Бывшие в прошлом

Глава 34

СЛАВА

Боль, выедающая душу. Крупица за крупицей. Один. Предательство любимой женщины, смерть отца, а после убийство сестры. Мозг сводил все аспекты воедино — Вольных и его отродье. Этот урод сперва соблазнил Олесю, чтобы получить главное кресло в компании. Потом едва не увёл из-под венца мою возлюбленную, а на следующий день спровоцировал приступ у отца, наверняка, он тогда что-то сказал ему и папе стало плохо. И под конец, апогей его зверств — убить сестру своим ублюдком. Что потом? Я следующий? Черта с два, сволочь. Ты ни черта не получишь, ни компанию, ни Женю, ни мой дом. Дай срок и сгинешь вместе со своим выродком.

Траур по Олесе оказался на руку. Вольных носил скорбный вид вдовца, не интересуясь компанией. Конечно, на хрен ему фирма, когда рядом вонючие подгузники и моя подслеповатая жена? Сперва хотел пресечь их очередное сближение, но вовремя понял, что эта дура — хороший отвлекающий манёвр. Мне необходимо дискредитировать его перед партнёрами, причём не тупой ненадёжностью, а воровством. Тогда совет директоров будет просто обязан уволить его из-за чудовищной репутации. Пресса так же сделает своё тёмное дело и моему гребаному родственнику конец во всех планах… А после? После сделаю то, что должен, ради папы и сестры. Эта мразь ответит за всё.

План подставы усложняли дружки Вольных — Золотарёв и Наумов. Последний был в разы опасней. До кучи, моя секретарша совала свою толстую задницу в каждую щель, тяжелой артиллерией круша все мои замыслы. Если уволю, то вызову подозрения у Никиты с Аликом, молчу уже о том, что та выскочка побежит сообщать всё супруге. Я хоть и рассказал Жене о своих намерениях, но держу все на гипотетическом уровне. В конце концов, жена до сих пор в доме и не уведомила меня о начале бракоразводного процесса. Испугалась?! Или своего идиота бросать не хочет? Он ведь теперь овдовел, и моя ненаглядная наверняка подумывает возможность воссоединения с ним.

К счастью, шурин вернулся к работе только спустя четыре месяца после похорон Олеси, этого мне вдоволь хватило, чтобы подготовить ловушку. Остаётся выждать подходящий момент и ударить в спину. Только удар получил я, и гораздо раньше.

Вышел из своего темного домашнего кабинета в направлении кухни, но замер, услышав в гостиной тихие женские голоса.

— Почему ты так решила?! — глухой тон моей супруги насторожил. — Задержка? Тест делала?

— Да, сделала. Две полоски… — а от этого голоса стало дурно, и от сути разговора подкосились ноги. — Может ложный? Он может быть ложным?

— Да, кажется, такое бывает, — ответила Женя, и услышал глубокий облегчённый выдох. — Ты же говорила, что влюблена в него по уши. По-моему, родить ему наследника — беспроигрышный вариант.

Впился пальцами в выступ на стене, чтобы не обличить себя. Она всё это время не просто знала о нашей интрижке, а похоже надеялась на что-то. Умно, подложить мне в постель тупую горничную, чтобы обрести свободу от мужа. Нет, дорогая, я умею видеть разницу между женщинами и блядями.

— Евгения Викторовна, что мне делать? — блеяла Соня, явно напуганная и в отчаяние.

— Ты меня спрашиваешь? Ноги ты перед ним раздвигала. Вот и иди сообщай радостную новость.

— Нет! Нет! Он убьёт меня на месте, — голос горничной ушёл в фальцет. — Я обещала, что не залечу. Он только на ваших детей согласен. А я… Я никто для него.

— Ну и мразь же мой муженёк, — с отвращением процедила Женя, и мои пальцы едва не раздробили выступ. — Хорошо. Тогда делай аборт. Денег тебе дать?

Повисло молчание, от которого мои уши приобрели форму локаторов.

— Нет, — сипло прозвучало в тиши. — Это мой малыш. Я не смогу его убить.

— Соня… Ты хоть представляешь, как тяжело растить ребёнка одной? Не глупи. Ты ещё молода. Тебе надо учиться, найти достойную работу и любимого человека. Не порти своё будущее…

С этими словами вышел из своего укрытия. Девушки испуганно попятились, а Соня в ужасе обняла живот руками.

— Моя жена права. Аборт — самое оптимальное для тебя решение. Поехали! — и подступив к девушке, поймал её за руку.

— Нет, пусти! — вскричала любовница, начав упираться. — Не трогай меня!

— Слава, подожди, давайте просто пока обсудим… — в локоть вцепились руки Жени, которые я с презрением отбросил.

— А ты заткнись! С тобой я поговорю позже, — и силой потащил Соню на улицу к машине.

— Евгения Викторовна! — взмолилась горничная, начав рьяно вырываться.

Дальнейшего никак не ожидал. По голове прилетело что-то тяжелое. Рухнул на пол, считая птиц в глазах. Картинка расплылась, но я чётко услышал этих двоих.

— Бегом за мной, — повеление суженой.

— Боже… С ним всё нормально? Вы его так ударили! — в шоке разорялась Соня.

— Да не болтай ты, глупая! Живо за мной, пока он не пришёл в себя…

Я в себе, мерзавки! Сейчас, дайте секунду. Застонал, обняв место удара, и оно запульсировало под моими ладонями. Чем она так заехала, тварь?! Застонал, пытаясь вернуть себе достойную позу, а вернув, понял, что опоздал. Девушки убежали. Кинулся во двор, видя, как за ворота выезжает машина.

Сука!

— Стоять! Останови машину! — побежал следом, впиваясь в ручки дверцы, но водитель вырулил за ворота. — Уволю, на хрен, козёл! — рявкнул вдогонку.

Первой мыслью было сесть в свою тачку и ехать за ними, но тошнота с головокружением не внушали безопасность. Тронул место удара и посмотрел на пальцы — кровь, хоть и не много. За это ты мне тоже ответишь. Влетел в дом и упёрся взглядом в ребенка, что она так безответственно оставила в гостиной. Это ничтожество косило на меня глаза, от которых стало ещё хуже. Именно такую маленькую Олесю я держал на руках, когда мама разрешала. Такие же глазки, щёчки, личико… Только волосы не те. У сестры темнее, а тут светлые. Его грёбаная порода! Ярость перекрыла кислород.

— Ты убила собственную мать, мелкое чудовище, — процедил я и взор упал на пеленку совсем рядом с ней.

Лицо этого отродья размером с мою ладонь. Просто перекрыть доступ кислорода и… всё. Протянул ладонь и взял ветошь. Серые мишки на нежно розовом тоне фланелиевой ткани. Очень мягкая и нежная. Эта тварь даже не поймёт, что происходит.

— Вячеслав Сергеевич?! — оглушил голос за моей спиной.

Обернулся, на пороге гостиной стояла мать Сони. Специально прискакала из кухни?

— Чего тебе? — рявкнул на неё. — Вали откуда пришла?

От моего грубого и громкого голоса племянница раздалась плачем. Блядь! Поморщился и отстранился.

— Позвольте её забрать… Машеньке пора кушать, — и не дожидаясь моего позволения, кухарка спешно прижала ребёнка к себе.

Карга старая! Почуяла неладное или те две дуры вспомнили о мелкой и позвонили в дом? Хрен с ним, не до соплячки, есть проблема посерьёзнее — горничная забрюхатила, а это масса проблем. Во-первых, мне не нужные ублюдки, во-вторых факт измены подкосит мою репутации и облегчит развод для Жени, а в-третьих, эта плебейка возомнит потом о себе и начнёт выдвигать требования и предъявлять права. Дудки, аборт — решение окончательное!

Поднялся в отцовскую спальню, где уже давненько поселился. В комнате, как обычно темно — шторы задвинуты, а лампы мне не нужны. Ещё бы немного холода и решил бы, что я умер. Бок потянуло, напоминая о недавнем хирургическом вмешательстве, что так и не спасло мою сестру. Всё было зря! Да и в целом всё давно ушло под откос. Моя жизнь, моя семья, моя работа, цели и мечты. Почему я-то до сих пор хожу по этой земле? Чтобы свершить правосудие? Наказать виновного? Да… Вольных будет наказан, и я всё для этого сделал, потерпеть надо только пару недель.

Лёг на кровать, успокаивая ноющий шрам. Беготня за этими двумя была лишней. Пока вслушивался в работу своего организма уснул. Туман легкого блаженства окутывал тело, где-то пели и убаюкивали мифические Сирены.

— Мне тут плохо одной, — до слуха дошёл печальный, но с вечным звоночком голос Олеси.

Вскочил, сев на постели, и начал вертеть головой, ища источник, но комната была пуста.

— Леся?

— Пойдём со мной, — эти капризные нотки знал до мельчайшего тона. — Я так скучаю по вам — по тебе, по Машеньке. И папа тоже очень хочет вас увидеть.

— Хватит! Замолчи! — вскрикнул я и…

Проснулся. За окном глубокий вечер. Что за жесть? Тряхнул головой, переваривая столь правдоподобный сон. Это была Олеся и она звала с собой. Вдруг представил, что снова увижу её и папу. А может и мама там где-то рядом с ним? Там вся моя семья, а я до сих пор тут, в этом аду. Нет, остановись. Не те мысли! Плохие мысли!

Поднялся с постели и направился в супружескую, что давно стала личной комнатой Жени. Женушка уже должна была вернуться. Стучать не стал и, видимо, зря — картина, представшая моему взору, скрутила душу в узел. Вольных сидел в моём кресле и играл с Костей, а рядом расхаживала супруга и, качая на руках его дочь, заботливо кормила из бутылочки. Какая идиллия! Никого случайно не забыли?!

— Пошёл вон отсюда, — процедил я, с ненавистью глядя на шурина.

Лев впился в меня не менее хмурым взглядом, а после покосился на Женю. Та кивнула.

— Костян, поможешь мне уложить Машулю спать? — задорно спросил он сына.

— Да, пошли, — оживился мальчишка и побежал вперед, наткнувшись на меня. — Привет, — улыбнулся малой, глядя чистыми и искренними глазами, и я не смог его проигнорировать.

— Здравствуй, дружок, — голос смягчился, а от груди что-то больно отвалилось.

— Пойдёшь с нами? — спросил так просто, что захотелось взвыть.

С вами? К убийце моей сестры?!

— Нет, Костик, нам с твоей мамой поговорить надо. Беги давай, — и ласково потрепал его по голове.

Отступил, пропуская мимо себя Вольных, а после громко захлопнул за ним дверь.

— Где она? — тут же без прелюдий накинулся на супругу.

— Успокойся. Я поговорила с ней, дала деньги. Она сделает аборт. Она дура, но не настолько.

— Как раз настолько, — рыкнул я, немного смягчившись. — А ты ведь ждала, что я клюну на неё, да? Ждала, что сам захочу развода с тобой. И ублюдок этот был бы шикарным подспорьем.

— Не ублюдок, а твой ребёнок, — перебила Женя, окатив взором ненависти и презрения. — Ты похоже вообще ни о чём не задумываешься, Слава?! Я всё равно уйду от тебя, сегодня или завтра, и тебе не запугать меня. А ты так и останешься один со своими обидами, ненавистью и вечно непонятым. Может хватит? Может надо ухватиться за остатки живого и наладить свою жизнь заново? Я не люблю тебя. Никогда не любила! И не скрывала этого. Да, были моменты, мне казалось, что ты тот самый и моё новое дыхание, но я не просто ошиблась, а жестоко окаралась. Ты худшее, что случалось со мной!

— Аминь, — молвил с таким гневом, что каждая буква просочилась в стены.

Женя сглотнула, прочитав в моих глазах свой приговор, и слегка попятилась. Не бойся, я и пальцем тебя больше не трону, потому что боль в груди изменила курсоры. Ушёл, оставив дверь за собой не закрытой. В свой склеп? Не хочу… Соня ушла. Друзья отстранились. Мне больше не с кем говорить. Вышел на улицу и замер на подъездной лестнице. Рана на голове пульсировала, а звёзды в небе словно тянулись ко мне. Покачиваясь, дошёл до своей машины и вырулил за ворота.

Давил на газ пока не уперся в калитку Новодевичьего кладбища. Вышел из автомобиля в зловещую тишину и направился вглубь пристанища усопших. Где-то ухала сова, а в деревьях галдела ночная фауна, луна ярким прожектором освещала путь, заставляя тени двигаться. Шагал вдоль аллеи, высчитывая ряды, пока не нашёл нужный. Три могилы, три памятника — мама, папа и сестра. Чуть дальше шёл пустой ряд — там тоже можно сделать погребение… Скользнул взором по надгробиям, глядя в светлые и чуть улыбающиеся лица, которые в предсмертный час были совсем не такие. Они страдали перед смертью, как и я сейчас, а уйдя обрели покой, но уже без меня. Вы ушли, а мне дальше жить со всем этим.