Новый год, после которого мы развелись!

Глава тридцатая. И снова ОН

Прошёл месяц после злополучной встречи. Дни мелькают, как в калейдоскопе. Кажется, вот только был понедельник, а девчонки уже зовут отмечать пятницу. Суббота, воскресенье проносятся, как один день. И снова бешеная скачка.

За месяц успела получить ключи от своей новой квартиры и даже наняла молодого дизайнера. У неё свежий взгляд, свежие идеи. Не хочу ничего помпезного в новой квартире, ни позолоты, ни дорогой мебели, привезенной прямиком из Милана, не хочу так, как была у нас с Олегом. Там из каждого угла вещи кричали «нувориши»: хрусталь, тонкая изящная мебель, обитая шелковым жаккардом, ковры, шторы в той же ткани, что и обивка мебели, которые обошлись ему в круглую сумму. Главное все помпезно, роскошно, дорого-богато. Теперь понимаю, кто моего мужа заразил страшной «болезнью», и почему ему так хотелось роскоши. По себе и меня судил. Вот поэтому боялся сказать мне правду. Денег на дорогую жизнь не хватало ему, полез в чужие карманы. Хотел сделать, как лучше, а получилось, как всегда.

Задачу поставила дизайнеру: интерьер легкий, мебель должна быстро трансформироваться, чехлы съемные, детей всегда много, мало ли что. Не хочу интерьера — декораций, чтобы потом жить и бояться, что дети что-то заляпают или сломают.

И пока мой дизайнер ломает голову, как обустроить пространство, я построила себе кухню. Нет, не придумала, слизала задумку с кухни, что видела в коттедже Владислава.

Сегодня день, когда закончили собирать мою кухню, поэтому мы решили ее обмыть с девчонками. И хоть сидеть нам приходится не за столом, а за кухонным островом, примостив свои задницы на барные стулья, нам все равно хорошо. У меня нет пока штор, даже посуда не хватает, но это так напоминает нам студенческие времена, что от осознания уже этого становится легко и весело.

— Ой, Лерка, какая ты счастливая, — тянет Оленька, открывая штопором бутылку красного, коллекционного вина, вино это единственное, что я забрала со старой квартиры. — И квартирой тебе повезло, она у тебя классная.

Я поворачиваю голову и смотрю в окно, которое на кухне почти во всю стену. Вид из него открывается на густой лес, что тянется до горизонта. Был выбор: квартира в центре, рядом родители и работа, но трубы, стройка все под окнами; либо окраина города, но с видом на зеленый лес, так как это охранная зона. Я выбрала квартиру не в центре, не хотелось смотреть на трубы из окна.

— Да, суперский вид, — поддакивает Светка. — Главное не на помойку, и все вместе прыскаем со смеху.

— Главное меня тут не найдет моя свекровь, — уточняю я.

— Как она там, отсидела свой срок? — смеется Надя.

— Нет, конечно, там свекор крутился, как уж, бегал по кабинетам, срок ей заменили на очень крупный штраф, — смеюсь я. — Теперь уж точно придется часть брюлликов продать.

— Ты ее теперь смело зэчкой можешь звать, — веселится Светка и командует Оле, — разливай!

— Девочки, я пас, — вдруг смущенно говорит Надя.

— Чего ещё, — смеется Света. — Решила завязать? Так еще рано!

— Девочки, я беременная, вот, — вдруг выкладывает новость Надя.

— А-а-а-а-а-а-а-а, здо-ро-во, — несется сразу из трех глоток, соседи, наверное, вздрогнули, так громко мы орали.

— Вот, решили, что сходим за третьим, вдруг будет девочка, — серьезно так рассудила Надя, но мы покатываемся со смеху, ведь это повторяется каждый раз, как Надя беременеет. Серега хочет дочку, но строгает мальчишек.

— Ой, как я за тебя рада, — честно признаюсь Наде.

И мы разливаем вино, пьем, веселимся. Наша жизнь продолжается, не смотря не на что.

И тут раздается звонок в двери.

— Это, наверное, соседи, — почему-то шёпотом говорю я. — Шумим слишком.

— Давай я открою, — Светка сползает со стула.

— Лучше я, — вдруг предлагает Надя. — Меня увидят, долго будут бояться, за сто метров твою квартира, Лерка, обходить будут.

Мы все тихонечко хихикаем. Надя действительно бой-баба, соседи в их пятиэтажке ее побаиваются, издалека с ней раскланиваются и здороваются. Особенно после того, как она угомонила двух дебоширов в их доме, те на следующий день закодировались.

Надюха резво шагает в коридор, щелкает замок и тишина. Мы удивленно смотрит друг на друга, чтоб зависла Надя, в наши двери должен постучаться йети. И тут Надя вплывает в кухню с блаженным лицом и улыбкой наркомана после принятия дозы. А за ней в кухню шагает…Архангельский.

Мы замираем и роняем челюсти на стол.

Мое сердце замирает, а потом начинает отбивать чечетку. В горле становится сухо, а на глаза набегают слезы. Живой!

Но он не смотрит на меня. Он внимательно оглядывает всех собравшихся и лишь кивает в качестве приветствия.

В кухне повисает молчание.

— А-а зд-а-с-с-с-с-те, — что-то невразумительное бормочет Надя, показывая рукой на Владислава.

— Зрас-те, — кивают головой мои подруги.

А он лишь усмехается и осматривает нас взглядом льва, который пришёл проверить свой прайд.

— Присаживайтесь, — и я пододвигаю ему единственный стул, который у меня есть в наличии.

Мужчина такой высокий, что даже на стуле смотрится выше нас.

— Вот, решил к вам на огонек заглянуть, — осмотрев нас и вынося, видимо, вердикт, что с нами все хорошо, говорит Владислав.

— А мы вас вспоминали, — вдруг выкладывает Надя. — Все думали, куда запропастился наш спаситель. Переживали, скучали.

И улыбается ему во все тридцать два зуба. Архангельский смеется.

— Я тоже скучал, девушки, — улыбается он. — Очень. У нас весь отдел по вам скучает. Вы скрасили нашу жизнь. Месяц кино с вашим участием смотрели и удивлялись, какие девушки есть в русских городах.

— Какое кино? — холодок пробегает по моей спине.

— Борис Львович снимал, — усмехается Архангельский. — Вы в главных ролях.

— Че-е-ер-т, — тянет Надя. — И в нижней камере у него тоже видео снималось?

Тут Архангельский начинает ржать, аки конь, и машет головой.

— Че-е-е-р-т, — Надя сдувается, как шарик. — И чего? Меня теперь посадят?

А мы с удивлением смотрим на Надю. Что ж там такое страшное она сделала с двумя охранниками, что боится за свою свободу.

— Ладно, Надежда, никто ваши секреты не раскроит, — улыбается Архангельский. — Мы даже хотели предложить перейти к нам на работу. Вы профессионально обезвредили двух бандитов. У вас навыки настоящего бойца.

— Уф, успокоили, а то уже грешным делом подумала…

— Но вы же не просто к нам в гости пришли? — смотрю на него, а по его лицу пробегает тень, и я уже боюсь его ответа.

— Да, Лера, меня попросили присмотреть за тобой, потому что Сванидзе бежал из-под стражи.

И мое сердце падает. Голова кружится, и я чуть не падаю в обморок.

— Лера, Лера, — надо мной Архангельский, а я лежу на чем-то. Ага, на чем я могу лежать, если мебели у меня ноль?

— Все хорошо, — рядом, Надя, она стоит на коленях.

— Что-то ты часто стала падать в обморок, подруга, — шепчет она.

Да, моя нервная, дерганная жизнь, куча стрессов и опасных ситуаций до добра не довели. Чуть что, падает давление, голова кружится, врач сказал, что гемоглобин низкий.

— Вы извините, девочки, нам с Лерой пошептаться надо, можно я ее у вас минут на десять уведу?

Девчонки хихикают, закатывая глаза, подмигивают, словно намекают на то, что между мной и этим мужчиной может быть что-то большее, чем просто разговор. Он профессионал. Ему не до наших охов, вздохов.

И мы с ним уходим в дальнюю, пустую комнату, где можно посекретничать.

— Лера, тебе не стоит бояться, нет уверенности, что Давид попытается тебя искать, — лицо Архангельского спокойное, взгляд внимательный, считывает мои эмоции. А меня штормит от одного воспоминания об этом мерзком человеке.

— Зачем я ему? Денег ведь нет? — резонный вопрос.

— Может, просто месть. Лер, я просто побуду рядом по старой памяти.

— Почему по старой памяти? — удивляюсь я.

— Лер, я вышел в отставку.

— Ты отказался?

— Нет, просто после ранения не могу работать на оперативной работе, а бумажная — не по мне. Пока вот не решил, чем заниматься буду. Молодой пенсионер, — смеется Архангельский, но в глазах тоска. — Меня попросили присмотреть за тобой на всякий пожарный случай. Охрану они к тебе официально приставить не могут, но твой муж очень просил за тобой присмотреть.

Он улыбается так печально и поправляет прядку волос, что выпала у меня из прически. И в этом жесте есть что-то интимное, трогательное и родное. Он уходит, но мы договариваемся, что завтра встречаемся у меня на работе.

Завтра у меня ответственный день. Я продаю бизнес.

Но сегодня мы веселимся с девчонками по полной программе.

— Ой, я бы на твоем месте, Лерка, взяла бы за жабры мистера Самая Красивая попка, — ржет Надя. — Ох, я бы на нем покаталась бы!

— Надя, успокойся, он только что с больнички, не надо гробить мужика, — отвечает ей Светка.

— Да, вдруг бандитская пуля повлияла на потенцию мужика, — смеется Оленька.

— Оля, ты как связала рану в голову и то, что у него промежду ног, — улыбается Светка.

— Да, ладно вам, девчонки, ржать, он может тут прослушку поставил, и все, что мы сейчас говорим, слышит. Забыли, из какого он ведомства, — резонно замечаю я.

— Да ужо, чего он там говорил по поводу видео? — вдруг спрашивает Светка. — Надюха, ты что такое в подвале делала с охранниками, что так заволновалась?

— Унизила я их, вот. Дубинкой, — бурчит Надюха.

— Надя, ты их что? Ты им дубинку туда…, - и Светка делает уточняющий жест.

— Да-а-а, — тянет Надя.

— То есть ты их опустила, — вдруг взрывается хохотом Светка. — Надюха, ты двух бандюганов опустила с помощью резиновой дубинки?

И тут уже весь наш коллектив взрывается хохотом так, что трясутся стены.

— За что? — сквозь смех и слезы говорит Светка.

— Они меня хотели отыметь во все места. Прямо так и сказали. А потом один начал расстегивать и спускать штаны. Ну, тут я и не выдержала, — исповедуется Надя. — Одному в рот засунула дубинку, второму …ну туда…

И у нас новая волна истеричного хохота.

А потом мы вновь и вновь вспоминаем, что с нами произошло, но уже совсем с другой стороны. Теперь нам смешно!

Вечер прошёл на позитиве. Произошедшее с нами уже не кажется таким страшным. Действующие лица — карикатурные. Свистопляска вокруг нас — череда веселых событий. И прошедший Новый год — запоминающийся и самый веселый.