Сломленные

— Сделай милость, оповести Гильдию*.

— Они не подчиняются нам.

— Их подчинение уже не твоя забота. Убирайся.

Реймонда и след простыл. Оттон остался один в мрачной и тесной камере глубоко в подземельях дворца, где его не услышат шпионы врага. «Как же я устал». Каждый день ему приходилось просматривать доклады со всех краев континента. Мерзкие эльфы то и дело устраивают засады, разоряют форты с запасами еды, дворфы копают тоннели и ударяют в спину. Оттон вынул из кармашка свернутую записку. Он уже много раз разворачивал ее за прошедшие несколько дней. «Фэй пробуждаются, — снова прочел император, — леса теперь не безопасны. Существа с Иных Планов обеспокоены стремительным уничтожением нелюдей. Если не предпринять меры, Ферксия окажется в незавидном положении. Искренне ваш, Лоуренс».

Фэй — создания, что часто наведываются в мир смертных для проведения безумных игр. Каждый из их народа обладает неподвластной смертным силой, способной подчинять других, разрушать города или менять законы природы. Но куда больше им по нраву заключать хитрые сделки и с ядовитой усмешкой наблюдать, как человек пытается выиграть в споре. Фэй непредсказуемы, опасны, жестоки и почти всемогущи. Давным-давно они породили нелюдей и редко встревали в дела смертных. До этого дня.

«Теперь еще и они», — с досадой подумал Оттон, сминая листок. Его замысел трещал по швам без книги, которую у него умыкнули. Оставался лишь один выход — пора взяться за дело самому.

****

Что есть человек, как не заполненное противоречиями существо, способное не только создавать и менять мир вокруг себя, но и на чудовищную жестокость, которой позавидуют сами дьяволы. По прошествии сотни лет Лисандра пришла к мысли — людей невозможно понять. Их поступки нередко ведомы чувствами. Она сама сполна насытилась миром смертных, когда связала судьбу со смышленым юношей.

С детства Лисандре объясняли: человек — опасный хищник, он не остановится ни перед чем, чтобы подчинить более слабые, и в то же время более мудрые народы. Люди невежественны и трусливы, они сжигают все, чего не могут понять и без жалости убивают тех, кто немного отличается от них. «Пугливые обезьянки», — говорил отец Лисандры по возвращении с неудачных переговоров. Лисандра считала также. Несмотря на угрозу, ее народ — народ Леадора — закрывал на опасность глаза, так как верил в умение людей развиваться, становиться лучше. Это и сгубило древнюю и могущественную ветвь расы фэй.

После кровопролитной войны, когда дом Лисандры стерли с лица земли, от Леадора остались одни воспоминания. Десятилетие за десятилетием она бродила по континенту, бороздила моря и океаны, а затаенная обида на человечество горьким комом накапливалась в ее душе. Люди не желали изменений, их увлекала война, дележка богатств и власть. Лисандра усомнилась в правильности их существовании, ее обуяла неистовая злость. Почему ее родина превратилась в миф, а империи людей процветают? Почему выжившие вынуждены влачить жалкую жизнь, радоваться плесневому ломтю хлеба, а жители Ферксии или Грекалии без зазрения совести могут сжечь посевы? Лисандра тогда пообещала себе, что найдет способ восстановить страну фэй и вернуть ее былое могущество. Она пошла на многие жертвы, прокладывая кровавую тропу к заветной мечте, она поклялась в верности существам, готовым возложить на алтарь материальный мир для воплощения своих жутких замыслов.

И Лисандра была готова до конца следовать плану, но двадцать лет назад все изменилось: она усомнилась и в словах отца, и в собственных стремлениях. Она увидела иную грань человеческой природы. Людям не чужда теплота и забота, в них есть желание творить и сопереживать. Лисандра проявила слабость — она влюбилась в мальчишку, и он погиб по ее же вине. То мгновение невосполнимой потери пронзило сердце, навсегда оставив глубокий, ноющий шрам.

Быть может, людей непросто понять, но они точно не «пугливые обезьянки» и не дикари. Это живые существа, в которых иногда благородства и решимости больше, чем в фэйских князьях. Человечество больно пороками, и тем не менее оно не заслуживает гибели от рук одержимой ведьмы.

Лисандра сидела на плоском уступе над лесным озером и вертела в руках кусочек драгоценного камня. Крохотный осколок напоминал ей о сыне, которого она вынуждена была оставить. Лиам заслуживает куда лучшей жизни, чем наблюдать, как его мать загоняет себя во мрак. «Подумать только, прошло более десяти лет с нашей последней встречи».

Девушка глядела на воду; серебристая рябь будто нарочно появлялась то тут, то там, не позволяя Лисандре увидеть свое отражение. Она провела рукой по длинным волосам и ненароком коснулась сломанных рогов. Пустяковая цена за спокойствие ребенка. Девушка устало зевнула. Томительное ожидание — худшая пытка, особенно если ждешь в глухом лесу, в южной части которого безумец Поллукс собирает войско.

Лес, где Лисандра успела провести не меньше недели, служил домом древней и очень злобной твари. В людских суевериях их называют ведьмами, что в корне не верно. Давным-давно они были частью народа фэй, до того, как их прокляли за пренебрежение к законам. Их души прогнили, сердца превратились в то, к чему конкретно предрасположена ведьма: болото, камень, грибок, грязь.

На земле ведьм опасно: плотоядные деревья, ядовитая слизь, пауки размером с лошадь, жуткие горгульи, которые стерегут подходы к милому деревянному домику с горой черепов на крыше. Лишь безумцы отважатся на поиски сокровищ и таинственных артефактов, что опаснее самой ведьмы.

Послышался шелест, воздух стал холоднее, туман стремительно окутал прозрачное озеро и в двух шагах от Лисандры начал появляться силуэт из опавших листьев. Девушка наблюдала за преображением с нескрываемым отвращением, будто перед ней выливали ведро с помоями. Ее пришлось поднести ладонь к носу, чтобы не задохнуться.

— Какие мы нежные. — Раздался из массы нечистот хриплый старческий голос. — Мои сестры уже готовят ритуал, осталось раздобыть самый важный компонент.

— Я уже отдала книгу, — ответила Лисандра с зажатым носом. — Я сделала все, о чем меня просили.

— Молчи, девчонка! — гаркнула старуха. Она воплотилась, изрыгая из себя потоки желчи. Сгорбленное хромающее создание, тощие руки с гнилыми ногтями, одна стопа распухла, словно от неизлечимого недуга. Перед Лисандрой предстала ходячая хворь, болотная повелительница — Линор собственной персоной. — Не имеет значения, чего ты там хочешь, пока ты связана клятвой. Видящей нужны твои таланты, а значит, ты будешь выполнять то, что тебе велят!

«Неблагодарная тварь!». Лисандра на секунду вспыхнула, но своевременно прикусила язык. Вместо этого она равнодушно спросила:

— Она снова хочет дать поручение?

— Отправляйся к эльфийской обители недалеко от Цеведеса, там ты встретишься с моей сестрой. Заручись поддержкой старой подруги. — Из беззубого рта старухи повалила черная жижа вперемешку с илом. — А затем уничтожьте все.

— Нет, — перечила девушка. — Я не буду этого делать!

Ведьма расхохоталась протяжным булькающим смехом, от которого лицо девушки скривилось.

— Бедняжка, — продолжила ведьма, — ты и правда верила, будто совершенные тобой поступки во благо спасения Леадора? — Она рукавом вытерла едкую слюну с гнилых губ. — Столько смертей ради твоих наивных фантазий. Ни одна глупая книжка не оживит целый народ. Ты просто дурочка в ошейнике.

Лисандра напряглась, она едва сдерживалась, чтобы не начать драку с Линор. Эта тварь выводит ее из себя, хочет поиздеваться, почувствовать власть. Девушка уже сделала шаг вперед, на языке вертелось заклинание связывания.

Ведьма вместе со смехом изрыгала из себя потоки желчи и комья грязи. Все стекало по ее поросшему мхом телу. Она упивалась неприкосновенностью.

— Пока ты еще сильна, но не забывай об уговоре: если умру я, твой сын станет подношением богам. Видящая следит за тобой, мои сестры следят за тобой. По нашей прихоти ты будешь убивать кого угодно, когда угодно и где угодно, — прошипела Линор. — Отправляйся немедленно!

Последние слова говорила уже расплывчатая зловонная куча на мокрой земле. «Мы следим за тобой…», — прозвучало в голове у Лисандры, а затем все стихло. Густой туман рассеялся, снова подул теплый ветерок. Девушка не сразу заметила, что кожа приобрела синеватый оттенок. Лисандра в одиночестве стояла у озера, яркий свет солнца прогнал тень у ее ног.

— Придет час, — процедила она, вдавливая длинные ногти в ладони, — я сожгу вас всех, мерзкие твари.

Лисандра еще раз взглянула на свое отражение, проверила сумку с припасами и выдвинулась в путь.