири – и живите. Прямо с утра и поезжайте.