Новый год, после которого мы развелись!

Глава двадцать седьмая. Сватья

Через день приезжают мама с папой и привозят наших деток.

Они вваливаются в квартиру с котомками, чемоданами, рюкзаками, галдят, радостно показывают коробки с подарками. Но входят в зал и, как по команде, замолкают.

— Что тут произошло? — у мамы расширяются глаза.

И я бы упала в обморок, если бы не знала всей правды. Из потолка торчат провода в том месте, где была большая хрустальная люстра в пять каскадов. Шторы оборваны вместе с гардинами и сиротливо лежат внизу под батареей, свернутые в рулон, стола и стульев нет, елки тоже. На стенах брызги и жирные разводы. Ковер мне тоже пришлось свернуть, после праздников сдам в химчистку. Кое-где оборваны обои.

— Ну-у-у-у-у-у, тут была небольшая потасовка, — начинаю я, придумывая на ходу. — В общем, эту квартиру я решила продать.

— Лера, но Олег не даст тебе это сделать, — мама смотрит на меня глазами испуганного олененка.

— А Олег сидит в тюрьме, — тихонько говорю я, отслеживая мамину реакцию.

— Ты шутишь, у тебя дебильное чувство юмора, — машет на меня рукой мама, — так и скажи, что тебе не понравились обои и ты решила их под шумок заменить. Наверное, хочешь в праздники сделать маленький ремонт? Мы с отцом поможем. А вот от люстры зря отказалась, она была шикарная и смотрелась богато.

Мама машет рукой и идет на кухню, ставить чай.

— Лера, Олег и правда в тюрьме? — тихонько спрашивает отец, и я киваю головой.

Мама у нас трусиха, она прячет голову в песок от плохих новостей, долго не признает их. Папа сразу догадался, что я не лгу.

И тут прибегают мои девчонки, они целуют мою маму, дарят ей подарки, потом разбирают своих детей и убегают, утаскивая за собой весь этот цыганский табор. В квартире остаемся мы: папа, мама, я, Димка и Аня.

Мама шуршит на кухне, раскладывая гостинцы на столе. Тут и вкусные пряники, конфеты, пастила, мармелад, во главе стола большой шоколадный дед Мороз.

Она разливает ароматный чай. Мы рассаживаемся за столом. И первые полчаса проходят в благостном, праздничном настроении. И только я начинаю вникать в рассказ детей о поездке, как раздается звонок в дверь. Папа идет открывать. Уже по голосу я догадалась, что пришла свекровь со свекром.

Встреча сватий лучше было избежать. И дело тут не в том, что они друг друга недолюбливали. А во вражде двух женщин со студенческой скамьи. Все дело в том, что моя мама и моя свекровь учились вместе в одной группе. Поэтому знали друг о друге все. Только моя мама доучилась. А моя свекровь окрутила Бориса Львовича Ольшанского будучи студенткой первого курса, как она сама выражалась: Окрутила пузом. Это она так про меня говорила, забывая о том, что сама сделала то же самое. Учиться она бросила, зачем замужней женщине образование, воспитывала единственного и ненаглядного сыночка. Все ее подружки выучились и разлетелись по стране. И тут Мария Ольшанская вдруг стала дамой голубых кровей. И только моя мама знала, что свекровь родом из глухой деревни, мать ее родила в коровнике, где работала вместе с отцом. И это совсем не зазорно, тут нет ничего плохого, если бы не гонор моей свекрови. Мария Сергеевна так не считала и всячески скрывала свое происхождение. Даже отчество в паспорте поменяла. Была раньше Степановна, стала Сергеевна. А когда свекровь высказала моей маме на нашей свадьбе, что я плебейского происхождения и нечета ее сыну, тут моя мама и сорвалась, выставив свекровь в неприглядном свете. С тех пор у них война. Они не просто друг друга ненавидят, они стараются друг друга унизить при каждой встрече. И я с этим ничего поделать не могу.

Свёкры вошли и даже не поздоровались с внуками, не поздравили нас с праздником, а Мария Сергеевна сразу бросилась с места в карьер.

— Сватья, ты в курсе, что твоя дочь не хочет продавать недвижимость и бизнес? — налетает моя свекровь на маму, а та ничего не понимая, таращит глаза.

Я под шумок отправляю детей в их комнаты, потому что понимаю, что моя мама не всегда сдержанно отвечает свекрови. И это будет не для детских ушей. А уж то, что эта встреча выльется в скандал, я даже не сомневаюсь.

— Какую недвижимость? — моя мама удивленно смотрит на свекровь. — Какой бизнес?

— Мой сын вложил огромные деньги в эту семью! — орет моя свекровь. — Огромнейшие! Но сейчас нам нужны деньги и срочно, чтобы нанять ему адвоката! А твоя дочь не хочет продать квартиру и спасать моего сына.

— Какого адвоката, зачем адвоката? Ле-ра? Он что и правда в тюрьме? — мама смотрит на меня, ее разум не хочет принимать действительность.

— Да, мам, он в тюрьме! Он участвовал в аферах своего тестя Давида Сванидзе, — произношу это спокойно, отболело все, прошло, не колышет.

— К-к-ка-ким тестем? — мама все никак не может прийти в себя.

— Мама, Олег развелся со мной три года назад и женился на Нино Сванидзе, — выкладываю все информацию маме.

— А какого *уя тогда эта чмошница деревенская сюда приперлась, — тычем мама пальчиков в мою свекровь. — *издуй, дорогая, к новой невестке, там деньги тряси.

Ой, получи фашист гранату! Сорвало чеку у моей мамы! Тут недалеко и до рукоприкладства. Моя мамочка за меня и внуков порвет мою свекровь, как тузик грелку.

— Что вы такое говорите? Какая я вам чмошница! — вдруг взрывается моя свекровь.

— Как какая? Из деревни Кукуево! И не посмотрю, что брюлликами все увешана, как была хабалка колхозная, так колхозницей осталась, — кричит на свекровь мама, а свекор только крякает и прячет глаза. Его лицо сейчас цвета вареной свеклы, он утирает платком пот со лба.

— Маша, пошли отсюда, я ж говорил, что это плохая затея, — бурчит свекор, дергая супругу за рукав.

Но мою маму уже не остановить, вряд ли она отпустит свекруху не ощипанной. Польет сейчас ее кипяточком и выдерет ей хвост.

— Вы, значит, у детей решили квартирку отобрать, у внуков своих единственных, — кричит на моих бывших родственников мама. — Постыдилась бы! Надо оплатить адвокатов, так продай свои цацки!

И мама указывает свекрови на бриллиантовые серьги, что у той блестели в ушах. Серьги действительно удивительной красоты с огромным изумрудом по центру в обрамлении бриллиантов, такие вещи мне Ольшанский никогда не дарил. Маман свою баловал постоянно. Я не обижалась, к чему мне все эти атрибуты дорогой жизни, свое счастье я видела в другом.

— Ах, вон чё, ты к моим цацкам лапы свои загребущие не тяни, не получишь, на, выкуси, — орет свекровь, с ее лица слетел флер напускной интеллигентности, сейчас она обычная хабалка, и тычет маме под нос фигуру из трех пальцев.

Но маму разве это остановить, она принимает оскорбление близко к сердцу. И моя свекровь получает оплеуху.

— Плебейка, — в ответ орет свекровь. — И дочь твоя плебейка!

— А ты, видать, забыла, что твоя мать тебя в коровнике родила, — летит той в ответ.

И тут с места срывается мой свекор. Он хватаем Марию Сергеевну в охапку и тянет на выход. А та упирается, царапается и все протягивает ручонки с дорогим маникюром к моей маме.

— Если так хорошо влип ваш сыночек, так продайте свою квартирку, зачем двум старикам четырехкомнатные хоромы, — не унимается моя мама.

Но Мария Сергеевна уже разошлась. Машет руками, пинается ногами, плюется, из ее рта летят такие маты, что любой грузчик позавидует ее лексикону.

— Пусти меня! Я ей морду разобью, — царапает она лицо своему супругу, но тот держит крепко.

С горем пополам через десять минут мой отец выпроваживает их из подъезда.

Мы все садимся за стол и молчим. Каждый переваривает информацию.

Через несколько минут свекор все ж возвращается к нам.

— Лера, прости Христа ради ее, она дура деревенская, возомнившая себя столбовой дворянкой. Не бери близко к сердцу, — умоляет меня свекор.

— Ладно, только пусть она больше ко мне не приходит, не пущу, — и свекор согласно машет головой.

И когда я его провожаю, он вдруг горячо шепчет мне: Лера, прости моего сына, пожалуйста.

— Не могу.

— Лер, …

— Он вверг меня в такой водоворот, что не понятно, как я осталась жива. Меня трижды похищали, пытались убить, стращали, что отдадут на потеху охранникам. Вы бы после этого простили? И все из-за сраных денег, что он украл!

— Прости нас, Лера, — опускает глаза свекор, разворачивается и уходит.

— Эта правда? — за моей спиной стоит отец, он слышал наш разговор, хоть я и старалась говорить тихо.

Я только машу головой, а глазами показываю на кухню, не хочу, чтобы мама это знала. Ей и так достаточно плохих новостей на сегодня.

— Дочь, найми хорошего адвоката, — выдает отец. — Эта сука может подать в суд и оттяпать у детей имущество, без гроша оставит. И даже не поморщится.

— Хорошо, папа.

— Давай я поспрашиваю среди своих знакомых…

Я соглашаюсь с родителем.

И мы идем пить чай. Мама сидит в расстроенных чувствах, но с боевым духом. Она готова защищать нас. Мы же с папой стараемся оберегать ее. Мы семья, мы всегда вместе.

Вот поэтому меня так удивляют мои свекры. Они думают только о себе. Их не заботят нужды моих детей, их единственных внуков. Несмотря на то, что мои свекры не бедные люди, есть у них недвижимость и движимость, но они решили предъявить претензию ко мне и наложить лапу на то, что по праву принадлежит их внукам. Ведь могли на худой конец продать часть драгоценностей моей свекрови, их приобретал для нее Олег. Но почему-то они решили отобрать недвижимость и деньги у своих внуков.

Мы сидим с родителями на кухне и продолжаем разговор. И я делюсь своими планами.

— Я хочу продать эту квартиру и купить нам что-нибудь поменьше.

— А, может, продадим и нашу халупу, и купим себе коттедж за городом, а вам квартиру в городе, — вдруг предлагает мама, она уже остыла после ссоры, и начинает излагать мысли вполне здравые. — У тебя машина, у нас машина. Если что, детей сами свозим куда надо.

— Да, надо подумать, подсчитать деньги, — резюмирует отец. — Посмотреть варианты, прикинуть, что у нас с накоплениями.

— Я продаю бизнес Олега, — выкладываю до кучи все карты на стол. — В сейфе были ценные бумаги, если все продать, то нам хватит и на коттедж, и на квартиру, и даже машину поменять.

— Лер, надо придержать часть денег, как ты одна будешь детей растить, — пугается мама.

— Мам, у меня есть теперь работа, я зарабатываю, ну подумаешь, чуть-чуть не так шикарно будем жить, как раньше, — успокаиваю ее.

— Ой, Лера, даже страшно подумать, — мама волнуется за меня.

Последние дни праздников пролетают незаметно.

И вот уже первый рабочий день.

Мама отводит детей в школу. На совместном семейном совещании мы решили, что мама больше работать не будет. Теперь ее удел — внуки. А мы с отцом берем на себя все проблемы и обеспечиваем финансовую стабильность.

На работе шумно, многолюдно. Все делятся новостями. Многие слетали отдохнуть на курорты у берегов теплых океанов. Поэтому демонстрация загара продолжалась до обеда. Наверное, я одна только включила компьютер и принялась за работу.

Пока все витали в воспоминаниях о праздничных днях, я успела и поработать, и найти адвоката, согласовать с ним встречу. Заодно позвонить конкуренту Олега с предложением о продажи бизнеса. Тот радостно схватился за столь интересный вариант, у него была куча мелких магазинов, а у Олега три крупных и свое оптовое подразделение. Пришлось в срочном порядке искать стороннего аудитора, чтобы подготовить предприятие и документы к продаже. А еще выставила на продажу: квартиру, машину Олега и свою тоже. Уж меня жизнь, то менять в ней все.