Раненое сердце

Волшебство и проза жизни

- Чего ты такой печальный, Тигренок? - селафь неслышной тенью проскользнул за спиной, и сел рядом, шелестя шелком платья. - Такой молодой и такой грустный… Поделись со мной, может, я тебе помогу…

- Ох, селафь, - Тигран сбросил подушку на пол и уселся, положив голову ему на колени, как в детстве, - даже не знаю. У меня ничего не получается. Слишком большая кость, слишком слабая регенерация тканей. Боюсь, ничего у меня не получится. Даром только обнадежил человека. Здесь нужно настоящее волшебство. Наука здесь, боюсь, бессильна.

- Волшебство? - улыбнулся Айдан, - тогда ты именно там, где надо. Расскажи, что именно тебе требуется, а я подумаю, чем тебе помочь.

Тигран подробно рассказал селафь о своем проекте. Об удачно проведенной операции, об искусственных костях, сухожилиях и мышце. О том, что организм пытается отторгнуть ткани, хотя все максимально похоже на родное. Мышца, и та, по сути, своя собственная.

- Для начала, я дам тебе совет, - селафь погладил правнука по волосам, - если тебе нужно волшебство, то тогда вернись на родную планету. Как лечат альф в казармах? Поят настойкой и присыпают рану шур-шуром. На следующий день все на ногах. Ты и сам должен помнить, - селафь прикоснулся к груди, где был шрам. - Дирбас – альфа с Сабаха, а ты держишь его так далеко от дома. Верни его на планету. И потом дай ему шур-шур.

- Он ест местную еду со всеми специями, как ему привычно, так что, дело не в отсутствии шур-шура. Хотя, возможно, магнитное возмущение планеты тоже дает свой терапевтический эффект. Но в любом случае, кость обрастает слишком медленно, а нервные окончания начинают потихоньку отмирать. Без чуда ничего не получится.

- Ну, тогда я дам тебе волшебные чернила, - селафь позвал Нури и велел принести свой саквояж с настойками. Порывшись немного, он достал маленький флакон, в котором возят в дороге чернила, с плотной крышкой, завязанной шелковой нитью. - Это чтобы любопытные носы не лезли, куда не надо, - пояснил селафь и протянул флакон правнуку. - Скажу честно – это самая дорогая из всех моих настоек. И самая редкая по ингредиентам. Но она творит чудеса. Если написать на больном месте этими чернилами имя Аллаха, то болезнь пройдет, как будто ее и не было. Я использовал их при тяжелых родах. Я писал суры на животе родивших. Стоило чернилам впитаться в кожу – и кровотечение останавливалось, разрывы зарастали. Боли уменьшались и все приходило в норму, как по волшебству.

- Это те самые чернила, что ты использовал на детях в питомнике? Почему ты никогда не рассказывал о них раньше? - Тигран осторожно принял из рук Айдана маленький флакон.

- Ну, с тех пор, как в городе появилась перинатальная служба, необходимость в этих чернилах отпала, - улыбнулся селафь. - И потом, я знаю много больше, чем говорю. У меня много секретов. Но если тебе нужна помощь, то я готов ими поделиться.

- Из чего сделаны эти чернила? - Тигран посмотрел флакончик с чернилами на просвет.

- Из шур-шура, конечно, - усмехнулся омега.

- А как именно? - насторожил ушки врач. - У тебя, насколько я помню, много рецептов, как готовить твои зелья. Одних жуков ты перетираешь в порошок, других заливаешь водой, пока они живые. А эти как ты сделал?

- Давай, ты вначале убедишься, что они тебе помогают, а потом я тебе расскажу, что и как, договорились?

- Селафь, ты меня спасаешь! - Тигран поцеловал прадеда в щеку и собирался вскочить, но Айдан перехватил его тонкой рукой.

- Тигренок, я тебя очень люблю и готов помочь во всем, но у меня к тебе будет одна просьба, - Айдан смотрел твердо без привычной усмешки, - мои зелья – только мои. Ты используешь, сколько потребуется, а остаток вернешь мне, даже если Хатим намекнет тебе, что долги лучше возвращать, хм… натурой.

- Села-афь! - Ран с укором посмотрел на омегу, - Хатим – приличный омега.

- Да, - усмехнулся Айдан, - но он все равно ученый. Он очень целеустремлённый и хваткий. Он не выпустит просто так чернила из рук. Но я не уверен, что мои настойки можно отдавать посторонним. Дело даже не в Хатиме, а в том, что люди слишком подлые создания, они могут даже самое благое дело вывернуть во зло. Именно поэтому верни мои чернила обратно, договорились?

- Хорошо, - Ран кивнул головой, а потом улыбнулся, - спасибо за надежду и помощь. Твоя мудрость помогает мне всякий раз, когда меня охватывает отчаяние.

- Ну, а зачем тогда нужны дедушки, м? - философски пожал плечами очаровательный херувим.

*

Ран летел на станцию, как на крыльях. Он ввел кубик «чернил» в питательную смесь, которая окружала руку, и, коротко помолившись, написал суру на плече Дирбаса. Стоило только чернилам просохнуть, Ран сказал альфе, что они возвращаются на планету, и пока не закончится процесс восстановления предплечья, Дирбас поживет в казарме. Возможно, родная планета и привычная обстановка помогут ему быстрее восстановиться.

- Слава Аллаху! - провел рукой по лицу Дирбас и в последний раз натянул казенную рубашку, - наконец-то смогу одеться, как нормальный человек и поспать под нормальным небом! Я не жалуюсь, - Дирбас виновато посмотрел на Тиграна, - и очень благодарен за все, что вы делаете, но я все же человек песка, а здесь даже песчинки нет. Все такое бездушное и голое…

- Можно войти? - в дверь поцарапался Хатим и застыл за приоткрытой дверью, - Тигран, мне передали, что ты забираешь Дирбаса на планету?

- Одну минуту, уважаемый, - Ран прикусил губу, чтобы не рассмеяться, когда Дирбас запрыгнул в кровать и закрылся до самой шеи одеялом, - заходите, Хатим.

- О-оу, - Хатим как кошка скользнул к столу, где стоял флакон с чернилами, и вцепился в него двумя руками, - это те самые «волшебные чернила»?

Хатим понюхал флакон, осторожно смахнул с края горлышка остатки чернил и растер по пальцам.

- Действительно, чернила… - Хатим осторожно пошевелил флакон и попытался на глаз определить, насколько «чернила» густые. - Я слышал о них от старых акушерок, но никто не знает, из чего их делают. Все рассказывали только одно и тоже: если нужна помощь, то надо просить ее у Айдана, тогда во время родов появится личный слуга Айдана с кисточкой и волшебными чернилами. Напишет на животе суру. И роженица родит легко и плавно. Если схваток не было, то они возобновятся. Если были спазмы, то они прекратятся. Шейка матки расслабится и чудесным образом станет эластичной. Кровотечение исчезнет. Как будто не было проблем. Все не просто придет в норму, все станет идеальным. Старая женщина родит, как молодая, и на следующий день после родов сможет встать с кровати. Но мне даже в голову не приходит механизм действия такой настойки. Надо подумать, как именно следует провести лабораторные исследования. Мне кажется, что стандартный комплекс здесь будет неуместен.

- Хатим-эфенди, - Ран вцепился в горлышко флакона и потянул его из омежих рук. - Вы знаете, насколько я вас уважаю и как сильно благодарен вам за помощь, но… - Ран вытащил флакон и, закрыв его плотной пробкой, засунул в бархатный мешочек на груди, - но Айдан-эфенди запретил мне делиться с вами настойкой. И с вами, и с кем бы то ни было еще… Мой многоуважаемый селафь считает, что людям еще рано получать его для пользования. Простите меня, но это не мое решение и я не могу ослушаться своего селафь, меня не так воспитывали в семье, чтобы я спорил с этим мудрым человеком.

Ран увидел, как трагично заломились прекрасные брови омеги и в глазах появилась влага возможных слезинок, он виновато отвел взгляд и головой показал на операционный столик, на котором стояла пробирка с кисточкой, а на дне виднелось что-то черное, по всей видимости, натекшее с кисточки…

- Мы с Дирбасом сейчас уйдем, но если я что-либо забыл, то вы передадите мне эту вещь, предположим, завтра?

Хатим заметил и кисточку, и черноту на дне пробирки, и его глаза залучились смехом. Он сцепил руки на животе, чтобы не вцепиться в пробирку прямо сейчас, церемонно попрощался с Дирбасом и Тиграном и сказал, что и эта комната, и его команда будут в их распоряжении, когда придет время для следующего этапа операции.

Тигран так же церемонно раскланялся с Хатимом и уверил, что они обязательно воспользуются его гостеприимством и помощью, когда придет время. После этого Хатим вышел из комнаты, но не ушел далеко, просто стоял, развернувшись спиной к комнате Дирбаса, позволяя стеснительному альфе спокойно выйти в коридор и пройти в нужном направлении. Стоило Рану с Дирбасом отойти на какое-то расстояние, как Хатим заскочил в комнату и, схватив пробирку, закричал от радости! Он получил настоящий рог единорога и как алхимик утащил свое сокровище к себе, строя планы, как разбить его на молекулы, чтобы хватило на большее количество экспериментов.

- Эти ученые порой такие смешные! - Дирбас переглянулся с Тиграном и мягко рассмеялся, услышав торжествующий вопль радости. - Могу ли я спросить, как его муж позволяет омеге работать так далеко от родного дома?

- Его мужа зовут Аббас, он сотник, но по большей части работает с молодыми альфами, - пожал плечами Ран, - они давно живут в таком режиме. Хатим работает пять дней в неделю. С утра муж сопровождает его до лифта, а по вечерам встречает у шаттла, и они отправляются домой. У Хатима есть машинка, как у моего брата, и поэтому дорога до дома не так уж и длинна. У них большая квартира в Южном квартале, дети, домашняя прислуга, все, как и положено омеге его статуса.

- Дети? - удивился Дирбас.

- Да, - пожал плечами Ран, - а почему нет? У Хатима есть дочка от первого альфы и трое детей от мужа. Дочка уже замужем, и кажется, даже есть ребенок. Старший сын – бета, поступил в прошлом году на учебу на Земле и лет через пять будет работать или со своим оми в лаборатории, или провизором в компании эмира. Средний сын, тоже бета, учится в школе, а самый младший ребенок – альфа. Ему всего годик, и Аббас в те дни, когда супруг работает, приносит его в питомник дворца, а вечером забирает домой, чтобы вся семья была вместе. А через два года младший альфочка будет жить в казарме, как и мой младший братик Медвежонок.

- И часто рождаются альфы в таких браках? - удивился Дирбас, - и как эмир реагирует на это?

- Прекрасно реагирует, - пожал плечами Ран, - дети – это счастье в доме. Когда воины счастливы, то и эмир счастлив! В таких браках почти всегда рождаются альфы, в некоторых даже по двое! Это же счастье отцу – растить своего сына настоящим воином! И даже более того, бывали случаи, когда в таких браках рождались омежки, и когда приходит время, мужей им выбирает не только эмир, но и родной отец. У нас сейчас, по-моему, двое таких омег в питомнике. Хотя, не берусь считать, я как-то не отслеживаю детей в питомнике, просто слышал разговоры в казарме.

- У вас удивительный эмират… - задумчиво произнес Дирбас.

Ран хлопнул его по плечу, пытаясь приободрить, они как раз прошли стерильный коридор перехода на станцию, и Дирбас, достав из шкафчика свои вещи, наконец смог одеться, как положено альфе. Правда, пришлось оторвать от правого рукава манжету, потому что стеклянный колпак на новой руке с трудом протиснулся в рукаве и уперся в манжету. Но Дирбас был только счастлив. У него, похоже, появился реальный шанс опять стать полноценным альфой!