Офисная война

ГЛАВА 14

Эдоардо

С другой стороны стола, за стопкой папок, Камилла Феррари. Сидит, подпирая подбородок левой рукой, уставившись в экран компьютера, и бездумно прокручивает колёсико мыши.

Несколько минут назад она вернулась со встречи с программистами графического интерфейса, и раздражённо поджимает губы.

Сегодня пятый рабочий день после поездки к барбекюшнику.

Седьмой — по календарю.

Семь дней.

Я на самом деле их считаю.

В прошлую пятницу мы вернулись в Милан после атомной катастрофы, которой стала ночь в номере люкс, с тех пор вроде всё утряслось.

Теоретически выглядит не так уж плохо.

Камилла делает вид, что меня не существует, а я в ответ предвкушаю своё абсолютное королевство, которое здесь построю, разбирая по кусочкам то, что возвели она и Барби-мамочка.

Должно быть стоит закрыть глаза, вытянуть шею над спинкой кресла и представить, что я один в этом светлом помещении, даже с небом, полным облаков, среди зелёной и бежевой мебели, имитирующей искусственный сад.

Должен… но даже сегодня теория не подкрепляется практикой.

— Разрешите?

На пороге появляется девушка из приёмной.

— Здравствуй, Адель. — Моя коллега слегка вздрагивает и даже дарит ей улыбку из своего обычного репертуара. — Ты что-то хотела?

— Ками, тебя вызывает босс. У вас отключён внутренний телефон.

— Ох, — восклицает Камилла и перекладывает пару бумаг на столе. Очевидно, трубка была плохо установлена. — Уже иду. Спасибо.

Камилла встаёт, поправляя юбку, и прежде чем выйти бросает на меня проницательный взгляд. Думает, что я снова настучал на неё? Ну, она ошибается. Я и в первый раз этого не сделал бы, не разозлись из-за бабушкиного дня рождения.

Открываю её календарь-онлайн и просматриваю предстоящие мероприятия. Эти полчаса — единственные свободные в течение дня (хотя уже нет, поскольку её вызвал Гецци Брамбилла).

Думаю, не связано ли это с продвижением, но инстинкт подсказывает мне, что нет. Это должно быть для чего-то другого.

Я бы спросил у неё, но Камилла игнорирует меня самым детским образом с момента поездки.

Большую часть дня мы сидим на расстоянии полутора метров друг от друга и общаемся с коллегами только по электронной почте и в рабочих чатах мессенджера.

Боже… даже не понимаю, почему меня это волнует.

Но я пришёл к выводу, что когда утром Камилла вернулась в номер и от злости брызгала слюной, мне следовало надавить сильнее и извиниться перед ней, хотя бы за то, что оставил её без номера.

С лёгким раздражением я вытягиваю ноги под столом и смотрю на вид из окна. Милан свинцовый, небо — унылая гладь с грубыми мазками серого над крышами.

— Не знаю, что я сделала плохого, чтобы заслужить тебя! — разглагольствует Камилла, возвращаясь с огнём под каблуками.

Я так понимаю, краткая беседа с ДГБ не была приятной концентрацией комплиментов, которая привела к повышению. «Лучше для меня, правда?»

Теперь у меня будет время и возможность снять груз со своей совести, а затем продолжить действовать по плану.

— Камилла.

В обтягивающей юбке и блузке пастельно-розового цвета она подходит к моему столу и упирается руками о столешницу широко их расставив.

— Записывайте, господин Зорци, ибо я не буду повторяться.

— Ками…

— Не называй меня Ками, не притворяйся раскаявшимся, издеваясь надо мной! Это уже второй раз, когда ДГБ достаёт меня из-за тебя, в третий раз я не приду к тебе для цивилизованной беседы.

Я собираюсь заметить ей, что мы и сейчас далеки от цивилизации, но, в принципе, яростная реакция предпочтительнее космического небытия.

— Слушай меня внимательно, Эдоардо. Мне плевать, что ты думаешь и чего хочешь. ДГБ говорит, что ты рвёшь свою задницу в одиночку и изо всех сил пытаешься наверстать упущенное. ДГБ ожидает, что я сделаю свою часть работы, чтобы догнать тебя, и поэтому ты отбросишь своё проклятое гипертрофированное эго в сторону, я окажу тебе необходимую поддержку, и ты больше никогда не переступишь через мою голову, принимая инициативы грёбаного засранца, не обсудив это со мной, как ты сделал с парнем из «Барбекю». — Она ударяет открытой ладонью по столу и устремляет на меня свой взгляд. — Понятно?

Я бы солгал, если бы сказал, что не почувствовал странную волну дрожи от затылка до конца позвоночника.

— Да, Камилла.

— И это всё? Нечего возразить? — Камилла недовольно качает головой.

— Да, о прекрасной поездке к подножию гор…

— Ты забыл правило? «Что происходит за этими стенами, остаётся за этими стенами».

— Каждое правило имеет своё исключение. И вообще, я не знал, что ты знаешь даже пару ругательств.

— Не волнуйся, дебил имбецильный, они у меня в следующем уроке курса «Хамство — продвинутый уровень». Но, возможно, ты предпочитаешь более венецианскую mona, чтобы меньше тосковать по дому. (Прим пер: mona — на венецианском диалекте п*зда)

— Мона, — повторяю, с восхищением. — Мы можем поговорить о поездке?

— Нет!

— Тогда давай поговорим после работы? Может быть, за выпивкой?

Камилла скрещивает на груди руки, одаривая меня наглой ухмылкой.

— Извини, после работы у меня дела. Личные.

Кто знает почему, первый образ, который приходит мне на ум, — это шеф-повар с нелепой причёской, изучающий содержимое её блузки и думающий, что он великолепен.

— Но если тебя не слишком затруднит, мы в любой момент можем поговорить об обмене данными между ядром и интерфейсом продукта! Кто знает, может, мы сможем вести нормальный диалог больше двух секунд.

Я пытаюсь скрыть улыбку, но она замечает.

Намёк на упрёк искажает её губы.

— И что? Ты собираешься двигаться или предпочитаешь сообщить ДГБ, что не собираешься сотрудничать?

Это может быть хорошей стратегией.

Использовать Камиллу ради её знаний, пока она не перестанет быть мне полезной.

Так поступил бы тот, кто играет с низким риском.

К сожалению, есть вопрос о крошечном неразрешенном покалывании, которое мучит меня с тех пор, как я начал спорить со своими суждениями однажды вечером семь дней назад, когда не был трезв, очень далёк от себя и очень близок к тому, чтобы бредить, посылая на воздух все спасительные намерения.

— Конечно, я хочу сотрудничать. — Я освобождаю для неё место за своим столом, отодвигаясь в сторону. — Проходи, присаживайся. У меня есть всё время, которое потребуется тебе.

Камилла хмурится на меня, но слушает.

Она отсоединяет ноутбук от блока питания и устраивает его рядом с моим, затем делает то же самое с вращающимся креслом.

Человек, играющий с малым риском, мгновенно отбросил бы зародившуюся идею, пока Камилла сидит в моём узком радиусе, скрестив ноги, а я улыбаюсь ей и делаю вид, что нахожусь на её стороне.

Только вот жаль: я никогда не играю с низким риском.