Офисная война

ГЛАВА 37

Камилла

— Спасибо за ваше время, синьора Феррари. — Менеджер, женщина средних лет с костлявым лицом и устремлённостью человека, который не пропустит установленных сроков даже при гастроэнтерите, поднимается со стула. — Беседа получилась интересная.

Я тоже поднимаюсь.

— Согласна.

— На этой предварительной стадии оценочные вердикты не предусмотрены.

Я киваю.

— Никогда не стала бы претендовать на это.

— Именно поэтому я собираюсь пойти против правил и сказать, что вы мне очень понравились.

— Ох.

Я сдерживаю себя, чтобы не отвлекаться.

Я добралась до конца собеседования, избегая незакреплённых мин и классических лингвистических ловушек. Не хочу сейчас всё испортить просто потому, что у меня возникает искушение потереть лицо и поправить рубашку.

До сих пор мной поддерживался невербальный язык: Я профессионал, серьёзный и надёжный, знаю что делать, и позабочусь об одной из ваших команд, если вы доверите её мне.

Сообщение, которое бы дала, будь я более естественной: Беспокойство, нервозность и «бля, это единственное интервью, которое меня действительно волнует, оно не может пойти не так, не может!»

Дружелюбное отношение. Уверенная поза.

Рука остаётся на месте.

— Большое спасибо.

— Я передам свою оценку нашему начальнику, — продолжает менеджер, раскладывая бумаги, которыми «мучила» меня в течение последнего часа.

— Я знаю процедуру. — Кроме того, когда я была на другой стороне, у меня было столько собеседований, что я сбилась со счёта. Я хорошо знаю фразы, используемые для отказа или стимулирования. — Вы дадите мне знать, — заключаю с расслабленной улыбкой.

— Я провожу вас, синьора Феррари.

— Вы очень любезны.

Я перекидываю пальто через руку, и надеваю его только после того, как вхожу в лифт, попрощавшись.

На первом этаже я бегло оглядываю вестибюль. Оформление стойки администратора пестрит яркими красками, соответствуя остальным этажам. Почти все они заняты транснациональной корпорацией, в которой чудесным образом нашлась вакансия, соответствующая моему профилю.

Честно говоря, прочитав объявление в интернете, я не была уверена, что подам заявку. Времени на подготовку оставалось мало, настроение было ниже плинтуса, к тому же после Videoflix мне казалось, что я ничего не стою.

Но мои подруги разморозили из мотивационного отделения историю о двери и воротах, судьбе и вещах, которые случаются, когда кажется, что всё рушится… и я их послушалась.

А теперь нужно подождать.

Подняв лацканы пальто, я прохожу мимо автоматических дверей и ступаю на тротуар пешеходной зоны, которую украшают элегантные клумбы. Передо мной одна из двух гигантских башен Вертикального леса.

В кармане звонит телефон.

— Ты невероятно пунктуальна.

— Как всё прошло? — шепчет Беа.

— Ты можешь говорить? ДГБ и тот другой разве не контролируют твои звонки?

— Я спряталась в туалете. Здесь босс — тот, кого ты любишь и ненавидишь, — не слышит меня. Итак? Собеседование?

Иду дальше по тротуару, огибая центральную часть Порта Нуова.

— Менеджер была хорошо настроена. Ей понравились мои проекты по управлению. Но ты же знаешь, как проходят собеседования в транснациональных корпорациях. Они часто делают это просто для того, чтобы пополнить список имён для будущих нужд.

— У них не было открытых вакансий?

— У них всегда есть открытые вакансии, и в то же время они всегда в порядке. Но я рада, что попыталась.

— Кстати, — Беа щёлкает дверным замком, — ты ведь идёшь на собеседование, на которое тебя пригласил Марко?

— Я…

— Синьора Феррари!

— Беа, — вздыхаю я, — меня не слишком интересует финансовый отдел…

— Пожалуйста, мой муж… э-э, принял твою ситуацию так близко к сердцу, что лично поговорил о тебе с клиентом!

— И это само по себе не внушает оптимизма. Возможно ли, что в этой стране мы всегда торопим события?

— Это толчок, движимый искренним профессиональным восхищением. Кроме того, явка на собеседование ещё не означает, что тебя возьмут на работу, не так ли?

С моим невезением? Они сразу предложат мне контракт мечты. И тогда отец с позором лишит меня фамилии и наследства.

Слушаю, как цокают мои элегантные чёрные туфли-лодочки на тротуаре рядом с оживлённой дорогой.

— Иду, иду. Всё равно это рядом, и мне нечего делать…

— Молодец, вот это настрой!

— Я собираюсь сказать следующее: «Спасибо, что пригласили меня, вы — моя последняя надежда, дальше светит работа в Макдональдсе».

— Преувеличиваешь.

— Я ничего не понимаю в финансах. Надеюсь, я не попаду в эпическое дерьмо! В любом случае я пришла.

— Держи меня в курсе, окей?

— Я постараюсь зарезервировать свободное окно в моём очень плотном графике.

Я заканчиваю звонок и, смирившись, захожу в одно из многочисленных коммерческих зданий в этом районе.

Прощай красочный мир, обстановка здесь гораздо более формальная: пространство жемчужно-серого цвета, пропитанное дорогим освежителем воздуха марки Сhic.

Вопреки инстинкту, кричащему мне, что нужно бежать, я подхожу к стойке и сообщаю администратору свои личные данные. Девушка называет моё имя по телефону и направляет в зону ожидания.

Я устраиваюсь на маленьком диванчике, пока не приходит женщина в костюме, похожая на модель от-кутюр.

Она представляется секретарём господина Борини, спрашивает, как дела, и приглашает следовать за ней. Бейджем компании красотка открывает доступ через турникеты и провожает меня в лифт.

Погружённые в тишину, мы поднимаемся на восьмой этаж, и когда автоматические двери открываются, искушение сказать «спасибо» и улизнуть достигает апогея.

Атриум представляет собой комплекс линий и геометрических форм в дымчато-белых оттенках, и (если такое возможно), даже усилился аромат.

Будь здесь отец, он бы сказал, что у работающих здесь сгорели обонятельные рецепторы от нюхания кокаина через свёрнутые купюры в пятисот евро.

Мне не нравится это место.

Холодильная камера по сравнению с ним уютнее.

— Сюда, — приглашает секретарь, вышагивая по коридору.

Я бросаю мимолётный взгляд на единственный возможный путь к спасению — лифт, прежде чем он исчезает за углом. Боже, это будет самое неловкое собеседование в моей жизни. Единственные знания о финансах, которые у меня есть, я получила за просмотром «Дьяволов»!

— Вот мы и пришли.

Модель останавливается перед одной из многочисленных белых дверей, замаскированных в стене того же оттенка, и широко распахивает её, подавая мне знак пройти.

— Эм, спасибо. — Я набираюсь смелости и захожу внутрь.

Офис минималистичный, в высшей степени организованный и ужасно пустой.

Сколько кислоты было у дизайнера интерьера, чтобы придумать такое пространство? Такое ощущение, что это нечто среднее между малобюджетной декорацией из фантастического фильма и операционной стоматолога.

— Присаживайтесь, — продолжает женщина, — Док сейчас подойдёт к вам.

Вот тебе и финансы: они извлекут мои жизненно важные органы без анестезии и продадут их на чёрном рынке!

Я устраиваюсь на одном из двух ультрасовременных угловатых стульев для посетителей, словно сделанных из гвоздей. Вскоре дверь кабинета снова открывается. Я подавляю свою нервозность и выпрямляю спину.

К дверному косяку прислоняется мужчина в сомнительных брюках цвета хаки и яркой рубашке.

— Привет, женщина в красном! Как приятно видеть тебя снова.

Кажется, у меня галлюцинации.

Это… это..

— Ник? Какого чёрта ты здесь делаешь?

— Если придираться, то это ты не на своём месте, дорогая. Добро пожаловать в мой кабинет. Я оставлю его вам на полчаса. Обращайтесь с ним хорошо. Где под «обращайтесь с ним хорошо» я имею в виду «не трахайтесь в нём». Мне жаль, что не даю вам больше времени, но ты знаешь, как это бывает… Зорци-старший не большой любитель свободного времени. Даже со своим любимым дальним родственником.

Он подмигивает мне и исчезает в коридоре в непонятном зрительном блике.

Я не успеваю осознать, как его силуэт тут же сменяется другим. Выше, внушительнее, он заполняет дверной проём, как монстр из кошмара, которого в детстве ты боишься увидеть на пороге своей комнаты, когда просыпаешься посреди ночи, отбрасывая простыни и с бисеринками пота на лбу.

Я не видела Эдоардо больше двух недель.

Семнадцать дней.

Увидеть его перед собой — всё равно что получить каблуком в сердце.

Его тёмные волосы немного взъерошены, борода чуть длиннее, чем обычно. Тёмные круги под глазами обрамляют самый высокомерный взгляд, который я когда-либо видела у него.

Я чувствую, как разбиваюсь на множество противоречивых осколков. Благоговение, волнение, чистое безумие. Разочарование, тревога. Разряд в центре грудной клетки, который я не могу укротить никакими логическими уговорами.

Эдоардо же, напротив, кажется, ничуть не тронут моим присутствием.

Он входит, закрывает дверь и невозмутимо садится по другую сторону стола, откинувшись на спинку стула и сцепив руки на коленях, как сатана на троне.

— Мне нужно провести с Беа поучительную беседу, — говорю я, надеясь показаться достаточно надменной, — она очень плохо соблюдает кодекс подруги.

Эдоардо пожимает плечами.

— Не срывайся на ней. Я её босс. Я шантажировал.

Причина, по которой мы с ним никогда не сможем помириться, бьёт меня по лицу.

— Так держать, Зорци! Продолжай в том же духе, и ты получишь награду года «Люцифер в смокинге». Можешь забрать её на следующей гнусности.

Эдоардо приподнимает уголок рта.

— Ты хочешь провести следующие двадцать восемь минут, бросая в меня колкости?

— Ну, учитывая эмбарго на секс в офисе, колкости будут единственным, что ты от меня получишь.

— Должно быть, я чёртов мазохист…

— Прошу прощения?

— Но опять же, с тобой я всегда искал их.

— Прошу прощения?

Звук открывающегося ящика привлекает моё внимание. На блестящую, полированную поверхность между нами Эдоардо кладёт папку и подталкивает ко мне указательным пальцем. Лаймово-зелёный цвет картона на фоне белизны столешницы отталкивает. Я узнаю. Это одна из наших папок, которые мы держим на столе. Хранили, поправляю себя.

— Давай. Открывай.

Любопытство убеждает меня проглотить гордость и послушать его. С жалким рывком хватаю папку и широко раскрываю.

— Это контракт на… выходное пособие?

— Да.

Я не понимаю.

— Это для меня? Ты выманил меня сюда, чтобы предложить деньги?

— Читай внимательно.

Я опускаю голову и просматриваю каждую строчку документа. Сумма выходного пособия очень высока для профиля, о котором идёт речь. И он не мой.

— Ты договорился о деньгах команды. — От неожиданности, слова произносятся в замедленном ритме, но всё равно вырываются, рассеиваясь в антисептическом кабинете. — Это очень выгодное соглашение о расторжении… А это? — Я переворачиваю последний лист и под ним нахожу ещё один. — Рекомендательные письма? Подписанные тобой?

Эдоардо выпрямляется на стуле, корректируя своё доминирующее положение.