Раненое сердце

Не твой...

- Протяни руку, - Ран насмешливо улыбнулся, - хочу сделать тебе подарок.

- А за что? - насторожился омежка и опасливо протянул лапку.

- Просто так, - Ран застегнул на запястье тонкий желтый браслетик и улыбнулся, - нравится?

- Ух, ты!! - восторженно прошептал Том и покрутил украшение на запястье, - такой красивый, и на золото похож, ну прям, как настоящий!

- Он не похож, он и есть золотой, - растерялся альфа.

Том засопел и стал судорожно расстегивать браслет, едва не сломав тонкую застежку. Он бережно положил украшение на стол перед Раном.

- Я не буду с тобой спать!

- Мне показалось, что мы уже разобрались с этим вопросом, - Ран тяжело вздохнул, - я и не собирался с тобой «спать» и как-либо склонять к сексу. Ты меня в этом вопросе, прости за правду, вот совсем не привлекаешь. Я не педофил и дети меня никогда не интересовали.

- Тогда зачем делать мне такой дорогой подарок? - удивился омега.

- У нас с тобой разное понятие дороговизны, - Ран усмехнулся и, подняв браслетик, опять протянул омеге, - он стоит дешевле моей майки, или, считай, как один мой ботинок. Вот представь, ты решил угостить меня свежей булочкой, ты же не станешь принуждать меня к сексу? Ты угостишь меня просто так или с тайным умыслом?

- Не сравнивай, - Том надулся, но позволил, чтобы браслетик опять застегнули у него на руке, - булочку съел и все, а браслет – это…

- Зацепишь, порвешь, потеряешь, и не вспомнишь, где… - Ран улыбнулся, - это не стоит таких переживаний. Просто носи и получай удовольствие, как от сладкой булочки.

- А что мне сделать для тебя в ответ? - Том настороженно покрутил браслетик.

- Просто улыбнись, - Ран тихо вздохнул, - поверь, если я решу нарисовать на стене цветочек, чтобы украсить, это не потому, что я ее домогаюсь, просто мне так захотелось.

- Но это же золото! - не поверил омега, - золото не дарят просто так, все решат, что я с тобой переспал! Как я Рафику в глаза посмотрю? Или альфы эти, что возле тебя крутятся…

- Никто про тебя плохо не подумает, - Ран погладил ребенка по волосам, - поверь на слово… и потом, если бы я с тобой, хм… «переспал», то браслет был бы с камнями. А обычный браслет ничего не значит, это просто украшение.

- С какими камнями? - растерялся Том, представив булыжник в золотой оправе, - зачем? Чтобы было тяжелее?

- С драгоценными… - улыбнулся несмышленышу альфа, - рубин, как дар за невинность, сапфир за страсть, изумруд за нежность, бриллиант как восторг, как комплимент и восхищение…

- Ну, рубина мне уже не увидать… - Том растерянно крутил браслетик и водил пальцем по крученым звеньям, - я уже не девственник, так себе, порченный товар.

- Глупый ребенок, - Ран не выдержал, прижал к себе омежку, и сразу отпустил, - ты еще такой маленький дурачок… кушай больше, а то Рафик мне темечко проклевал, что я тебя голодом морю, а то, что я тебе два тортика привез в санаторий, он мне, похоже, никогда не простит! Тебя надо кормить полноценно, и кашей, и мясом, и обязательно молоком. Он твердо уверен, что я не в состоянии накормить омегу и уморю тебя на одних конфетах.

- Неправда! - ощетинился Том, - я никогда так много и вкусно не ел, как с тобой! Ты меня постоянно едой пичкаешь…

- Ладно, - коротко согласился альфа и встал из-за стола, за которым они завтракали, - начало занятий через два дня. Вы с Энди все купили, что надо для учебы? Обувь, сумки, тетради? Зайду сегодня в администрацию и узнаю, кого к нам подселят в этом году. Так что, если в домик придет посторонний, то не пугайся. Я тебе сообщу, когда узнаю их имена. Ладно, я пошел в институт, и тебе советую наведаться в ваше училище и выяснить по поводу начала занятий.

Ран в дверях столкнулся с Энди и Намиром, который зашел, чтобы сопроводить омежек на третий уровень и удостовериться, что все будет хорошо. Энди воодушевился от предложения наведаться в училище и разведать обстановочку, что и как. Намир сопроводил подопечных до училища и остановился у входа, терпеливый, как памятник. На третьем уровне люди были попроще, чем на поверхности, но намного круче, чем на седьмом. Энди внимательно рассматривал омежек, которые ему попадались, и в конце концов умылся в туалете, чтобы смыть косметику и перестать выделяться на общем фоне. На Энди все косились и даже ненавязчиво переспросили, может, тот не успел привести себя в порядок после ночной эскапады, или у него дефекты кожи, которые он так тщательно гримирует?

Энди вначале пытался огрызаться, а потом недовольно раздувал ноздри. В его понимании, слой косметики на лице, какой был на Томе после визита к косметологу перед посещением клуба, был едва ли не эталоном внешнего вида обеспеченного омеги. А Энди очень хотел выглядеть обеспеченным омегой. Он каждое утро тратил много времени на разукрашивание собственной личности, а тут вдруг все омеги (и даже преподаватели!) были почти совсем без косметики. Так, мазок блеска на губах, и все…

Но что Энди умел в совершенстве, это принимать правильные решения и мимикрировать. Именно поэтому он без истерики умылся и слегка подкрасил губы светлой помадой. А позже затащил Тома в торговый центр, чтобы купить новую обувь. Без всяких каблучков и бантиков. Простую и удобную, как тапочки, с той лишь разницей, что она была от знаменитого бренда и стоила заоблачных денег, но Намир даже бровью не повел, увидев ценник, а только удостоверился, чтобы и у Тома была удобная обувка, а потом отвел их в кафе пообедать.

Поскольку Том и Энди учились в одной группе, то расписание и предметы у них были одинаковые. Том после обеда загружал на планшеты необходимые учебники и методички. Первый год был посвящен, в основном, школьной программе, с той лишь разницей, что все предметы за два года утрамбовывали в один и давали в режиме факультатива, то есть, скорее ознакомительно, и только биологию человека и биохимию давали расширенно, как основные предметы.

Ран отправил сообщение Тому, что к ним в дом подселят двоих: студента первокурсника Таэля Лисовски и доцента кафедры кардиохирургии альфу Лайонеза Мооза. Таэль появился на пороге почти сразу после звонка Рана, как будто дожидался, когда о нем узнают. У него было много багажа, и Намир помог ему перенести груду коробок от порога, куда служба доставки сложила все неровными кучками. Таэль был симпатичным кареглазым шатеном, бетой и, похоже, совершенно домашним ребенком, поскольку привез с собой из дома все, что мог, включая подушку с одеялом, плед, посуду и ночник.

Он долго развешивал на стенах своей комнаты многочисленные фото своей семьи, которая на следующий день с раннего утра атаковала студенческий домик. Таэль был единственным ребенком у пожилой весьма состоятельной пары, но вот кузенов у него было просто без счета. Том бросил считать родню Таэля после тридцатого человека, который примчался с полными сумками всякой снеди, как будто на планете закончилась еда, и это были последние запасы для счастливчиков.

Том забил коробками снеков и кексов верхние ящики на кухне, а печенье и шоколад попросту сваливал в один из выдвижных кухонных ящиков, предварительно достав оттуда пару громадных кастрюль. Вся родня совершала паломничество в комнату Таэля и долго охала и ахала, как «бедный ребенок» будет жить в такой крошечной комнатушке и, о ужас, делить санузел с посторонним человеком. А поскольку соседом Таэля оказался Олаф, то он был крайне недоволен, что дверь со стороны Таэля постоянно дергали и ему не дали спокойно заняться мыльно-рыльными процедурами.

Многочисленные кузены различной степени взрослости не преминули засунуть любопытные носы во все комнаты первого этажа и проинспектировать чистоту кухни и холодильника. Том под конец только зубами скрипел, когда очередной сноб засовывал в холодильник любопытный нос и платочком пытался проверить чистоту полок. Том уже отучил всех складывать туда недоеденную еду, теперь там стояли только яйца, пакеты с соком и молоком, а еще соленая рыба Олафа и сыр с фруктами, которые теперь постоянно привозили люди Рафика.

Самого Тома родня Таэля воспринимала как прислугу, без стеснения сбрасывала ему на руки сумки с едой и дергала, чтобы он сделал чай, нет, лучше кофе, хотя, как же без чая? Кофе? Ну ладно, пусть будет кофе… но чай все же завари… Ран убежал в институт на встречу с одногруппниками еще до этого нашествия, а Тому было проще сделать чай и кофе, чем в очередной раз объяснять, что он не прислуга и почему он живет в комнате со стиральной машинкой и гладильной доской. Благо, что уже к вечеру все заботливое семейство оставило многострадальный домик, позволив наконец Таэлю «взрослеть» без тотальной заботы родни.

Лайонез Мооз появился через неделю после начала учебного года. Энди сразу прозвал его Майонезом. Он был двухметровым блондином с белесо-желтыми глазами, и при этом неожиданно полным, если не сказать рыхлым. Том впервые увидел альфу с явно лишними килограммами. Генетическая мутация альф не позволяла им набирать излишний вес, перерабатывая избыточные калории в энергию. Это омеги могли получать жировые складочки, как запас на будущее, но не альфы… они могли быть жилистыми или мускулистыми, но жирными – никогда!

А Майонез был жирным, но при этом очень энергичным и легким в движениях. Он был практикующим хирургом и его вызвали в институт на год, чтобы он вел практические факультативы для выпускных курсов. Кроме этого, Майонез собирался защитить следующую ученую степень, и поэтому, кроме научных статей в специализированных изданиях, привез множество собственных записей с операций.

Хирурги полными не бывают по определению тяжести работы, но Майонез был кардиохирургом от Бога и записи его операций были хитами по просмотру у профильных специалистов. Стоило ему обосноваться в доме, как к нему потянулись коллеги, чтобы пообщаться. Они смотрели на большом экране в гостиной записи операций и комментировали каждое движение, а Том сглатывал тяжелую слюну в попытке удержать в желудке съеденную еду и старался не поднимать глаз на экран. Ему хватало «сочных» звуков, которые неслись с динамиков, и комментариев от зрителей.

Насколько Майонез был хорош как хирург, настолько он был отвратителен в жизни, как сосед. Он, не стесняясь, сжирал все, что находил в холодильнике и на кухне, оставляя после себя горы мусора в виде огрызков, грязной посуды, распотрошённых коробок и упаковок от еды. После того, как все разбредались по своим комнатам и укладывались спать, Майонез спускался на кухню и закидывался едой, как будто целый месяц до этого голодал. Он за месяц умудрился сожрать все, что притащили кузены Таэля, и не стеснялся выпивать весь сок и молоко, купленные на завтрак.

Том среди ночи вставал после того, как слышал на лестнице грузные шаги обратно в комнату, и наводил на кухне порядок. Ран всегда вставал засветло и убегал на пробежку, и Том старался, чтобы тот не видел грязь на кухне. Точно то же было и в совместной ванной комнате. Ран брился вечером, чтобы утром было больше свободного времени, и только принимал душ после пробежки, до того, как ванную комнату занимал Майонез…

Том был в шоке, когда увидел первый раз, во что жирдяй превратил ванную. Хлопья пены на стенках душевой кабины и полотенце Рана, брошенное на пол в лужу мыльной воды… грязный помазок и станок со щетиной в мойке умывальника… забрызганное зубной пастой зеркало и капли мочи на сидушке унитаза… Том хотел вначале покричать на грязнулю, но глядя на самовлюбленного индюка, чавкающего чужой сыр возле кофеварки, спасовал и молча навел порядок в общей Майонеза и Рана ванной комнате.