Новый год, после которого мы развелись!

Глава девятая. Свекровь — дурная кровь

После ухода Ольшанского, вдруг почувствовала такую пустоту внутри, словно выпотрошили меня, как ту рыбу на путине. Кривым ножом разрезали мне брюхо и вынули внутренности и сердце.

Холодно и одиноко.

Девчонки убежали, их дома ждут мужья и дети, а у меня в квартире пусто и тихо. Дед с бабкой решили перед Новым годом съездить с внуками в Санкт-Петербург, покатать их по елкам в большом городе, поводить по музеям. Приедут только тридцать первого. Так что осталась я одна одинешенька.

Тишина давит на уши, сегодня даже соседи присмирели.

Я зашла в комнату и включила иллюминацию. По стенам запрыгали разноцветные огоньки. Щелкнул механизм, и елка начала медленно вращаться. Когда-то этот механизм собрал Олег для детей, пока они были маленькие. А под елкой в те времена ещё ездил поезд с Санта Клаусом, его вагончики были нагружены маленькими красными мешками, как мешки с подарками. В эти мешочки мы клали конфеты. И в праздничные дни дети с удовольствием поедали лакомство. Воспоминания об этом были такие яркие, что сердце опять защемило. Это было еще свежо в памяти, ведь прошло каких-то лет пять или шесть.

Теперь это все в прошлом. Нет места в этой семье Олегу. Не будет посиделок тридцатого числа с детьми, поездок с ним и детьми в зимний лес первого числа, катания на санках и коньках. Всех наших традиционных развлечений. Он нас продал за «бабки».

Обидно, но ведь он не считает себя виноватым. Когда он изменился? Когда стал таким расчетливым дельцом? И почему я не заметила в нем этих изменений?

Вопросы я задаю себе весь этот месяц, а ответов так и не могу получить.

Каждый раз, когда он начинает оправдываться, меня накрывает очередная истерика, и я ничего не могу поделать с собой.

Я похожу к окну и смотрю, как белые пушистые снежинки весело танцуют в воздухе. Почти Новогодняя погода. Снег покрыл серый мокрый асфальт белым покрывалом, пряча от глаз прохожих грязь; украсил пушистыми облачками снега ветки деревьев, словно одел в праздничный наряд. Во дворе тихо и торжественно красиво.

Но вот из-за поворота показалась машина, мелькнул свет фар, выхватив из темноты силуэты скамеек. Автомобиль тормознул возле нашего подъезда.

Дверки его хлопнули, и я увидела, как темная фигурка проскользнула в наш подъезд. У меня сердце сжалось от ощущения, что надвигаются неприятности.

Звонок разорвал тишину в квартире.

Открываю двери и…С тихим ударом о грудную клетку падает моя челюсть.

У меня на пороге стоит моя свекровь Мария Сергеевна.

— Здравствуйте, чем обязана визиту, Мария Сергеевна? — моя свекровь отодвигает меня рукой в сторону и топает в уличной обуви в гостиную.

— Может, для начала вы поздороваетесь, — я семеню за ней.

Ольшанская разворачивается в гостиной ко мне лицом и старается смотреть на меня свысока, хоть это и сложно сделать, так как она меня на две головы ниже, в этом ей даже каблуки не могут помочь. Снисходительно осмотрев меня сверху донизу, она выплевывает приветствие: Добрый вечер Лера.

С грацией императрицы Екатерины второй она усаживается в кресло и указывает мне на соседнее.

— Да, ладно! Постою. Нам крестьянам и так хорошо, негоже челяди сидеть в присутствии барыни, — язвлю я.

— Как хочешь, Лера, — она произносит мое имя с нажимом, проговаривая каждую букву. — Я пришла поговорить.

— Да неужели, десять лет разговаривать не хотели, а тут вдруг желание появилось.

Лицо моей свекрови искажает гримаса, но она берет себя в руки и изображает улыбку.

— Я хотела поговорить с тобой о детях Олега.

— Дети и мои тоже, а не только Олега, — поправляю я ее.

— Не перебивай меня, — вдруг срывается на визг Мария Сергеевна, а еще Олег говорил, что я истеричка. Он с матушкой своей давно общался? — Лера…

Она вдруг подскакивает, срывается и начинает нервно бегать по гостиной.

— Лера, его жене Нино не нравится, что он ходит сюда, это заставляет ее страдать, а Нино — девушка аристократического происхождения и тонкого душевного склада.

— У этой аристократки папа — вор в законе, а дедушка на базаре помидорами торговал, — продолжаю язвить.

— Что ты такое говоришь, у нее музыкальное образование, она знает два языка…

— Ага, грузинский и русский, — подначиваю я свекровь.

— Тебе не понять, с твоим плебейским происхождением, — свекровь останавливает свой бег и поправляет выбившуюся прядь волос.

— А вам то откуда знать о тонком аристократическом складе души, вы же тоже плебейского происхождения, — я уже в открытую издеваюсь над свекровью. — Вы же из деревни Залетово или Вылетово Самарской губернии, уж не помню как там точно. А отец ваш конюхом был, мать — дояркой.

Моя свекровь покрывается бордовыми пятнами, похожими на кляксы, ее лицо искажается, она ловит ртом воздух. Видимо, свекровушка не в курсе, что я знаю ее подноготную. Она покинула семью семнадцатилетней девушкой, перебралась жить в город, где поступила на заочное отделение в институт. Закончить его не смогла, так как быстро окрутила и захомутала молодого преподавателя Ольшанского. Родителей своих она бросила, связь с ними не поддерживала, даже Олег жаловался на мать, которая забыла о своих престарелых родителях, и ему пришлось их навещать и помогать. После нашего знакомства с Олегом и свадьбы, сколько раз сталкивалась со свекровью, столько раз слышала о своем плебейском происхождении и необразованности.

— Как ты смеешь так со мной разговаривать, — вот теперь я вижу истинное лицо своей свекрови. Налет аристократичности спал, открыв злобную морду обычной хабалки.

— Смею, — спокойно парирую я. — Вы паспорт свой откройте, там место рождения указано, прочитайте, если запамятовали. И, насколько я помню, университетов вы не заканчивали, так что не надо меня мордой тыкать.

Мария Сергеевна, стоящая еще пять минут прямо передо мной со сжатыми кулаками, отпрянула от меня, сделала шаг назад.

— Все твои плебейские штучки, всегда на язык остра была, — ее фраза, что плевок в мою сторону. Мне все равно, у змеи давно уже нет зубов, она может сколь угодно долга плеваться ядом, но не укусит.

— Давайте оставим в стороне мои способности, это все ваши инсинуации. Зачем пришли, Мария Сергеевна?

— Мы с Нино хотим, чтобы Олег встречался с детьми на территории усадьбы Сванидзе. Там лес, чистый воздух, есть развлечения для детей. Нино неприятно, что он ходит сюда.

— Значит, Нино вдруг его заревновала, то есть он жил со мной все три года их брака, спал со мной, занимался сексом, ее устраивало, а сейчас вдруг стало не устраивать? — продолжаю язвить.

— Он не должен изменять Нино, — Мария Сергеевна категорична в своих суждениях, и это вызывает у меня смех.

— У Олега спросили? Знаете, Мария Сергеевна, ему нравится заниматься со мной сексом, у нас очень бурная сексуальная жизнь, — смеюсь я, а свекровь краснеет до кончиков ушей.

— Ты всегда была шалавой, и в койку его затащила силой, а потом пузом женила, — срывается на крик Мария Сергеевна.

— Ну, предположим, что шалавой я не была, — смотрю на свекровь свысока.

— Нино вышла за Олега не по залету! — выкладывает главный аргумент моя свекровь.

— Конечно не по залету, от кого ей было залететь, она страшнее бабы Яги была, столько мужику водки не выпить, — продолжаю смеяться я, хотя мой смех уже больше напоминает истерику.

— Нино — красавица! — орет на меня свекровь.

— Ага, — и я листаю галерею снимков и показываю фото Нино до пластических операций, то фото, которое мне скинула Оля. — Квазимодо и то красивее. Фамилию ее пластического хирурга сказать?

— Ну, и что, я тоже хожу в эту клинику, там лучшие врачи, — прерывает мой монолог Мария Сергеевна.

— Так, может, вы и познакомили их? — задаю я вопрос, и уже, по изменившемуся лицу свекрови, понимаю, что так оно видимо и было.

— Нино — хорошая девочка, добрая, интеллигентная, в отличие от тебя, — срывается свекровь.

— Ну и пусть ваш сынок живет с этим Квазимодо, а детей она родить таких же страшных, как она сама, пластика лица по наследству не передается, — зло выплевываю я в лицо свекрови. — Порядок встречи Олега с детьми определит суд, как и условия по алиментам. А сейчас до свидания!

Я хватаю свекровь за плечо и волоку к дверям.

Она кричит, пытается меня ударить, чуть не плюется. Но у нас разные весовые категории и рост. Поэтому я легко подтаскиваю к двери свою бывшую родственницу, открываю двери и выставляю ее за порог. Дверью хлопаю с такой силой, что куски штукатурки отваливаются с потолка.

И еще минут пять слышу, как моя свекровь бьет кулаками по двери, изрыгаю угрозы.

Потом, громко топая, бежит на первый этаж. Слышу шум отъезжающего авто. Ну, вот и все.

Я сажусь на пол и плачу. Сука — моя свекровь!

Но через пять минут хватаю моющий пылесос и бегу в комнату. Промываю все углы, чищу кресло, в которое она садилась. Затем включаю увлажнитель воздуха и капаю несколько капель ароматических масел в воду. Хочу вытравить сам запах родственницы, завтра ничто не должно мне напоминать о ней.

На следующее утро мне звонит Димка.

— Привет, ты как? — первый вопрос.

— Привет! Дим, ты знал, что он женился на другой? — не люблю, когда отвечают вопросом на вопрос, но сейчас хочу знать правду.

— Лер, нет, не знал, я с ним давно не общался, сама знаешь, служба.

— А когда узнал?

— Лер, честно даже не интересовался его жизнью, думал, у вас все хорошо, чего к вам лезть. Когда ты рассказала о разводе, тогда и начал копать.

Димка отвечает кратко, сжато, не любит он разглагольствовать.

— И что ты узнал?

— Лер, давай так, есть информация, но я не могу тебе рассказать. Есть информация, которой поделюсь. Выбирай время для встречи.

И мы вновь встречаемся в кафе возле моей работы.

— Лера, — начинает Димка, — информация в открытом доступе. У твоего мужа есть аккаунт на английском языке в соцсетях. Набери, увидишь все сама. Женат три года. Жена Сванидзе Нино, сорок два года, гражданка Грузии, имеет гражданство ЕС. Познакомила их твоя свекровь. Нино свела Олега со своим отцом. Те замутили общий бизнес. Свой мелкий бизнес он передал управляющему, сейчас пытается его продать.

— Ну, примерно я это все уже сама выяснила, его жена пришла ко мне выяснять отношения, — тихо говорю я.

— Лер, держись от них подальше. Это очень опасные люди.

— Я в курсе, что отец Нино — вор в законе.

— Дело даже не в этом, Лера, твой муж вляпался в очень нехорошие дела, как там все повернется, пока не знает никто, — Дима задумчиво смотрит на меня, словно решает какой-то ребус у себя в голове.

— Насколько все плохо?

— Очень плохо, я бы тебе посоветовал несколько месяцев пожить в другом месте.

— Не могу, я только устроилась на работу, и тут вот.

— Я буду присматривать за тобой, Лер…