Раненое сердце

Стоило омеговозке с альфами сопровождения покинуть ворота дворца, как им навстречу бросилась небольшая процессия в составе одного наследника и пяти сопровождающих его альф. Омеговозке пришлось сразу остановиться. Ран подъехал к молодому парню в красных шароварах просто невероятной ширины и вежливо попросил перенести время дуэли на более поздний срок, чтобы не задерживать омег на улице.

- В городе, где подрастает лисенок, количество приезжих наследников порой превышает разумные нормы, - Айдан приподнялся на локте и смотрел, как альфы разговаривают. - Салаха они не имеют права вызвать на дуэль, - Айдан передернул плечами, - слава Аллаху, эмиру может бросить вызов только другой эмир. Да и вызвать на дуэль отца лисенка может только безумец. А вот Тиграну от приезжих наследников не отвертеться. Хотя, есть еще один вариант – собрать тех, кого считаешь достойным, и начать «дружить», - Айдан увидел, что приезжий наследник освободил дорогу омеговозке, и уселся удобнее. - «Дружить» в данном случае, значит устраивать совместные охоты, «приятно проводить время» в местных развлекательных заведениях и прочее совместное проведение досуга. Но только наш Тигран, как вернулся с Земли, сразу бросился помогать отцу, и местные принцы с чего-то вдруг решили, что он растерял свой боевой опыт на Земле и решили добиться расположения старшего брата тем, что выиграть у него дуэль… Идиоты…

- Может, тогда Тиграну надо посоветовать собрать этих… - Альби замешкался под насмешливым взглядом селафь, - принцев-наследников и устроить им охоту или еще чего… Сам развлечется и отдохнет, да и дуэли, может, тогда прекратятся и всем станет спокойнее?

- Не станет, - отмахнулся селафь, - начнешь «дружить» и уже не сможешь остановиться до самой свадьбы лисенка. Я понимаю Тиграна, он не привык к праздному времяпрепровождению, у него была война в пустыне и учеба. Это моему старшему брату было сорок пять, когда я вошел в возраст сватовства. Мой брат Джавад был старше Салаха и уже давно помогал отцу, как визирь. Он и сам был не против устроить охоту и развлечься, да только следующим шагом в подобной дружбе будет приглашение новых приятелей во внутренний двор. Ты когда-нибудь обращал внимание на зарешеченное окно перед входом?

- Нет, - Альби честно попытался вспомнить, а потом замотал головой, - я как-то не обращал внимания на стены. Мне бы во дворе не споткнуться или не налететь на кого… Заки меня порой едва не за шиворот тянет, чтобы я шел, куда надо.

- М-м, - мурлыкнул Айдан, - вернемся домой, посмотри. Там над входом есть зарешеченное окно. К нему есть ход из гарема. Только оми и супруг имеют право выйти во внутренний двор, чтобы проводить господина. Наложники могут лишь смотреть через такое окошко. Туда же приглашают и лисенка во время сватовства наследников. Старший брат может позвать лисенка, чтобы его друзья показали себя и выразили свое восхищение. Если лисенку кто-нибудь понравится, то он может передать счастливчику платочек со своим запахом. Это будет как поощрение к ухаживанию. После такого подарочка наследник может обратиться к отцу лисенка за разрешением на хитбу или хотя бы за разрешением на официальное ухаживание за лисенком. Это значит, они могут начать переписываться и лисенку можно присылать подарки. Любой эмир может прислать лисенку подарок, но принц-наследник только после разрешения отца.

- Столько нюансов, - улыбнулся Альби.

- Да, - согласился селафь, - и столько нервотрепки родным. Представь, какой скандал закатит Бельчонок, если Тигран позовет его на такие смотрины? Он вначале будет визжать, как будто ему мышь под юбку запустили, а потом разобидится на брата. Это Светлячок у нас бегал к такому окошку и кусочек лисьего хвостика в решетку просовывал, мол, не поймаете. А потом смеялся, когда ему серенады пели, а вот Бельчонок у нас на такое не пойдет, скорее, надуется и в комнатах закроется. А ведь принцам такое не объяснишь, - вздохнул Айдан, - вот и приходится Тигренку саблей махать по три-четыре раза на дню.

- Может, мне поговорить с Бэлем? - Альби сел на своем сиденье и требовательно посмотрел на селафь. - Бэлю ведь не тяжело выйти к такому окну и нафыркать на всех, чтобы отцепились.

- Не отцепятся! - рассмеялся Айдан. - Наоборот, прицепятся еще крепче, как колючка к верблюжьему хвосту! Не оторвать и силой! Получив доступ к внутреннему двору, начнут каждый день петь серенады, пытаясь склонить сердце лисенка к интересу к собственной персоне. У нас, пока Бусинку сватали, так через внутренний двор не пройти было! Если надо было выйти в город, то приходилось через кухонные ворота отправляться! Когда выдали его замуж, так долгое время самим не верилось, что во внутреннем дворе тишина и никого нет.

- Жуть какая! - передернул плечами Альби, - этим принцам заняться что ли нечем? А как же обязательная учеба на Земле?

- Не суди обо всех альфах по своему мужу, - хмыкнул Айдан, - ты забыл, но Сабах на самом деле весьма закрытая планета. Здесь эмир должен знать Коран и разбираться в законах шариата, владеть мечом и хорошо сидеть в седле. Большего от него не требуется. Для всего остального у эмира есть помощники – визирь, казначей и ключник. Отнюдь не все наследники способны учиться на Земле. Нет, они конечно летают туда… пожить… Но часто бывает так, что после нескольких дебошей их выставляют с Земли, как провинившихся детей. Но об этом большинство эмиров помалкивают. Ведь по факту летали? Летали! А что было и чем занимались, это уже вопрос другой…

- Но ведь у каждого есть отец! - не сдавался Альби, - почему бы не помогать ему в делах?

- Не все эмиры подпускают к делам сыновей, - хмыкнул Айдан, - многие опасаются, чтобы сильный сын не сместил родителя с трона. Как правило, однажды ночью ударом клинка в сердце. А утром общине сообщат печальную новость, что эмир «почил с миром, устав от дел и хлопот». Наследник наденет отцовский халат и войдет в его гарем, чтобы навести свои порядки. А потом будет время от времени выгонять своего сына-наследника из родного дворца, но под охраной надежных альф. Так, чтобы наследник был, но не путался под ногами и не надеялся занять его место. Чтобы тот не поступил с ним так же, как он поступил с отцом в свое время. И потом, волочиться за лисенком – это такой, считай, национальный спорт среди наследников, вроде соколиной охоты и воинского мастерства. Вот и слоняются толпы наследников из одного эмирата к другому в ожидании, когда отец призовет занять свое место в Диване*.

- Какое бессмысленное существование, - расстроился Альби.

- Почему бессмысленное? - хихикнул Айдан, - в таких путешествиях наследники взрослеют, набираются опыта и заводят новые знакомства среди себе подобных. И не стоит забывать, что Бэль не единственный лисенок на планете. Поэтому принцы-наследники летают по планете, как листья, слетевшие с деревьев. Сначала одному лисенку песни попоют под окном, повздыхают о своем разбитом сердце, потом отправятся к следующему окну*. Заодно с приятелями заедут проведать родного отца и навестить собственные гаремы, а потом отец опять выпнет их недрогнувшей рукой, а когда и ногой, - хихикнул Айдан, - чтобы сынок набирался ума-разума и добыл себе славы среди других наследников. Лишь бы не заводил смуту среди своих альф, а то иди знай, приглянется альфам сильный наследник вместо трусливого эмира, и опять опасайся ножа в спину, яда в кубке, колючки под седлом. Ведь сломать шею на охоте проще простого…

Омеговозка резко остановилась, так что все едва не соскользнули со своих шелковых сидений на пол. Перед омеговозкой гарцевал очередной наследник, и, бросая заинтересованные взгляды на черную ткань омеговозки, что-то говорил Тиграну, а тот от него разве что не отмахивался.

- Все целы? - Ран приблизил лицо, к черной ткани, пытаясь заглянуть внутрь, - селафь, Сердечко? Все хорошо? Не ударились? Дети целы?

- Все хорошо, не переживай! - рассмеялся Айдан, - это было даже смешно…

Альби помог хихикающим детям опять расположиться по своим сиденьям и мысленно погладил Рана, пытаясь его успокоить без слов. Ран, успокоившись, выдохнул и отъехал от омеговозки только для того, чтобы нарычать на самодовольного самца, который чувствовал себя едва ли не героем из-за переполоха, вызванного у всех присутствующих. Ран грудью своего жеребца оттеснил с дороги зарвавшегося гостя и сделал жест водителю омеговозки, чтобы тот проезжал.

До шаттла-лифта они доехали без приключений, да и там все было тихо, размеренно и спокойно. Дети были послушны, воспитатели и слуги внимательно-предупредительны. Альфы сопровождения довели всех до шаттла и, даже не сделав попытки зайти внутрь, внимательно наблюдали за снующими студентами. Они остановили нескольких опоздавших врачей, не позволив им зайти в лифт вместе с детьми и двумя высокородными омегами, Айданом и Альби. Еще не хватало, чтобы приезжие неверные создавали сутолоку в лифте рядом с омегами – бесценными сокровищами для всех альф!

В итоге, санобработку перед входом в лабораторное кольцо проходили только «свои». Беты уже бывали на станции раньше, поэтому без возражений обработали руки антисептиком, нацепили салатового цвета безразмерные балахоны с капюшонами, закрывающие тела и головы, нацепили прозрачные маски-экраны и помогли детям переодеться, вымыть руки и ноги, прежде чем переобуть их в тряпичную одноразовую обувь. Заки и Нури, в таких же балахонах, помогли Альби и Айдану снять верхнюю одежду, оставив их в шелковых платьях, затем достали из безразмерных сумок новые шлепки и помогли бесценным омегам переобуться.

Айдан поправил прическу и драгоценное ожерелье на груди, полностью проигнорировав протянутую медицинскую маску для лица. Альби только хмыкнул. Ну да, омеги безупречны, а, следовательно, говорить о грязи на их одежде было бы ужасным кощунством. Айдан, будучи вдовцом, имел право не закрывать лицо, а вот Альби нацепил на уши резинки от медицинской маски, но спустил ее на подбородок, чтобы она не мешала, но при этом в любой момент ее можно было бы поднять одним движением пальца. Ран переоделся во врачебную униформу с бейджиком на груди, который информировал окружающих, как его зовут и к какой лаборатории он причислен.

Айдан с восхищением посмотрел, как выглядит его любимый Тигренок в медицинской одежде, и кивком головы сообщил, что готов к дальнейшим приключениям. Ран поднес к сенсорному замку руку, и переходной шлюз с явным причмокиванием открылся, являя белоснежный длинный коридор, в котором их встретил бета из группы Хатима и с поклоном предложил омегам следовать за ним. Айдан, естественно, пошел впереди, следом плотной гурьбой воспитатели повели своих подопечных, а Альби дождался появления Рана и отправился вместе с ним. Всю эту процессию замыкала толпа роботов-поломоек, которая с жужжанием надраивала все вокруг, едва не наползая на ноги Рана и Альби.

Внутренние коридоры станции были пустыми, то ли потому, что народу было немного, или всех предупредили о появлении группы, которая несколько нарушала режим стерильности лаборатории. По крайней мере, следуя по коридору, Альби видел плотно закрытые двери, за которыми ходили люди, но первый, кого он встретил на станции, был Хатим, который с улыбкой поцеловался с Айданом, как с любимым родственником. В большом помещении стояли аппараты диагностики и сновали несколько человек, которые помогали Хатиму и Рану с проведением обследования детей.