Новый год, после которого мы развелись!

Глава двадцатая

Мы осторожно едем по заснеженным улицам города. Редкие пешеходы либо пьяные, либо дурные, все словно в праздничной эйфории забыли про безопасность. Две девчушки выскочили чуть ли не под колеса, а пьяный мужик нас еще и обругал, потому что шел на красный свет, который ему показался зеленым, а мы его еще и не пропустили.

Наконец, мы добрались до гаражей. Тут тихо, дорога заметена, ни одна машина не выезжала и не въезжала на территорию.

— Надо проехать туда, где дорогу почистили, нельзя оставлять на снегу улики, — бормочет Светка.

— Свет, ну откуда ты все это знаешь? — я колесу по гаражному кооперативу в поисках расчищенной дороги.

— У меня из группы, что выпустил родной детский дом, все девки на панель пошли да и сгинули там, а парни либо уже сидят, либо только отсидели, иногда встречаю их, разговариваем, — рассказывает Светка.

На самом дальнем конце находим место. Я останавливаю машину и глушу.

— Все, девчонки, сильно возле машины не топчемся, Лера, протри рукавом руль и все поверхности, — командует Светка.

Мы выходим из машины, а Светка почти профессионально скручивает болтики на номерах. Я открываю бардачок, а там просто сокровищница царя Соломона: облатки с таблетками, упаковки шприцев, пакет физраствора, упаковки ампул, внизу кейс с документами. Забираю все. Не хватало только чтобы малолетки нашли таблетки и наелись хрен пойми чего.

И вот мы семеним в сторону наших домов, по пути выкидывая во все мусорные контейнеры нашу добычу.

Перед самым домом я снимаю куртку, а Светка шубку и вешаем все это добро на забор, кто-нибудь да заберет. А сами быстро бежим до подъезда.

Все улики спрятаны.

Но не успеваем вбежать в подъезд, как нас останавливает противный визгливый голос моей соседки снизу.

— Явились — не запылились, весь дом на ушах стоит, а эти шлындруют.

Я останавливаюсь и поворачиваю голову в сторону противных звуков. Моя соседка выгуливает перед подъездом свою мерзкую шавку, кстати, экскременты за своей собачонкой соседка не убирает, считая это ниже своего достоинства.

— С Новым годом, Римма Каземировна! А что случилось?

— Что случилось? Что случилось? Квартиру ты свою бандитам сдала, драки и погром там устраивают. Мало того, что ночью кто-то из вас дрался на лестничной клетке, так сейчас еще и в квартире дерутся, — орет недовольная тетка. — Совсем охамели, людЯм спокойно жить не даете!

— Хорошо, Маргарита Каземировна, я все выясню и исправлю, больше мы не будем доставлять вам неудобства, — а в голове вертится мысль, что там могло такого произойти.

— Вы говно там свое по подъезду не раскидывайте, людЯм тут жить, — орет, не затыкаясь, Маргарита Каземировна.

— Маргарита Каземировна, вы за собачкой свое экскременты подбирайте, пожалуйста, а людЯм тут ходить, — затыкаю я соседку.

— У нас на это дворники есть, — в ответ орет на меня соседка.

— А дворники не обязаны убирать за вашими помойными собаками, они только дорожки метут, а вы, простите, гадите людЯм под окна, — и я показываю ей пальцем на соседку с первого этажа, что от любопытства из окна высунулась и прислушивается к перепалке.

— Да, да, — кричит соседка с первого этажа, все газоны засрали со своими собаками…

— Да, ты сама…

Мы не стали досматривать концерт, что устроили наши соседки, а поспешили домой.

Дома с порога нас встретил погром. Весь пол был усыпан осколками стекла, по полу перекатывалась открытые бутылки из-под шампанского и вина, в гостиной на боку лежала опрокинутая елка с разбитыми игрушками, стол и стулья были сломаны и разбросаны частями по полу, посуда перебита. В центре этой экспозиции лежит, так любимая моим мужем, разбитая хрустальная люстра. На порванном диване рядышком сидели Серёга с Филом. Фил держал пакет с замороженной курицей у правого глаза, а у Сереги перевязана рука.

— Ой, ёпрст, что тут было? — удивленно мы рассматриваем мое некогда красивое жильё.

— Э-э-э-э-э-э, тут такое дело, — бормочет Фил, разглядывая нас уцелевшим глазом из-под замороженной курицы. — Тут ребята приходили…

— Фил! Чего бормочешь, ясно говори, — рычит Светка. — А то сейчас под вторым глазом фонарь поставлю.

— Да я чё, я ни чё, — бормочет Фил, ерзая на диване.

— Девчонки, вы только не волнуйтесь, мы потом сделаем ремонт, — начинает оправдываться Серёга. — Тут, Лера, к тебе приходили какие-то отморозки, ну, мы с ними серьезно поговорили.

— И чего? Они ушли живыми? — наседает Светка.

— Да, нет, конечно, — мужики опускают глаза. — Мы скорую им потом вызвали, ну это…увезли их…

— О! Узнаю наших мужиков! — радость так и прёт из Светки. — Мужики, чего выпить осталось? Лера, где бокалы.

Через полчаса мы уже сидим на кухне и пьем вино из старой посуды. Посуда из прошлой жизни, той жизни, когда мы еще не были богатыми с Олегом. Сама не знаю почему, но я бережно хранила ее. Эти бокалы мы покупали с Олегом на нашу свадьбу, из них пили на всех праздниках, в дни рождения детей. Это кусочек из моего счастливого прошлого.

Надя приготовила мясо с картошкой, простое, но вкусное блюдо, а Светик порезала салат из овощей. Из холодильника достали те продукты, которые так и не попали на наш стол. Пили вино из заначки Олега. Ели и радовались жизни.

Впервые за последний месяц я была счастлива.

Мы все остались живы и даже почти не пострадали. Главное, что мы вместе.

Такие посиделки на кухне напомнили мне те времена, когда мы все только отучились в институте, только устроились на работу, были бедны, как церковные мыши, но это было время радости, веселья, молодости. Вот и сейчас мы собрались в том же составе, только с нами нет Олега.

Память услужливо подкидывает картинку из моего прошлого. Кухня в маленькой хрущевке в шесть квадратных метров. Узкий стол, за которым собрались восемь человек, потому что в комнате спит мой сын Димка и новорожденная Анечка. На столе тарелки вперемежку с бокалами, на плите пристроили салатницу с нарезанными овощами. Мы смеемся, Серега перебирает струны на гитаре, тесно так, что мужикам приходится сидеть на подоконнике или стоять у стенки. Олег сидит в проеме двери и постоянно выглядывает в комнату, проверяя, не проснулись ли дети.

Он загорел за лето, работая на стройке. Тогда мы только начали собирать деньги на свой бизнес, и Олег бросил на лето бесперспективную работу менеджера. Правда осенью ему позвонили обратно и предложили должность начальника отдела продаж.

Русые волосы в сочетании с загорелой кожей и голубыми глазами. Я тогда сидела и смотрела на него влюбленными глазами, казалось, нет мужчины красивее, чем мой Олег. А он счастливо улыбался, радуясь жизни.

Когда он успел изменяться? Когда банковский счет с огромным количеством нолей он поставил выше, чем свою семью?

Встряхиваю головой, пытаясь отогнать от себя морок воспоминаний. Все! Больше не будет Олега. И наша компания уменьшилась на одного человека.

За воспоминаниями прослушала, о чем меня спрашивали.

— А, что? — хлопаю глазами.

— Я спросил, с чего это по твою душу то приходили? — Фил внимательно смотрит на меня.

— Приходили, еще придут.

— Чего им надо то?

— А нужны им пять миллиардов, что украл мой муж, — спокойно озвучиваю сумму.

— Пять лярдов? — в один голос произносят Фил с Серёгой. — О*уел твой Олежик?

— Вот и я также сказала.

— Ну, странно пять лярдов искать в твоем доме, это ж какой объем у этих денег, — и Фил что-то набирает в поисковой строчке. — О! Один лярд в пятитысячных купюрах весит двести десять килограмм, значит, пять — это тонна.

— Фил, он деньги украл со счета, перевел их на другой счет. У них пять дней, чтобы вернуть деньги. А я ключ к этому переводу.

Все дружно уставились на меня.

— В смысле ключ?

— В коде он зашифровал даты, связанные со мной.

— И ты знаешь какие? — я только киваю головой.

— Они называли босса Павлом Григорьевичем, — вдруг говорит Фил.

— Ого, — Светка смотрит на меня. — Значит, Сванидзе и этот сумасшедший Борис Львович не последние, кому ты нужна.

— Я думаю, что надо выяснить каким бизнесом занимается Сванидзе, тогда будет ясно, кто его подельники.

Серега встает, уходит в коридор и возвращается с ноутбуком.

Они вдвоем с Филом что-то забивают в поисковиках, ищут на просторах интернета. А потом разворачивают к нам ноутбук и открывают вкладки одну за другой.

И если верить информации, то Сванидзе Давид Леванович чист, как стеклышко, несколько раз его пытались привлечь к ограблениям, кражам в особо крупных размерах, но всегда вместо него садился кто-то другой. Сванидзе же оставался на свободе и в девяностые шальные годы открыл несколько предприятий.

— Скорее всего, Сванидзе держит воровской общак, — заключает Фил. — Поэтому он не потопляемый.

А дальше идет информация о предприятиях. Что Сванидзе открывал, потом продавал, открывал или скупал новые, из всего он извлекал деньги и не малые. Последнее его приобретение — это мусорный полигон. Сванидзе вместе с неким Павлом Григорьевичем Мехельсоном занялись утилизацией мусора. И собрались построить мусороперерабатывающий завод. На что им выделили из госбюджета пять миллиардов.

И эти деньги слямзил мой муженек.

Теперь все встает на свои места.

— Я думаю, что Мехельсон не верит, что Ольшанский действовал один. Видимо, он решил, что Олег деньги увел в сговоре со Сванидзе. Вот поэтому они и присылают бандитов по отдельности. Сначала Сванидзе своих, потом Мехельсон.

— Тогда я не поняла, а кто у нас Борис Львович? — удивленно смотрит на своего мужа Светка, а тот с вопросом в глазах на меня.

— Твой свёкор? — переспрашивает Фил у меня.

— Нет, у него со свекром одинаковые имена и отчества. Борис Львович Тихомиров — светила психиатрии, — уточняю я, вспоминая множество книг на полках библиотеки в гостиной его загородного дома.

— Сейчас погуглим, — бормочет Фил и набирает в поисковике новые данные. — О-о-о-о-о-о, ни че-го себе.

Оказалось, что лабораторию Тихомирова и его исследования спонсирует Сванидзе. Так что доктор плотно связан с криминалом, теперь понятна и его тайная лаборатория, и его методы.

— Чего делать будем? — в глазах Светки повис вопрос.

— Я для них интересна, пока Олег не перевел деньги в офшор. Я слышала про пять дней, на которые деньги зависли, — в моей голове всплывают отрывки фраз, брошенные Сванидзе и Борисом Львовичем.

— Пять дней, пять дней, где ж тебя спрятать то на эти пять дней? — бормочет Серега.

— А может, засунем ее на дачу к Оле? — предлагает Надя. — Так хрен два найдут.

— Если будут искать, прежде всего поднимут ближайшие связи — подруг и родственников, так что не вариант, — убедительно говорит Фил.

— Может снять ей загородный коттедж под чужим именем, используя чужой паспорт? — предлагает Светка.

— Где мы возьмем чужой паспорт, — язвительно интересуется Надя.

— Я достану, оформим коттедж на семью, они же будут искать одну девушку, — уверенно говорит Светка.

— Свет, у меня дети и родители, если не найдут меня, то могут к докторишке отправить моих родителей, — я опасаюсь за свою семью, боюсь за них даже больше, чем за себя. — И ты не забывай, что у доктора в больничке мы побывали втроем, сбежали и теперь знаем его секрет. А теперь представь, что нам за это будет?