Раненое сердце

Дирбас

Проект для интернатуры Тиграна нашелся сам. Вернее, Тигран столкнулся с ним на улице буквально нос к носу. Тигран выскочил из пиццерии, сжимая в руках коробку с пиццей, и едва не налетел на альфу, который растерянно крутил головой по сторонам. Не то, чтобы пиццу не могли сделать на кухне дворца, Тиграну важнее была коробка. Он собирался подразнить супруга, напомнив ему ночь у камина.

Это был крупный альфа возрастом старше отца, но младше сотника Ваиза. По его виду было понятно, что он несколько оглушен и дезориентирован в крупном мегаполисе ад Мин. Ну да, высотные здания непонятного внешнего вида, стеклянные витрины магазинов с застывшими манекенами, и количество людей втрое-вчетверо больше, чем в обычных городах-эмиратах. В городе родителей, как правило, все приезжие вначале терялись и ходили растерянные, но потом приноравливались и влюблялись в шумный и красивый город, непохожий ни на что более.

- Прошу прощения, уважаемый, - Ран проверил сохранность коробки, которой практически ткнул альфу, непонятно как оказавшегося на пути, - извините, я поторопился и не заметил вас. Надеюсь, с вами все в порядке? Я могу вам чем-нибудь помочь?

- Я похож на человека, которому нужна помощь? - высокомерно вздернул брови альфа и недовольно раздул ноздри.

Левша, отметил сам для себя Ран, заметив саблю с правой стороны и сразу же вспоминая технику боя с левшой. Стычка с посторонним могла легко перерасти в дуэль вплоть до смертельного исхода. А потом Ран заметил, что правая рука у альфы была золотой. Нет, возможно, это была латунь, но тонкая чеканка поверху склоняла все же к мысли, что это было золото. Это было, по меньшей мере, странно. На Сабахе за воровство отрубали руки. Но таким не хвастались, и, кроме того, по внешнему виду альфа явно был воином, а не вором. Тогда получается, что руку он потерял в бою и, судя по тому, что сабля висела справа, он прекрасно владел второй рукой. Все это мелькнуло в голове Рана быстрее, чем он моргнул.

- Разрешите представиться, Тигран ибн Салах ад Мин, - коротко поклонился Ран, готовый ко всему, к вежливому ответу или вызову на дуэль.

- Дирбас… - альфа сбился и ощутимо смутился, - просто Дирбас, я ушел со службы и оставил господина. Теперь моя честь – это только моя честь.

- Я хотел бы искупить свою неловкость, - Ран вежливо улыбнулся, - разрешите угостить вас в этом чудесном заведении.

- Это такой караван-сарай? - альфа настороженно посмотрел на вывеску пиццерии, повел носом, ловя ароматы.

- Не совсем, - Ран жестом пригласил альфу следовать за ним, - здесь подают только одно блюдо, хотя и в нескольких вариантах. Но зато делают его совершенным. Это стоит попробовать хотя бы раз в жизни.

- Хорошо, - согласился альфа и без колебаний пошел за Тиграном.

Ран поймал официанта, тот сразу нашел столик на двоих в тихом месте и забрал коробку с пиццей, пообещав отправить ее с посыльным Заки вместе с прилагающейся запиской. Ран тем временем заказал большую фирменную пиццу и два графина, с водой и соком. Дирбас выглядел немного пыльным, с глазами, обведенными синевой от усталости. Похоже, он только-только прибыл с караваном в город, а, следовательно, был голоден. Но по обычаю, альфы во время еды пили воду. Сок подавали в качестве десерта, да и то не во всех эмиратах.

- Теперь мне неудобно, - Дирбас был напряженным, - я помешал вашим планам, простите… может не стоит?

- Не переживайте, - остановил альфу Ран, - если Аллах свел нас вместе в таком большом городе, среди такого количества людей, то надо попробовать понять, зачем? Я хотел бы разделить с вами хлеб и воду и услышать вашу историю. Вы давно в нашем городе?

- Караван, с которым я путешествовал, прибыл в Бриллиант Сабаха сегодня утром, - церемонно склонил голову Дирбас, - я шел в мечеть Аль-Ахир масджи́д. Говорят, она великолепна. Белоснежная, как снежные вершины, и велика, как благословление Аллаха. Но только город большой, я ждал время азана, чтобы услышать призыв муэдзина, и в итоге попал в небольшую мечеть возле базара. Добрые люди объяснили, как добраться до мечети Аль-Ахир масджи́д. Я шел туда, когда нас столкнул случай.

- Да, мечеть прекрасна, - Ран покивал головой, - она построена в честь моего прадеда, великого воина Асада ад Дин, прозванного Львом пустыни. Его обманом заманили в эмират, который прежде стоял на этом месте, под видом переговоров о мире, и вероломно казнили вместе с побратимами, которые его сопровождали. Мой дед Айюб ад Дин объединился с соседом и наказал вероломного предателя. Никто не захотел жить в городе предателя, и город стоял заброшенным долгие, долгие годы. Мой отец разрушил прежний город до основания и воздвиг на месте гибели отважного Льва пустыни и его побратимов мечеть, а вокруг нее город. Теперь никто и не помнит имени предателя, а имя Асада ад Дин останется в памяти потомков, как имя мученика, погибшего с именем Аллаха на устах за дело мира.

- Великий человек и великая память, - согласился альфа, - я слышал, Аллах наградил вашего деда Айюба ад Дин за такое богоугодное дело, послав ему много сыновей.

- Истинная правда, - улыбнулся Тигран, - у него четверо альф, двое из которых эмиры в соседних с ним эмиратах, и любимец сердца – омега Фарид, который стал супругом эмира Орхана Гази ад Сели ибн Османа. И теперь между трех эмиратов располагается Золотой Треугольник Сабаха, который является очередным подтверждением милости Творца.

В это время официант принес большую пиццу и графины с питьем. Ран сам налил в стаканы воду и подхватил первый кусок пиццы с блюда. Для местных пицца выглядела как разновидность лепешки с запеченной начинкой и поэтому пользовалась успехом у местного населения. Дирбас явно был голодным. Он, хотя и ел бережно и неторопливо, но было видно, что он сдерживается, чтобы не наброситься на еду с урчанием, как хищник. Ран вдруг вспомнил, как впервые кормил пиццей Птенчика. Тот тоже от удовольствия причмокивал и облизывал пальцы и не мог поверить, что вся пицца в его полном распоряжении. Ран съел только один кусок, как символ разделенной трапезы, а остальное придвинул Дирбасу, не забывая подливать ему воду в стакан.

Когда с пиццей было покончено, Ран разлил по стаканам сок и приготовился слушать. Дирбас посмаковал апельсиновый сок, с интересом принюхиваясь. Было и без слов понятно, что ему такое в новинку. Значит, эмират, из которого он прибыл, был не очень богат, или эмир не очень заботился о своих воинах. Тогда тем более хотелось услышать историю появления золотой руки у воина, который путешествует пешком…

- Я отправился в последнее путешествие, потому что не захотел огорчать своей смертью родных и друзей, - начал свою историю Дирбас. - Без господина жизнь не имеет цели, родители мои умерли давно, а остальные родственники-беты давно отдалились от меня, и поэтому я остался, как колючка перекати-поле, когда ветер оборвал тонкий корешок и гонит, куда пожелает.

Дирбас так и не назвал имя прежнего господина, а Ран не настаивал на подробностях, решив, что если будет суждено продлить знакомство, то он все равно узнает, а если нет, то значит, это знание ему не понадобится. Со слов Дирбаса выходило, что он был одним из трех защитников – «тенью» господина. Это значило что-то вроде личного телохранителя на поле боя.

Ран хмыкнул внутри себя. У них в эмирате «тенью» был наставник альфы. Тот, кто растил его в казарме, учил премудростям жизни и, естественно, прикрывал в первом бою. Наставники присматривали за подопечными даже по окончании детства, после того, как альфа получал имя, и, назвавшись его «тенью», могли забрать себе вызов на дуэль, если видели, что его подопечному угрожает заведомо более сильный альфа. В эмирате ад Мин, где было много приезжих альф, которые приезжали поглазеть на необычный город, юных альф долгое время сопровождали в городе наставники. Так же, как Намир сопровождал его при поездке на Землю. Приезжие часто задирали молодняк, пытаясь доказать свою доблесть, и порой присутствие рядом «тени» спасало от безрассудных стычек и лишней крови.

Но назвать «тенью» другого альфу для эмира было не то, чтобы недопустимо, но трудно представляемо. Сознаться, что другой альфа более искусен в бою, и ты не против его защиты… нет, Ран не строил иллюзий и в его сотне были более опытные бойцы, тот же сотник Ваиз. Он был в свое время наставником отца и многому научил и Тиграна, и Намира, и других альф, когда они отправились в пустыню воевать с разбойниками. Но Ваиз никогда не был тенью молодому Тиграну, позволяя ему самому ошибаться и падать, чтобы потом подняться, опираясь на собственный опыт. А бой… в бою любой побратим прикроет спину брату, но это не значит, что он возьмет ответственность за его безопасность. Такое мог сделать только заведомо слабый эмир, полагаясь на других воинов во время схватки.

Однажды во время боя Дирбас, спасая своего господина, был тяжело ранен и потерял руку. Он чудом выжил и позже господин наградил его за доблесть, подарив «протез» и назначив содержание, как инвалиду. Но сам Дирбас был не согласен доживать свои дни в хосписе, и едва встав на ноги, стал тренироваться, как леворукий мечник. Вскоре он смог доказать, что может вернуться в казарму и не будет обузой в бою, и более того, во время очередного боя он опять встал вровень с двумя оставшимися «щитами» господина и опять спас ему жизнь, убив его соперника.

С одной стороны, господин его похвалил, но с другой затаил недовольство. Ран едва удержал себя, чтобы не хмыкнуть. Виданное дело, однорукий альфа оказался искуснее и храбрее своего эмира, тут и до бунта недалеко. Ран помнил рассказы селафь о том, как более сильные альфы могли поднять бунт против слабого эмира и забрать себе эмират по праву меча. И хотя такого давно уже не случалось, но тем не менее, такие прецеденты бывали не раз за историю Сабаха. Тем временем, господин вызвал Дирбаса «на дружеский поединок», выставив против него двух его побратимов, тех самых, вместе с которыми он был «тенью». Он выиграл оба поединка, но вместо поздравления услышал тишину…

Ему не оставалось ничего другого, как сложить оружие и покинуть эмират до захода солнца. Он не хотел умереть ночью от удавки, не столько из-за того, что хотел жить, просто не хотел пачкать руки побратимов подлым убийством и печалью их сердца. Вначале он оплатил место пассажира в караване, а потом, когда закончились деньги, нанялся в охрану к тому же караванщику. Наниматься на службу к другому эмиру не хотелось, поскольку не было уверенности, что другой эмир не поступит с ним так же, как и тот которому он был предан, как отцу.

- А потом караванщик сказал, что возвращается в тот эмират, откуда я уехал, и я нанялся к другому караванщику, который двигался по другому маршруту, и вот так я оказался здесь, - закончил свой рассказ Дирбас.

- Если у тебя нет обязательств перед караванщиком, то я хотел бы предложить тебе свое гостеприимство – стол и кров в казарме моего отца, - Ран постарался выглядеть невозмутимо, а у самого руки чесались посмотреть на обрубок руки. Это было как раз то, чему его учили в институте! Нанопротезирование утерянных конечностей! Это тебе не палец нарастить, который растяпа сам себе оттяпал мотыгой! Первый самостоятельный пациент, да еще какой восхитительный! Воин! Человек чести! Но только, это не разговор между прочим за столом пиццерии при первом знакомстве. Не хотелось выглядеть легким на слово, как гнилой орех, да и такие решения не принимаются после пары минут знакомства.