Раненое сердце

Цветущая ветвь

Несмотря на все потрясения в эмирате, жизнь у Альби текла размеренно и спокойно. Допросы заговорщиков длились пару дней, после чего альф и личных слуг омег казнили на площади, поскольку их вина была полностью доказана. Самих омег эмир самолично удушил шелковым шнуром во внутреннем дворе дворца. Альби, хоть и ходил вместе с другими омегами к зарешеченному окошку, но после вынесения приговора закрыл глаза. Он не хотел видеть смерть людей, даже после того, как они сознались, что желали его смерти и возможной смерти Тиграна, если бы молодой альфа вдруг стал чахнуть после смерти своего Дыхания. Они в это не очень-то верили, но даже эта смерть не остановила бы их в безрассудном желании покинуть дворец.

После допроса ясности в их действиях не прибавилось. Похоже, несмотря на всю их «любовь» друг к другу, каждый планировал свою жизнь отдельно от товарища. У Камиля, а вернее, в доме его сына нашелся передатчик космического корабля, по всей видимости, снятый с какого-то шаттла. Его хранили в свинцовом ящике и по нему можно было слышать переговоры пилотов на орбите планеты. Камиль был уверен, что любой пилот согласится покинуть скучную службу, если перед его носом помахать сокровищем, и он, удавив Шамси, сможет улететь вместе с семьей сына на другую планету. А вот Шамси собирался вместе с альфами кочевать по пустыне, сами альфы после допроса признались, что совершенно не собирались отправляться в пустыню. Они рассчитывали получить омегу в собственное распоряжение и «хорошо провести время», для этого у них даже был приготовлен схрон возле дальнего оазиса. А сундуки с камнями они прикопали бы в песке, из расчета, может что-либо изменится в жизни в дальнейшем.

В день казни в эмирате появился Айдан. Он даже застал казнь омег и невозмутимо смотрел с высоты «омежьего окна» на внутренний двор, где состоялся последний аккорд драмы. Он был несколько раздосадован, что столько событий прошло мимо него, но ужасно гордился Альби и его «изящным решением проблемы». Нури возместил потраченные настойки в сундучке Заки, а сам Айдан занял Зайкину комнату, чтобы не дергать слуг и не делать лишние перестановки мебели. Слугам сейчас и без этого хватало и работы, и нервотрепки.

Марк, когда говорил, что работа по проведению света в мечети привычная, нисколько не кривил душой. Его люди действовали по давно отработанной программе, и после того, как Ран обязал имамов предоставить электрикам помощь из числа местного населения, работа электриков пошла просто стремительно. На освещение каждой мечети тратился всего один рабочий день, а поскольку команд у Марка было несколько, то вскоре все мечети светились, как праздничная иллюминация. Свет выявил обшарпанность стен и грязь по углам, и грозный дуэт Мурата-Зината заставил многих людей бросить текущие дела и, вооружившись вначале тряпками, а потом кистями для побелки, отправиться в мечети, дабы навести там надлежащий порядок.

Следом за этим приезжал Фатим и сообщал, что к празднику от каждой мечети должно прийти несколько чтецов священных текстов. Священники от подобного заявления впадали в ступор и приглашали омегу пройти внутрь, чтобы он разъяснил им, что именно от них требуют и в какие сроки. Альфы, проверив помещения и убедившись, что омега в безопасности, разрешали им уединиться (как правило, посередине зала для общей молитвы), чтобы обсудить новое для эмирата мероприятие и осознать всю значимость поставленной задачи.

Казни негодяев, конечно, не оставили людей равнодушными, но головы людей были заняты переменами в городе и предстоящими новшествами к празднику. Свет даже в маленьких мечетях несказанно порадовал людей. Ведь получается, что эмир думает не только о богатеях, но и о бедняках в переполненных лачугах. И, кроме этого, новые теплицы и парники давали возможность найти работу многим, а вместе с этим у людей появлялись планы на счастливое будущее и они уже не огрызались на приехавших из другого эмирата беженцев, и более охотно соглашались, что Аллах призывал помогать всем нуждающимся и надо протягивать руку помощи в день радости, и тогда в день скорби не останешься одинок. Всех, кто работал в парниках, активно агитировали отправляться учиться. Потому что только из числа грамотных будут выбираться в дальнейшем начальники. Следовательно, если ты хочешь чего-то достичь и зарабатывать больше, то после работы отправишься в вечернюю школу, где тебе будут рассказывать о буквах и как ребенка заставлять заучивать короткие смешные стишки, чтобы в дальнейшем не потерять случайно обретенное знание букв.

Учителя в конце дня валились с ног, но не жаловались, а только радостно улыбались, когда по утрам классы заполняли дети, а по вечерам их отцы. А днем беспокойные матери тиранили учителей, чтобы они помогли подобрать именно для их детей «самые лучшие суры», а потом на слух заучить вместе с сыновьями тексты для предстоящего конкурса. Учителя уверяли, что нет беды, если все будут учить одну и ту же суру, ведь будут оценивать не только правильность слов, но и красоту чтения. И, как пример, сами читали с большим воодушевлением и красивым переливом голоса в каждой фразе. Женщины восторженно ахали и с большим энтузиазмом пихали в бок сыновей, чтобы те запомнили, как это надо делать правильно.

А еще, Ран скупил на базаре все декоративные светильники и лампы и сообщил, что собирается закупить еще в соседнем эмирате. Мастера прислали во дворец своих уважаемых людей с просьбой не покупать у чужих, они сами сделают, сколько надо, и так быстро, как сумеют. В городе сразу разожглись все кузни и мастерские, а приезжие мастера устроили себе мастерские прямо на улицах. Благо, что весь инструмент они привезли с собой, и сразу включились в соревнование, кто сделает лучше и красивей. Кузнецы, жестянщики и даже ювелиры начали делать плафоны для светильников всевозможных форм и цветов. Круглые, квадратные, пирамидками, всевозможных вариантов расцветок и размеров стекла. От небольших, с монету, до цельных кусков муарового стекла с красивыми вкраплениями различных цветов.

Альби, столкнувшись с проблемой, что в одно помещение надо было подбирать различные светильники, сразу отправил туда Хануна и Махира, чтобы они показали свое чувство стиля и усердие. Теперь двое омежек крикливо переругивались друг с другом, подбирая в то или иное помещение светильники, которые, по их мнению, туда больше всего подходили. Ладно, пока это были коридоры и комнаты питомника, когда же дело дошло до альфьей половины дворца, омежки должны были ориентироваться на словесное описание слуг, и тогда между ними едва не случилось потасовки. Один хотел кованые светильники, чтобы подчеркнуть брутальность помещения, а другой настаивал на «нежном и изящном», чтобы порадовать суровых воинов красотой и изысканностью.

Когда они пришли за советом к Альби, то наткнулись на Айдана, который, как третейский судья, взялся их рассудить, а в итоге высмеял и довел обоих до истерики. Альби даже растерянно завис с приоткрытым ртом, он и не догадывался, насколько ядовитым и ехидным может быть Айдан. И только когда всхлипывающие омежки выскочили из гостиной, он опомнился и укоризненно произнес:

- Ну, зачем вы с ними так, - Альби виновато покосился на дверь гостиной, - они ведь маленькие еще. К кому им прийти за советом и помощью, как не ко мне?

- Вот и правильно, - Айдан довольно кивнул головой, - теперь ты пойдешь и утешишь их. И сразу станешь им лучшим другом, а я как-нибудь переживу их неприязнь. И, кроме этого, если бы ты сразу ответил им на их вопросы, то они не оценили бы помощь, приняв ее, как должное. А теперь они будут тебе благодарны за совет, участие и за доброе отношение. Люди к этому быстро привыкают и начинают считать вроде как обязанностью. Никогда не забывай время от времени вздрючивать своих. Это, поверь, позволит держать всех в тонусе и ценить, когда ты будешь обращаться с ними вежливо. И заодно напомни им, что я – селафь Тиграна, а это значит, по статусу я выше всех остальных омег в гареме. И даже выше тебя, маленький хасеки.

- Мне бы и в голову не пришло соревноваться с вами, - удивился Альби. - Если решите стать здесь самым главным, то я буду только рад скинуть с плеч груз ответственности.

- Нет, мой хороший, - Айдан рассмеялся беззаботно, как ребенок, - этот груз только твой. Я тебе с самого начала сказал, что не возьмусь командовать тобой или принимать за тебя решения, это твоя жизнь, и ты проживешь ее самостоятельно, но я буду как колокольчик в ночи указывать путь. А еще, ты можешь в любой момент спросить у меня совета, но вот следовать ему или нет, ты будешь решать сам. Иди уже, утешь своих глупышей, а потом возвращайся ко мне, поиграем в го. Заодно поговорим, очень волнующе, у вас тут так много всего произошло, но интересно, какие выводы ты сделал на будущее.

- Я пока точно знаю только одно, - Альби протянул руку Заки, чтобы он помог ему подняться с подушки, - в новом доме обязательно будут стулья и кресла. Подниматься с пола очень неудобно!

- Зато очень для фигуры полезно, - возразил селафь, - сразу столько мышц работает! А беременным ты будешь не всегда. И, кроме этого, тебе надо обязательно заняться танцами, это очень важно для походки. Чтобы шаг был легким, а походка плавной, надо время от времени танцевать! Это лучше всех ваших зарядок. И вообще, прежде чем строить новый дворец, разберись до конца со старым. Я уверен, что ты его и не видел толком!

- Ладно, - согласился Альби и вышел из гостиной.

Он нашел Хануна и Махира, те на брудершафт рыдали в одной из спален. Альби пожалел бедняжек, погладил их по головам, посочувствовал, они так стараются, а с ними так сурово обошлись. Но что тут поделаешь? Айдан все же селафь господина Тиграна, по статусу самый старший омега в гареме, надо потерпеть и приспособиться под его тяжелый характер. А потом подсказал выход из «их безусловно очень тяжелой ситуации». Может пойти на компромисс и часть зала, где альфы едят и отдыхают, сделать с одними светильниками, а проходную зону с другими? Омежки сразу перестали шмыгать носами и, напившись воды, отправились обратно, раскладывать и пересчитывать те светильники, что уже доставили из города.

А Альби вернулся к Айдану, но поговорить толком не получилось. Вначале вернулись из города Мурат с Зинатом и принесли много восторгов и историй, что происходит в городе. Как стали красивы мечети и как радуются люди. И что надо заказать еще извести и краски, чтобы подновить мечети в бедной части города. Альби взялся за блокнотик, надо было поговорить с кастеляном. Он был опытным хозяйственником и сам знал, что и как следует делать. После этого вопрос вернулся к коврам: кому и сколько надо передавать и можно ли отдать в город старые ковры из гарема, или оставить их для питомника.

Альби сделал пометку в блокноте, чтобы поговорить с Маджидом. Все же, он эмир, пусть скажет свое слово. Благо, что его буквально на днях должны были отправить в медицинский блок на чистку крови. В течение дня поймать что Рана, что Маджида было нереально. Альфы пропадали на стройке. Благо, что они теперь передвигались на маленьких «альфьих» багги, и поэтому успевали в течение дня и смотаться на стройку, и вернуться ночевать во дворец. Хотя Маджид после всего произошедшего ночевал исключительно в казарме, хорошо, что хотя бы Ран приходил в гарем и приносил новости о стройке. Он успевал только поесть и пытался заснуть ближе к десерту. Альби расталкивал его и утаскивал в спальню. Утром он подпрыгивал на кровати, как только на мечети начинали петь азан, и убегал, чтобы появиться обратно ближе к полуночи.