The Englishman Who Slowly Descended Down The Mountain — Друг по вызову

— И мой телефон запиши на всякий случай, — посоветовала Габи.

В выходные вырваться не получилось — на следующей неделе обещали непогоду, и режиссёр принял решение доснимать оставшиеся натурные сцены, чтобы по максимуму использовать теплые солнечные деньки. Каждый раз, как у неё случался перерыв, она порывалась схватить телефон и начать выяснять у Анны, как там Майкл. Майкл, Майкл, Майкл… Понимая, что этим будет изводить себя не в меньшей степени, чем её, она всё-таки сдерживалась, ожидая вечера, когда можно будет просто поболтать, даже не упоминая предмет их общих забот. Наличие Габи в доме её отчего-то не особо беспокоило — то ли она действительно постепенно сжилась с мыслью, что он так и будет продолжать “гулять” направо и налево, то ли та её успела чем-то покорить. “Втереться в доверие”, как она с неудовольствием об этом думала. И правда — ей всегда казалось, что она не очень хорошо сходится с новыми людьми и воспринимает их с подозрительностью, граничащей с паранойей, а тут… Даже с Майклом это заняло три встречи и четырнадцать недель…

Оставалось ещё два дня съёмок, когда в очередном выпуске “Пророка”, который сова доставляла ей прямо в гостиничный номер, на первой полосе огромными буквами появилась кричащая надпись о дерзком бегстве особо опасного преступника прямо из лучшей тюрьмы магического мира. В заметке говорилось также, что пропажа была обнаружена совершенно случайно в тот момент, когда аврор, развозивший баланду по камерам, изменил своим привычкам и решил поинтересоваться, отчего это заключённый не тянет руку через узкое окошко, силясь миской зачерпнуть пищи из котла с отвратительно пахнущим варевом, который аврор специально ставил как можно дальше от двери. Причём в тот момент аврор лишь констатировал факт и удовлетворился лицезрением через то же окошко бесформенной кучи на топчане. Прошло ещё два дня, прежде чем охранника заинтересовало, отчего же труп не пахнет на весь коридор. В общем, план Майкла действовать скрытно сработал, дав отцу необходимое время на то, чтобы раствориться среди магглов и замести следы. Однако, ей теперь стоило спешить обратно в Лондон, тем более, что как раз накануне исполнитель главной роли, изрядно приняв на грудь, битый час ломился в дверь её номера, обещая неземное наслаждение — в основном, себе, насколько она поняла — и даже её угрозы познакомить его со своим агентом должного действия не возымели. В результате тот в ужасе проснулся с утра в постели с очень довольным бурной ночью актёром, игравшим модного лондонского модельера, а она сама долго уговаривала режиссёра отснять всё ему нужное с ней сегодня.

Когда она вернулась домой, Анна с Габи, веселясь от души, на пару смывали красочный макияж с Майкла, который с благосклонным спокойствием воспринимал их игры, даже при этом не шелохнувшись. Увидев её, девушки сначала смутились, словно она застала их за чем-то ужасно неприличным. Хотя так оно наверное в сущности и было… Потом все вместе спустились вниз, поскольку как раз настало время ужина, и молодому растущему организму Анны срочно потребовалось перекусить в хорошей компании. Там на столе лежал номер “Пророка”, на первой странице которого аршинными буквами было выведено имя её отца. Правильно. Как же она могла забыть, что и Майкл, и та же Габриэль вполне могут тоже быть подписчиками, и что её старания сохранить свою тайну так легко оказались пущены коту под хвост. Она настолько разволновалась, что ей даже кусок в рот не лез, пока она пыталась придумать, что теперь делать.

После того, как отец ей рассказал про Блэка, она целыми днями думала об этом. Её это и радовало, и огорчало. Радовало, что она наконец-то знает, с кем имеет дело. С кем делит постель. Огорчало — что его потребность делить постель ещё с несколькими десятками, или сотнями, или даже неведомо каким числом других девушек, оказывается, была наследственной, и вполне возможно было, что неизлечимой. У магглов она подслушала такое словечко — “генетическая болезнь”. Тут наверняка было нечто в этом роде. Может, он, бедняжка, даже и страдает от своего недуга, но сделать ничего не может — гены предков неумолимо гонят его в постель к очередной “подружке”. Всё это наводило её на очень грустные мысли — с Майклом стоит расстаться как можно быстрее, поскольку безраздельно личного счастья ей с ним не видать. С другой стороны, не это же ли он продолжает ей непрестанно втолковывать? Что он не может быть никем, кроме как другом, поскольку любые другие отношения с ним будут искажены его ущербной моралью? Раньше она от этого отмахивалась, как от несущественной мелочи на пути к “жили они вместе долго и счастливо”, но теперь…

— Лиззи! Лиззи! — пробилось настойчивое из окружающего мира. Это Анна звала её. — Лиззи, ты куда пропала?

— Да вот, задумалась, — через силу улыбнулась она.

— Не об этом? — показала Анна на газету.

— А я где-то слышала это имя, — заявила Габи.

— И я, — кивнула Анна.

— Мне конец, — расстроилась Элизабет. — Этого ещё не хватало!

— Где-то ты права, — согласилась Анна.

— Но это нечестно! — воскликнула она.

— Почему? — с живым интересом спросила Габи.

— Потому, что своё имя он мне сообщить отказывается, вот почему! — выпалила Элизабет.

— Хорошо, — сказала Анна, немного подумав.

— Что — хорошо? — поинтересовалась Габи.

— Мы с тобой подруги, — сказала Анна, обращаясь к Элизабет. — Ведь подруги?

— Н-ну, подруги, — осторожно согласилась та, лихорадочно пытаясь сообразить, чего ей это будет стоить.

— Ну, и не волнуйся, — заключила Анна, снова начав ковырять вилкой киш.

— Ну и не буду, — пожала плечами Элизабет, отчаявшись понять, что же именно только что произошло.

Они заявились на следующий день незадолго до полудня. Анна очень кстати оказалась в школе, а вот Габи куда-то исчезла. По крайней мере, когда она, услышав звонок, побежала вниз, ни в гостевой спальне, ни на диване в гостиной той не оказалось. Может, оно и к лучшему — меньше народа, меньше вопросов. Звонок требовательно прозвучал снова, а потом в дверь на всякий случай ещё и забарабанили кулаком. Когда она её открыла, один из молодчиков в униформе авроров — обтягивающие лосины, одна штанина которых была фиолетовой, а другая зелёной, гофрированные панталоны и рукава, малиновая жилетка и короткая жёлтая мантия — как раз повернулся спиной, чтобы постучать пяткой.

— Здравствуйте, — приветливо сказал его напарник, лет на двадцать его старше. — А это мы вам дверь ломаем!

— Спасибо, — хмуро откликнулась она. — Она мне давно надоела, а платить за вынос на свалку совсем неохота. Чем обязана, господа?

— Ни за что не поверю, что вы не читали вчерашнюю газету, мисс, — сказал старший.

— А что мы с ней разговариваем? — удивился младший. — Ступефаем угостить, а потом…

— Помолчи, — неприязненно бросил ему старший и обратился к ней. — Авроры Бобсон и Добсон. У нас к вам несколько вопросов в связи со вчерашними новостями. Мы можем поговорить внутри? А то под дождём не удобно ни нам, ни вам…

Она распахнула дверь и отошла в сторону. Авроры тут же протопали грязными туфлями с длинными загнутыми носками в гостиную, проигнорировав коврик у порога и принялись оглядываться по сторонам цепкими взглядами квартирных воров. Несмотря на очевидную разницу в возрасте и явно не совпадающие фамилии, тем не менее они выглядели, как родные — как минимум, братья, а то и вовсе близнецы, один из которых слишком часто пользовался Маховиком времени и оттого чересчур быстро состарился. Не худые и не поджарые, но и не толстенькие — скорее, в меру упитанные, невысокого роста — она и без каблуков была выше любого на семь-восемь сантиметров, какие-то румяные и чересчур активные… Такое ощущение, что у каждого на спине по пропеллеру было. Младший долго пялился в экран телевизора, пытаясь сообразить, что это за странного вида артефакт.

— Как давно вы видели своего отца? — спросил старший — Бобсон — закончив составлять в уме каталог антикварной мебели, чтобы передать скупщику краденого.

— Когда и где вы родились?! — для убедительности свирепо покрутил глобус Добсон.

— Это вопрос с подвохом? — спросила она. — Почему вы спрашиваете?

— Потому, что он сбежал из Азкабана, — сердито ответил Добсон.

— Давно? — поинтересовалась она.

— Да боггарт его знает, — закатил он глаза. — Пропажу обнаружили два дня назад.

— А почему вы сразу не пришли? — удивилась она.

— Почему, почему… — проворчал он. — Мы сами только вчера вечером в газете прочитали!

— А вчера почему не пришли? — не сдавалась она.

— Так дежурство же подошло к концу, — добродушно пояснил Бобсон. — И все уже по домам собирались… А теперь ещё и вы нам допрос устроили. Нехорошо! Так когда всё-таки вы видели своего отца?

— Не далее, как на той неделе, — ответила она.

— А поточнее нельзя? — недовольно вклинился Добсон.

— Поточнее — нельзя, — спокойно ответила она.

Пусть понимают, как хотят — то ли она сама не знает, то ли не желает говорить. В результате устроенного ею допроса она уже поняла, что авроры и следователи — это совершенно разные вещи, и резонно предполагала, что тему они развивать не станут. Так оно, в общем-то, и произошло.

— Он говорил, куда направлялся после этого? — спросил Бобсон.

— Нет, — пожала она плечами.

— То есть, он не сказал родной дочери, где его искать? — продолжал пытать Бобсон.

— Он сказал, что если я не буду знать, то не смогу рассказать даже под Веритассерумом, — пояснила она. — А мне важнее, чтобы он был на свободе и живой, а не сгнил в Азкабане, поэтому я и спрашивать не стала.

— Твой отец — убийца! — завопил Добсон, проносясь от шкафа с книгами в прихожую. — Да что мы вообще с ней разговариваем? В кутузку её, да и дело с концом.

— Вы позволите нам осмотреться в вашем доме? — довольно вежливо спросил Бобсон, скривившись от тирады своего напарника.

— Нет, конечно, — пожала она плечами. — С чего бы это?

— С того, что после бегства вашего отца вы единственная подозреваемая, — выпалил Добсон, уже вернувшись и подпрыгивая в попытках заглянуть на люстру. В этот момент ему, как никогда, не хватало пропеллера.

— Без ордера… — начала она, но Добсон её перебил.

— Да ты совсем уже в своих магглов заигралась! — крикнул он сверху, поскольку нашёл лесенку для книг. — Сейчас сама в Азкабан загремишь! — потерял равновесие и чуть не загремел с этой самой лесенки.

Она действительно слишком много времени провела с магглами, и такое поведение слуг закона было ей совсем непонятно. Почему, к примеру, они даже не стали её толком расспрашивать про встречу с отцом, про точную дату и обстоятельства, да и много всего прочего. Ей представились детективы из Скотланд-ярда, которые бы за пять минут не напрягаясь выудили бы у неё всю информацию, а она бы даже и не заметила… Нет, всё-таки кое-чему у магглов определённо стоило поучиться! С другой стороны, в маггловскую тюрьму можно спокойно заходить и выходить, как в какой-нибудь торговый центр.

— Спокойно, — проворковал Бобсон и повернулся к ней: — В одном он, конечно, прав. Нам не нужен ордер на обыск и нам даже не нужно подозрение. Мы авроры и поступаем, как считаем нужным. Я спросил вас исключительно из вежливости.