Раненое сердце

- Не притвориться, - недовольно цыкнул зубом Камиль, - а выпить настойку и выглядеть, как погибшие от черной хандры. А потом доверенные альфы вынесли бы наши тела мимо крематория в город и спрятали в доме визиря, а позже переправили в пустыню.

- Меня бы точно переправили к сыну, - улыбнулся Шамси, - а вот тебя бы придушили окончательно и на самом деле сожгли в крематории заживо. Ты бы от настойки как раз пришел в себя, когда тебя уже в печь засунули бы. Это была бы тебе расплата за всю твою спесь и зазнайство! Сколько лет я твой характер терпел и со всем соглашался, но ничего, тут бы и закончилось твое время. Ты мне в пустыне совсем не нужен! Я бы наконец освободился от тебя!

- Хм, - Камиль довольно ощерился, - ты думаешь, бедуины приняли бы тебя без меня? Особенно после того, как Шариф отказался спасать двоих из них? Бедуины тебя убили бы, едва ты откинул бы полог шатра. А уж без меня ты им и вообще не нужен. Они бы только дождались, пока ты сундуки с сокровищами привез, и сразу же удавили бы тебя, как щенка!

- Я не такой дурак, как ты! - Шамси, раздувшись как кобра, зашипел на заклятого друга, - я бы не один в пустыню ушел, а со своими альфами! Они бы меня охраняли, а в случае необходимости, и вырезали всех недовольных. Мне, по сути, от них только верблюды нужны и шатры. Я бы ушел в пустыню со своим слугами, сыном и внуками. А бедуины хоть сдохни, они свое дело сделали бы.

- С какими альфами? - уточнил Альби.

- Сабир, Умар, Исмет и Исар, - Шамси будто выплюнул эти имена в лицо Маджиду, - твой сотник и еще трое воинов! Мой сын давно их подкармливает! Каждый хочет красиво жить и иметь золото в карманах. А ты со своей честностью и щепетильностью довел эмират до края! Что тебе стоило разрешить своим людям порыться в брошенных шахтах? А люди моего сына там нашли аметистовые жеоды! После обвала открылись целые пласты таких жеод! Мой сын нашел уже людей, чтобы их достать, но тут наследничек появился! Мы рассчитывали сделать все не торопясь, а тут приходится изворачиваться. И, главное, теперь, когда началась эта дурацкая стройка, в шахты стало почти не попасть. Но ничего, Исмет с Исаром заступили на дежурство вечером, при них все сделают, как надо! Там пять сундуков уже наколото, а соберем еще, сколько успеем. А ты и не узнаешь, чего лишился! - Шамси посмотрел на эмира и сдулся, - не узнал бы…

- Заки, - Маджид посмотрел на слугу, - дойди до дверей гарема и скажи стражам, чтобы немедленно арестовали сотника Сабира и его друга Умара, а потом пусть отправляются к шахтам возле нового города и арестуют там Исмета и Исара. А то я думал, чего они так рвались охранять пустую шахту. Думал, устали и решили поспать в тишине, а тут такое дело…

Заки кивнул головой, зыркнул на Альби и метнулся к двери. В гостиной стояла пронзительная тишина. Маджид тяжело посмотрел на Шамси, а потом с интересом на Камиля, как будто впервые его увидел.

- У тебя тоже есть доверенные альфы?

- Нет, - Камиль рванул ворот платья и вместе с пуговицами сорвал с себя ожерелье, он хотел молчать, но настойка ему этого не позволила, - мне не были нужны альфы. У меня есть семья сына. И хотя мой первенец погиб после наказания, но остались его сыновья и внуки. Мой сыночек давно выносил из дворца, что хотел, и из шахт ему везли самые крупные камни, а тебе что останется. Повезло, что этот дурачок Альби не стал копать глубже и довольствовался только смертью моего ребенка. У него во дворе, там, где конюшня, выкопан погреб и там лежат десять сундуков с драгоценностями. Шахты не так бедны, как ты думаешь, просто шахтерам надо было платить больше. У всех есть семьи.

- Кто эти люди? – скупо поинтересовался эмир.

Камиль схватил себя за горло, но настойка говорила сама по себе, выгребая из памяти омеги все имена и подробности. Заки, замерший у дверей, только загибал пальцы, пытаясь запомнить все имена, а потом, поймав взгляд эмира, опять метнулся к двери гарема, где уже сменились воины. Слуги, и личные, и кухонные, стояли под стенкой, как статуи, и боялись пошевелиться.

- Ради, принеси таз с водой, отцу срочно надо помыть ноги, - скомандовал Альби, - Мурат, можно послать твоего Тото в мастерскую за новыми сапогами?

- Все, что угодно, - кивнул головой Мурат, - это ведь все ты затеял? Опоил нас чем-то? Какие секреты ты хочешь услышать от меня?

- Я хочу только одного действительно честного ответа от тебя, Мурат, - Альби смотрел на омегу, сурово сдвинув бровки, - ты будешь мстить Тиграну за смерть мужа?

- Нет, - ответил не задумываясь Мурат, - ты напрасно мне не веришь. Но наш эмират действительно умирал. Его не обворовывали, как этот, он просто иссяк, как колодец. А вместе с ним умирал эмир и мы, его омеги. Так что Зияддин, конечно, умер, но это было предопределено, но вот все омеги, как ни странно, выжили. Я, может, покажусь тебе бесчувственной сволочью, но я рад, что жив и, похоже, неплохо устроился. Я свободен. У меня есть деньги, я могу делать, что пожелаю. Замуж не хочу, я пока получаю наслаждение от такого покоя, когда никто не дергает и ничего не надо делать. Может, дальше мне и захочется чего-нибудь нового, но сейчас я с восторгом жду следующего омежьего дня в эмирате ад Мин. Целый день проведу в воде с рыбками, и очень хочется прокатиться на тех аттракционах вместе с биби. Я в прошлый раз постеснялся, но сегодня, когда слушал все ЭТО, вдруг понял, что жизнь непредсказуема и коротка, и надо успеть насладиться сегодняшним днем. Как говорится, не то плохо, что человек смертен, а то, что он внезапно смертен.

- Зинат, а почему ты остался? - Альби посмотрел, как тот зеленел и бледнел, но молчал.

- Он влюблен в меня, - Мурат потянулся и погладил удивленного до синевы приятеля, - да, я знал это. И уже давно. И мне эта любовь очень льстила. Приятно осознавать, что заслуживаешь такое чистое чувство, несмотря на все свои закидоны и выбрыки. Он долгие годы был моей опорой и поддержкой, никогда ничего не прося взамен. Он прикрывал меня перед мужем и помогал разбираться с зарвавшимися фаворитами. И что это, если не настоящая любовь?

Зинат вдруг ударился в слезы и закрыл лицо руками, всхлипывая и бормоча что-то несвязное. Мурат пересел к нему ближе и стал гладить по рукам, спине и при этом что-то шептал прямо в пунцовое ухо. Альби перевел взгляд на Фатима и тот в ужасе отшатнулся.

- Даже не представляю, какие секреты ты собираешься выпытывать у меня?

- Почему тебя все боятся?

- Хм, - Фатим задумался, - я пережил двух эмиров и отказался от третьего. На это немногие способны. То, что ты сегодня услышал, ребенок, это еще цветочки по сравнению с тем, что творилось в гареме отца Маджида. Там однажды даже была поножовщина у фаворитов. А еще эмир Исмет, отец Маджида, храни Аллах его душу, мог прислать в гарем палачей и удавить омегу с его слугами. На моей памяти такое было дважды. И как бы я ни любил Исмета, я его боялся до ужаса. Когда Исмет умер, я решил больше никогда не быть частью гарема. И, как ни странно, мое решение испугало оставшихся омег. Большинство из них уже умерли, остались только Камиль с Шамси и то, я думаю, ненадолго…

Ради принес большой таз и кувшин в другой руке. Тото принес новые сапоги темно-синего как ночь цвета и замер возле двери. Альби махнул слугам рукой и заглянул через Рана, чтобы увидеть насупленного, как каменный божок, альфу.

- Отец, позвольте вымыть вам ноги, - Альби оперся о бедро мужа, чтобы встать, но Ран удержал его рядом.

- Отец, что вы решили?

- Я сам помою ноги, не беспокойтесь, и новые сапоги очень кстати…

Маджид протянул ноги и позволил Ради стянуть сапоги, после этого поставил ноги в таз, куда слуга стал наливать воду. Маджид сопел и мыл ноги. Принял полотенце из рук другого слуги и наконец надел новые сапоги. Встал и с интересом посмотрел на старые, а потом на замерших омег.

- Альби, если это твоих рук дело, то я хотел бы знать подробности. С чего бы вдруг все стали такими откровенными?

- У меня есть настойка, которую мне подарил селафь для особых случаев. Она называется «развяжи язык» и заставляет честно отвечать на любые вопросы. Ее добавили в щербет, который сегодня пили все омеги. Вы с Тиграном пили напиток альф, если вы обратили на это внимание.

- Хм, как долго она будет действовать?

- Где-то час от момента последнего глотка, - подал голос Заки, - еще минут десять осталось.

- Перед законом все равны, - Маджид размял плечи и направился к омегам, которые тихо бормотали что-то о пощаде, - я выслушал каждого и поступлю по закону.

Маджид остановился за спиной самого младшего из своих наложников:

- Фаиз, говорил ли ты правду, когда рассказывал о том, что травил меня два года и ждал моей смерти?

- Альби, я не хочу, чтобы ты присутствовал при этом, - Ран резко притянул к себе супруга и подхватил на руки, желая унести из гостиной.

- Я уже видел смерть, - Альби потерся носом о шею мужа и вдохнул его запах, - приговор должен быть приведен в исполнение в присутствии всех, кто был свидетелем преступления. В данном случае, они открыли свои сердца при нас, значит, мы все должны быть свидетелями на суде. Отец, я могу попросить об одолжении?

- Каком, мой отважный лисенок? - горько улыбнулся эмир.

- Приведите в действие приговор вначале Наби, чтобы Фаиз увидел смерть убийцы своего ребенка.

- Мудро, - согласился эмир и встал за спиной Наби, - Наби, ты говорил правду, когда рассказывал о том, что помогал Фаизу травить меня и, кроме этого, убил новорожденного ребенка Фаиза?

- Я, - растерялся омега, - я не хотел, оно само получилось… - Наби поднял голову и посмотрел на зловещего, как сам рок, альфу, тяжело сглотнул и кивнул головой, - да, мой эмир.

- Прости меня, Наби, если невольно обидел тебя прежде, - Маджид положил одну руку на подбородок омеге, а вторую на лоб, - пусть Аллах примет твою душу и решит степень ее вины. Прощай.

А потом альфа резко и как-то коротко крутанул голову наложнику и осторожно уложил его на ковер. После этого опять встал за спиной Фаиза, тот уже все понял и молился перед смертью. Эмир так же задал ему вопрос о правдивости его признаний и опять попросил у него прощения, прежде чем свернуть ему шею.

Гайса попытался отползти на коленях по ковру от эмира, но тот наступил ему на подол платья и спросил, травил ли тот нерожденных детей Лулу, и после короткого диалога свернул ему шею и опять бережно положил труп на ковер.

- Я любил тебя, Лулу, - Маджид остановился перед склонившим голову омегой, - я не знаю, был ли это результат твоей колдовской настойки или движение моего сердца. Ты знаешь, как я скорбел вместе с тобой о смерти каждого из наших детей, но и ты переступил закон. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

- Ты бросил меня одного в гареме, - Лулу смотрел с печалью, - я всегда был для тебя всего лишь игрушкой. Пока я был тебе интересен, ты не сводил с меня глаз, а потом бросил меня на растерзание этим злыдням. Совсем одного.

- Почему ты не пришел ко мне за правосудием? Почему решил, что ты можешь вершить правосудие сам? Тем более, что Камиль и Шамси не имели к этому никакого отношения.

- Я виноват, мой Маджид, - Лулу погладил альфу по бедру, глядя на него снизу вверх, - если ты считаешь, что я заслуживаю смерти, то убей. Я так устал от одиночества и страха, что мне уже все равно. Наверное, смерть для меня действительно выход, потому что я не представляю, как жить после того, что я услышал о себе и совершил сам.