Милость Монтуна

— Тебе повезло, — сказал Кенрон, — что его защитная магия не приняла тебя за оружие, иначе, твоя голова уже бы развалилась на части. Не советую трогать его без особой нужды.

— Оставь все, как есть, — зашипел Венни, — зачем тебе рисковать?

— Твои походы, к этой твари, — сказал Кенрон, — так или иначе закончатся. К тому же, разве я рискую?

— Твой отец сейчас нас не видит, — бросил Венни. — Он не узнает, что здесь произойдет.

— Я расскажу ему, если он спросит, — сказал Кенрон, разглядывая хитиновый панцирь и синие полусферы на его вершине.

— Говорят, дайгонцы становятся медлительнее, когда используют камуфляж, — сказал Венни.

Кенрон не удостоил его даже коротким взглядом, ему хотелось поскорее выяснить, есть ли в броне Монтуна достаточно крупный зазор. А еще его интересовало, с какой стороны у этой огромной гусеницы голова. Он нашел на одном из концов существа хитиновый выступ, под которым скрывалась россыпь мелких черных точек, которые могли оказаться глазами существа. Если так, значит и его мозг находился в той стороне.

— Моей реакции хватит, — ответил Кенрон, — чтобы вонзить меч в эту полусонную тушу.

— Я не за тем изучал Монтуна столько лет, чтобы один дайгонец пришел и все испортил!

Венни подскочил к Кенрону, пока тот выискивал прорехи в хитиновой броне и выхватил кинжал из ножен на его поясе. Кобольд не увидел ничего в своих руках и не почувствовал рукоять, но заметил, что пальцы его не сжимаются в кулак до конца. Он лишь догадывался, куда направлено лезвие сокрытого магией оружия, но и этого Венни показалось достаточным. Грудь дайгонца была полностью открыта, ее не защищала ни охотничья униформа, ни даже обычная одежда.

Со всей силы Венни выбросил вперед руку, сжимающую невидимый кинжал, Кенрон не сразу понял, что произошло, он рефлекторно вскинул левую руку, пытаясь поймать кулак Венни в ладонь. Поначалу он даже не заметил лезвия, которое смотрело точно в сторону его взгляда. Тут же острая боль пронзила руку Кенрона, лезвие пробило кисть его руки насквозь и окровавленное, вышло с обратной стороны.

Боль была столь сильной и резкой, что Кенрон потерял концентрацию и камуфляж, наложенный на оба его оружия рассеялся. Сейчас уже и Венни видел кинжал, которым ему удалось завладеть, кобольд выдернул его из раненой руки и отпрыгнул назад, прекрасно понимая, что с такой болью дайгонцу уже не применить повторно свою скрывающую магию.

Кенрон с немалым удивлением разглядывал кисть левой руки, из сквозной раны которой потекли струйки крови. Он с трудом мог поверить в то, что допустил нечто подобное. Увлекся своими догадками так сильно, что позабыл — враг может действовать куда проще и прямолинейнее, чем до этого.

Взгляд Кенрона скользнул с его руки на полусферы на спине Монтуна. Обе они засветились синим светом, предвещая сразу две неминуемых атаки.

Следовало немедленно избавиться от всего стального. Кенрон выхватил меч из ножен и со всей силы подбросил его высоко вверх. Он мельком взглянул на Венни, тот все держал в руке окровавленный кинжал. Он направил оружие на Кенрона то ли раздумывая, не напасть ли снова, то ли готовясь отбивать нападение. В глазах его Кенрон видел лишь ненависть, полностью затмевающее сознание. Одна мимолетная ошибка, и все же, при охоте на столь опасного зверя ее хватило.

Грянул оглушительный гром, Кенрон закрыл глаза и даже через кожу век белая вспышка ослепила его. Он знал, что нужно действовать немедленно, пока он еще жив. Кенрон подпрыгнул, оттолкнулся от камня, что был рядом, затем от спины Монтуна, чтобы подпрыгнуть еще выше. Только после этого раскрыл глаза, которые только-только начинали что-то видеть. В воздухе над ним крутился меч, в который только что попала молния. Лезвие раскалилось до красна, а рукоять прямо на глазах Кенрона вспыхнула пламенем. Он вытянул здоровую руку и, прекрасно понимая, какую боль придется испытать, поймал меч за горящую рукоять. Огонь вырвался сквозь его пальцы, острейшая боль пробила руку. Кенрон упал на спину Монтуна, нашел щель в броне и одним точным движением вонзил в нее меч по самую гарду.

Он тут же выпустил горящую рукоять и схватился за обожженную руку. Когда раскалённый меч вошел во внутренности Монтуна, в его утробе что-то зашипело, между пластин брони повалил дым. Зверь дернулся, Кенрон сорвался с покатой спины и рухнул на траву, пребольно ударившись спиной.

Лежа, он увидел Венни или то, что от него осталось, кобольда обожгло молнией так сильно, что он превратился в черный остов все еще стоявший на ногах. Двумя руками он сжимал раскалившийся кинжал, одежда на нем тлела, отправляя тонкие струи дыма к небу. Судя по всему, Венни умер мгновенно.

Кенрон оперся локтем о землю, чтобы подняться. Обе кисти его рук невыносимо болели, одна была пробита кинжалом, другая обожжена пламенем. Он смог сесть на траву и принялся восстанавливать дыхание, затем без помощи рук поднялся. В ушах все звенело, голова раскалывалась от боли из-за раската грома, который он только что ощутил всем телом.

Сомнений в том, что Монтун повержен, у Кенрона не было, поэтому он остолбенел, когда увидел, как одна из синих полусфер на спине существа вновь засветилась. Всего мгновение понадобилось, чтобы понять, что произошло. Он уже слышал о том, что лишь половину существа парализовало, когда оно съело удачно созданную снотворную смесь. Это могло означать, что у существа имелся еще один мозг, который мог бодрствовать в то время, когда другой спит. И сейчас, поразив Монтуна мечом в направлении его головы, Кенрон убил лишь одну его половину, вторая же все еще была жива и собиралась дать ему бой.