Раненое сердце

Начало легенды

Альби из последних сил добрался до кровати и практически упал. Уф-ф, кто бы сказал, что праздновать будет так тяжело? К празднику так долго готовились и заранее расписывали каждую минутку, что совсем забыли, что силы не так бесконечны, как хотелось бы.

Все началось задолго до рассвета. В этот раз Альби пошел с мужем на первый праздничный фаджр и тихо сидел на омежьей половине, прислушиваясь к словам муллы, который напоминал всем о значении праздника и благодарил правящую семью за щедрые дары. Альби положил руки на колени, чтобы случайно не перекреститься, это бы посчитали богохульством и оскорблением, хотя удержаться порой было непросто. Было что-то завораживающее и медитативное в едином движении множества людей. В синхронном движении толпы и тихом речитативе чужой молитвы.

Альби пошел на это специально, чтобы община видела, что он с ними, и не воспринимала его чужаком. Он уже знал поименно первый ряд молящихся женщин. Это были его «активистки» – сильные волевые женщины, которые откликались на любое его пожелание и без стеснения спорили, если считали его неправым. А решившись, они хватались за полученное дело и тащили его с упрямством муравья, не задумываясь о том, насколько это дело им посильно.

А потом были поздравления с праздником и начало городского празднования. Начался конкурс чтецов Корана. Для этого была возведена большая сцена, часть которой отделили ажурной ширмой. За ней были места для омег. А сбоку от нее должны были выступать претенденты. Теодор прислал сообщение со слугами, что хотел бы присоединиться. И все собравшиеся на городской площади люди замерли в благоговейной тишине, дожидаясь, пока легкая фигура в белом скользнет за ширму.

Первыми выступали дети. Они ужасно волновались и порой запинались посреди фразы или испуганно замирали до начала выступления, но тихие голоса из-за ширмы помогали детям собраться и выступить более или менее ровно. Альби не ожидал чего-то экстраординарного от неопытных чтецов, ему был важен сам факт выступления на публике. Младших детей сменяли более старшие, а потом подростки, и наконец на сцене оказались взрослые люди. Альби с самого начала уговорил Фатима судить этот конкурс, а сам больше прислушивался к тому, что творилось за ширмами со стороны альф. Пару раз он услышал голоса Маджида и мужа, а еще кого-то из Кантарини.

Хорошо, что награждение не стали оттягивать на вечер и сразу раздали всем приготовленные призы и припасенные конфеты. Детям Ошая добавил от себя жемчужные обереги и нарядные открытки с вычурным поздравлением и цитатой из Корана. Взрослым же достались маленькие горшочки с цветущими веточками вереска, как всем известно - священным цветком на Сабахе, именно им и пах Ошая.

Следом началось подведение итогов конкурса вышивки. Один из сотников Маджида поднялся на сцену в нарядно вышитой рубашке и пространно пытался объяснить, что выбрать лучшую работу оказалось не так просто, как казалось на первый взгляд, но они долго совещались и много спорили, пока выбрали самые красивые из самых красивых. На сцену поднялись альфы в рубашках, которые признали призовыми, и в этот раз мастериц поздравлял эмир. Женщины бойко прорывались к сцене, а потом робели принять подарок из рук эмира, который тоже вдруг начал стесняться, как и остальные альфы. Альби из-за ширмы сообщил, что все остальные женщины могут подойти в мастерские и получить благодарственные призы за участие в конкурсе.

Сам Альби вздохнул едва ли не с облегчением, когда и эта часть праздника закончилась. После этого сцену должны были разобрать, чтобы альфы могли показать гостям свои воинские навыки и искусство джигитовки, а пока омегам предоставлялась возможность размять ножки и дойти до рыночной площади, где агрономы уже все приготовили для праздничной посадки финиковых косточек. Альфы сразу сделали коридор до нужного места. А там вся площадь была заполнена детьми и женщинами. Каждый получил по сочному сладкому финику, и омеги первые достали из-за покрывала шейлы косточки, чтобы посадить их в приготовленный грунт. В каждый брикет с грунтом сразу воткнули по веточке с привязанной ленточкой, на которой написали имя посадившего.

Фиников было много, детей тоже немало, и на удивление, все прошло достаточно организованно и как-то неожиданно мило. Агрономы рассказывали, что и как будет происходить потом. И многие дети уверяли, что обязательно придут в теплицы посмотреть, как растут «их пальмы». Ошая охраняли не только альфы эмирата, но и несколько мужчин в форме цвета песчаного камуфляжа. Они, хоть и были показательно безоружными, но двигались, как матерые хищники, будя охотничий азарт в сердцах альф Сабаха.

Альби был рад, когда все без инцидентов вернулись обратно за стены дворца. Джигитовку альф омеги смотрели с высоты дворцовых стен. Там им установили удобные сиденья и опять-таки оградили их от остальных резным ажуром ширм и шелковыми тентами, которые удерживали полуденный жар, пока альфы хвалились своей статью и навыками. Айдан сидел возле Ошая и пояснял ему, что происходит и на что именно надо обратить внимание. Омеги открыли лица и с интересом наблюдали сквозь прорези ширмы за красочным представлением, разыгрываемым исключительно для них.

А вот Альби едва видел, что там внизу происходит. Кто-то скакал на горячих жеребцах, крича и размахивая саблей, кто-то рубился на саблях, наскакивая на противника с лязгом стали и грозными выкриками. Это все было неважно. Важны были те мисочки с едой, что ему под нос подпихивал Заки. Все же, единственного финика с утра было категорически мало для человека, который уже привык есть вкусно и по расписанию. Если взрослые омеги щипали виноград и пили маленькими глоточками кисленький щербет, Альби наворачивал с разных тарелок, только что не урча от голода. Он и сам не понял, чего его так пробило на поесть, наверное, сказалось то, что тревога за проведение праздника уже отступала, сменившись едва ли не эйфорией, что скоро все закончится.

К тому времени, как Маджид с Тиграном внизу начали поздравлять победителей, Альби насытился, как пиявочка, и теперь сыто и благодушно прислушивался к связи с мужем, по которой только что не фонтанировало удовольствие от всего происходящего. Победителям дарили трофейные клинки наследников, причем Ран не стесняясь называл имя того олуха, кто только по статусу имел право носить такую красоту, но бездарно ее потерял в поединке. Альфы надувались от гордости и цепляли себе на пояс дорогое оружие в шикарных ножнах. Маджид тоже одаривал побратимов украшениями для жеребцов, резными деревянными сундуками и джамбиями в вычурно украшенных ножнах.

Вскоре послышался призыв к третьему намазу, и Альби уже приободрился, что можно будет уйти в тень гарема, но вместо воинов на площадь вышли горожане с музыкальными инструментами, и праздник пошел на следующий виток. Кто-то играл и пел, кто-то танцевал под эти звуки, и вся площадь перед дворцом была заполнена веселящимся народом. Стоило натанцеваться одним, как им на смену выходили другие. Взрослых сменили дети, а потом танцевать вышли альфы. С Альби вся сонливость слетела вмиг, когда он увидел в одном ряду танцующих Маджида и мужа. Там же танцевал и сотник Ваиз, и Намир, и другие известные омеге альфы. В последний раз он видел этот танец на своей свадьбе, а до этого в ночном клубе, где праздновал кагал. Тигран был самым молодым альфой в этом танце, и старшие альфы довольно скалились в улыбках и важно задирали носы, выводя пируэты ногами, время от времени потряхивая оружием.

Воинов опять сменили дети, но в какой-то момент Ошая откинулся на сиденье и устало потер виски. Айдан сразу послал слугу на улицу, чтобы намекнуть эмиру, что пора заканчивать с танцами, для них будет время позже, после угощения, а сам пригласил дорогого гостя спуститься вниз и отведать различные лакомства. Пока Айдан командовал, Альби встал и глянул вниз. Там уже прекратили танцы, и теперь на улицы тащили столы и скамьи. Пришло время для еды и неспешных разговоров.

Внутренний двор гарема встретил всех прохладой теней и щебетом птиц. В гостиной Фатима, который был единственным омегой эмира, стояли накрытые столы с горами всевозможных изысканных кушаний. Все расселись на подушках, и пока слуги музицировали, гости увлеченно ели и обменивались впечатлениями от всего увиденного. Ошая был очарован джигитовкой. Оказывается, у его мужа была небольшая конюшня, муж с удовольствием ездит верхом, хотя в последнее время большинство стойл заняты пони для многочисленных детей, которые с азартом катаются по парку возле дома.

Когда голод был утолен и слуги добавили на столы к десертам вазы с фруктами, Айдан хлопнул в ладоши и сказал, что сейчас все услышат, как Ханун прочтет им из Корана. Потому что Ханун – хороший омега и послушен воле своего господина, который приказал ему научиться читать. Хануну вынесли подставку, на которую Нури положил открытый на закладке Коран. Ханун построил всем глазки, жеманно уселся перед раскрытой книгой и, водя пальцем по строчкам, достаточно резво прочитал небольшой стих, после чего затрепетал ресничками в ожидании похвалы. Конечно, его начали хвалить ровно до тех пор, пока Фатим не заглянул на раскрытую страницу.

- Ханун! Как же так? Ты прочел нам аят, и мы это видели, но только Коран открыт на другой странице!

Айдан рассмеялся дробным смехом и едва не свалился с подушки, а потом махнул рукой и сказал, что это он переставил закладку с таким же оформлением на странице, как и та, где она была. А Ханун – просто маленький врунишка и сам выдал себя с головой! Так что самое время вместо сережек подарить ему десяток ударов розог по ленивой заднице, чтобы в следующий раз она подсказала тупой голове, кто будет расплачиваться за очередную глупость.

Ханун покраснел, потом побледнел, и сидел, роняя слезы, не смея уйти без разрешения. С Айдана станет добавить розог за дерзость и самоуправство. Но омежку пожалел Фатим и сел рядом, похлопав его в качестве утешения по коленке.

- Ну, ну, все не может быть так плохо, как порой кажется. Я же видел, что ты учил буквы, и слышал, как читал по слогам. Ты просто хотел выглядеть лучше, чем есть на самом деле? Не надо стесняться, давай попробуем вместе.

Фатим искренне хотел помочь и начинал читать слово, но только Ханун не пытался читать, он скорее пытался угадать окончание слова, и все это выглядело со стороны очень печально. Фатим довел чтение небольшого аята до конца и со вздохом покачал головой, а после этого отпустил омегу умыться и привести себя в порядок. Теодор при всем этом с интересом смотрел за реакцией Альби, тот болезненно морщился, но даже не пытался сгладить ситуацию. Он мысленно повторял про себя: «два месяца, осталось два месяца, и весь этот балаган закончится». С женщинами из общины общаться на порядок проще, чем разговаривать с Хануном, который по любому поводу дует губы.

Слуги продолжили музыкальное выступление и тихие разговоры возобновились. Речь крутилась вокруг нового ад Сафи, и Ошая попросил Альби и Айдана показать ему строящийся город. Альби сразу послал Ради за мужем. Поскольку альфы праздновали отдельно, а пока в гостиной сидит Ошая, который по закону не является кровным родственником, альфы – Маджид или Тигран не могли зайти на омежью половину. Альби сказал, что встретится с мужем в лабиринте, как только Ради найдет и приведет его.