Офисная война

ГЛАВА 32

Эдоардо

— Камилла? Ты поняла?

Женщина, с которой встречаюсь, сидит по другую сторону массивного стола, обнимает коробку с маленьким прибором, который, не знаю каким образом, оказался у неё на коленях, но не проявляет никаких признаков сотрудничества.

Она смотрит в пустоту перед собой, не произнося ни слова.

Не знаю, как интерпретировать её молчание.

Неправда, всё я знаю, но решаю, — удобнее игнорировать это знание и продолжать делать то, чего от меня ждут.

— Обе команды будут выводиться поэтапно. Их уход планируется в течение максимум двух месяцев, хотя я предполагаю, что мы сможем провести выгодную передачу дел ещё раньше. Мы обеспечим непрерывность информации между выходящим и входящим персоналом, чтобы флагманский продукт не пострадал. Ядро нашей платформы уже стабильно и безопасно, поэтому это не будет сложной операцией.

Камилла резко вздёргивает подбородок.

Не знаю, что меня пугает больше. Её отрешённое лицо, убийственная ярость, которую она излучает, или глубокое разочарование, которое читаю в её глазах, когда она бросает на меня короткий, испепеляющий взгляд.

Я пытаюсь передать мимикой то, о чём просил её перед тем, как войти в эту комнату.

«Не реагируй.

Пожалуйста, не реагируй».

— Итак, позвольте мне уточнить, — она выпрямляет спину и неуверенно прочищает горло, — я остаюсь?

На меня накатывает чувство облегчения.

Возможно, мы движемся в правильном направлении.

— Абсолютное да. Ты остаёшься.

— То есть, мою команду торпедируют, — заикается она, — но я остаюсь?

— Мы, ты и я, как менеджеры, останемся в роли связующего звена между старой командой и новой, — уточняю я. — Как сказал Дамиано, ты ценный ресурс в Videoflix. Ты прекрасно знаешь наш продукт и можешь управлять новыми индийскими командами.

Камилла сильно прикусывает нижнюю губу. Она борется сама с собой. Я знаю, она хочет спорить, опрокинуть стол, протестовать до тех пор, пока не сядут её голосовые связки. Но она не может победить.

Не в этой игре.

Камилла крепко сжимает кулаки, чтобы усмирить гнев, гордость, чувства защиты и привязанности, которые являются её руководящим духом как лидера.

— Твою мать, как же это смешно!

Она вскакивает. Вращающееся кресло скользит по полу, пока не упирается в окно кабинета.

Стоя, запыхавшись, с блузкой, выбившейся из чёрных брюк, и гротескной коробкой, прижатой к груди, Камилла почти пугает.

— Феррари, — увещевает Дамиан, — без сцен, сядь на место…

— Я не сяду и не буду изображать паиньку!

Мой партнёр бросает на меня ленивый назидательный взгляд.

Вчера вечером, на заседании совета директоров мы обсуждали, кто будет заниматься различными этапами и коммуникациями. Зная, как продвигаются дела с аутсорсингом и… «обновлением персонала», как назвали это партнёры, я предпочёл сдаться и признаться, что мы спим вместе. Гецци Брамбилла проявил мастерство такта. «Серьёзно, ты её трахаешь? Именно её, с той очередью, которая выстроилась к тебе? Ну, это твоя проблема. Разберись с ней».

— Камилла, призываю проявить благоразумие, — неохотно вмешиваюсь я.

— Это я призываю тебя! Какой предприниматель в здравом уме продаст сердце своей компании таким идиотским способом?

— Платформа останется исключительно нашей собственностью, — возражает Гецци Брамбилла. Безразличие исчезает с его лица, уступая место раздражению. — Мы защищены.

— Я говорю о людях! Именно люди делают разницу! Как вы можете их обесценивать и выбрасывать вот так?

— Хватит, Феррари, — рычит Дамиано, его лицо пылает от гнева. — Это выше твоей компетенции и мы не спрашиваем твоего мнения.

— Верно. Я же не несу ответственности за тех бедняг, которых вы увольняете, — отвечает она с напускной бравадой.

— Ты просто должна поблагодарить за вмешательство Эдоардо. Поэтому ты здесь и обсуждаешь это с нами, а не там, ни хрена не зная.

Голос Дамиано производит на Камиллу эффект ледяного душа.

Её улыбка гаснет, с лица исчезает цвет.

«Что ты сказал?»

— Именно Эдоардо решил оставить тебя во главе иностранной команды. Ты тоже могла быть отрезана вместе с ними.

Твою мать.

«Я в жопе».

Камилла хватает воздух. У неё дёргается веко.

— А мои шесть лет, огромный вклад в проект и тот факт, что Эдоардо обучила я, ничего не значат?

— Это всё осталось в прошлом, Феррари. Мы эволюционировали. Пора и тебе это сделать.

Всё, что Камилла чувствует, быстро пробегает по её лицу.

Неверие. Печаль. Гнев. Но больше всего — чистое и абсолютное негодование. Камилла никогда не умела скрывать свои эмоции и чувства, но сегодня она даже не прилагает усилий, чтобы смягчить их. Она позволяет им рисовать на своём лице, словно татуировки.

— Очень хорошо. Я тоже эволюционирую. Как покемон. — Она бросает на меня острый взгляд, а затем берётся за ручку. — Начну с уведомления об увольнении с этого момента.

Затем широко распахивает дверь и поспешно исчезает в коридоре.

— Что и следовало доказать, — лаконично комментирует мой партнёр. — У неё нет необходимых качеств.

У неё нет? Правда? У Камиллы хватило смелости высказаться, отстоять то, во что она верит, и наплевать на все последствия!

И говоря об этом…

— Пойду остановлю её, — я встаю со стула и бодро направляюсь к двери, беспокоясь, что Камилла уже может быть в бегах.

— Думаешь, это хорошая идея?

Вопрос Дамиана пригвождает меня на пороге.

Я стою к нему спиной, поворачиваю лишь голову.

— Заставить её остаться?

— Да. С вашей… историей.

Я избегаю отвечать, что если не сделаю невозможного сейчас, если позволю ей предаться гордыне и потерять работу, это будет всё равно, что взорвать бомбу посреди города и обманывать себя, что смогу всё восстановить, склеив куски мусора и песчинки.

— Она самая подготовленная из всех, Дамиано.

— Она передала тебя. Ты будешь автономен даже без неё.

Но даже без неё — уже не является желательным вариантом.

— Она всё равно остаётся более подготовленной, чем я, — повторяю я. — Камилла нам нужна.

Дамиано размышляет со вздохом.

— Я сделаю вид, что не слышал твоего последнего замечания, — смиряется он, махнув рукой в воздухе. — Иди и верни её.

***

Удивительно, как быстро изменилась моя жизнь.

Кажется, только вчера, спокойным и уверенным в себе я пришёл на собеседование в небольшую итальянскую компанию, которая должна была стать моей базой для проживания вблизи Венеции и подъёма по карьерной лестнице. Прошло несколько месяцев с момента моего прихода до сегодняшнего дня; я партнёр и член совета директоров, и выхожу из зала заседаний Videoflix, боясь потерять женщину, которую люблю.

У меня никогда не получалось гоняться за людьми.

Я считаю огромной тратой энергии пытаться противостоять тем, кто думает иначе. Мы не должны пытаться убедить других. Изменить чьё-то мнение равносильно тому, чтобы объявить о поражении ещё до выхода на поле.

Но не сегодня.

Сегодня я иду к кабинету, цепляясь за понимание, что моё будущее зависит от того, насколько хорошо сумею отстоять свою позицию.

И впервые после долгих лет анестезиологического небытия в меня вторгается страх.

Я прохожу мимо небольших ящиков с благоухающими растениями, обвивающими деревянные конструкции, и замедляю шаг, попав под гранату, которая взрывается у меня в груди.

«Я люблю её».

Когда это произошло?

Химия утверждает, что мы выбираем партнёров, основываясь на обонянии, самом диком из всех чувств, и попадаем на крючок из-за тех же нейромедиаторов, которые срабатывают при наркотической зависимости. Мы впадаем в оцепенение от человека, который радует наши чувства, мы становимся зависимыми от него день за днём, пока уже не можем без него обходиться.

И всё же я убеждён, что каждый мой поступок с тех пор, как знаю её, каждый большой и маленький шаг привёл меня сюда, к капитуляции перед ней.

— Ками! — Я открываю дверь в наш кабинет.

Слава богу, она внутри. Менее многообещающим является тот факт, что она в парке и перебирает вещи на своём беспорядочном столе, что-то ища.

— Камилла, — повторяю я с облегчением, закрывая дверь.

Присев на столешницу, она передвигает стопку бумаг, не оборачиваясь.

— Убирайся.

— Об этом не может быть и речи. Как не уйдёшь и ты.

Мой категоричный тон убеждает Камиллу посмотреть на меня. Хотя мне не нужно было видеть её лицо, чтобы понять, — она чертовски зла.

— Не говори мне, что я могу делать, Эдоардо! Не смей!

— Клянусь, я действовал из лучших побуждений.

Камилла широко открывает рот.

— Как заботливо, господин Зорци! Мне следует сказать тебе спасибо и поклониться?

— Я только прошу тебя выслушать меня.

— Совет хотел меня уволить? Тогда сделай это! Я вся твоя, Эдоардо. Соблюдай первоначальный план. Вышвырни меня.

Сильная дрожь заглушает моё сердце.

— Ты знаешь, что я не хочу этого.

— Будь я большей идиоткой, я бы тебя поздравила. Ты получил то, что хотел, Эдоардо. Ты разрушил мой мир!

И это определённо заставляет меня истекать кровью.

Засунув руки в карманы, я приближаюсь к ней с осторожностью, изучая взглядом. Я должен удержать её, пока не стало слишком поздно. Пока она не вырыла вокруг себя непроходимый ров, и я больше не смогу до неё добраться.

— Это не то, чего я хотел, — тяну время. — Передача команд на аутсорсинг была неизбежным решением. Не вини себя за своих коллег.

— Наши коллеги! И это объясняет, почему ДГБ месяцами упрашивал меня натаскать тебя и всем поделиться! Сначала он убирает Беа в канцелярию, а затем планирует мою кончину, поставив своего жеребца фаворита ко мне поближе!

Она сердито берётся за ручки своей сумки и перекидывает их через плечо.

— В плане завоевания произошла небольшая заминка, — замечаю я.

«Я влюбился в тебя.

Я люблю тебя и не знаю, как тебе сказать. И я не знаю, что сделать, чтобы ты мне поверила…»

— Не волнуйся, мы сейчас всё исправим. — Её губы складываются в саркастическую улыбку, которая превращается в прямую линию. — Спрошу тебя только один раз, и я требую, чтобы ты был честен. Искупи свою вину за всю ту ложь, которой кормил меня в прошлом. Меня оставили только потому, что мы с тобой трахались?

Я выдыхаю воздух из лёгких. Потираю лоб. Бл*дь. Любой ответ прозвучит как ложь.

— Тебя оставили, потому что ты хороший профессионал.

— Чушь! Ты на одном уровне со мной, Эдоардо. Я не незаменима.

— Ты нужна индийцам, — упорствую я.

— Боже мой, команде, которая живёт в другом полушарии!

— Мы с ними в одном полушарии.

Камилла бросает на меня испепеляющий взгляд.

— Признайся, моё место спас ты и сделал это, потому что мы спим вместе, Эдоардо. Просто скажи это!

— Хорошо! — Я широко раскидываю руки и сдаюсь. — Верно! Это так!

Камилла молчит.

У меня пробегает сомнение, что её давление на меня было тактикой, чтобы получить отрицание, а не подтверждение.

— Продолжай, — подталкивает меня, прижимая руки к груди.

— Что ещё я должен тебе сказать? Слово в слово, что мы с партнёрами сказали друг другу на заседании совета директоров?