The Englishman Who Slowly Descended Down The Mountain — Друг по вызову

— Она… Она дёрнулась, когда коснулась... — запинаясь, стала объяснять она. — Меня… Груди…

Глаза Габи загорелись.

— Интересно, — сказала она. — А я голой груди касаться его рукой не пробовала.

Она сделала шаг к кровати, взяла его руку в свою и подняла чашечку лифчика. От осознания того, что сейчас при ней Майкл будет тискать другую девицу, Элизабет бросило в жар.

— Постой! — вскрикнула она и зажала рот рукой. Габи застыла, выжидая. — Давай, — решилась она.

Габриэль приложила руку Майкла к груди и сжала. Ничего не произошло. Она вопросительно посмотрела на Элизабет, а та лишь вытянула шею, чтобы лучше видеть. Самое интересное — она отчего-то не испытывала своей обычной удушающей ревности, глядя на руку Майкла на груди Габи. Она, конечно, предпочла бы, чтобы это была её грудь, но совершенно непонятным образом ничего не имела против Габриэль.

— Даже обидно, — сказала та. — Ничего не чувствую — он по прежнему без сознания и ни на что не реагирует. Тебе точно ничего не показалось?

— Точно, — ответила Элизабет. — Когда я положила его руку себе на грудь, он её сжал. Правда! Мне не показалось! Вот, смотри!

Она тоже взяла руку Майкла, задирая футболку, и приложила её… Ничего. Она было подумала, что в первый раз ей и вправду показалось, но рука вдруг опять шевельнула пальцами, сжав сосок.

— А! — вскрикнула она. — Вот! Видела?

— Ну, видела, — с заметным напряжением в голосе сказала Габи. — Но мне показалось, что это ты сжала его руку.

— Ну ладно, — сердито отозвалась она. — Тогда ты держи его за запястье.

Прикусив от напряжения кончик языка, Габи поднесла ладонь Майкла к Элизабет. Вот ладонь коснулась её, ещё секунду ничего не происходило, и Габи даже раскрыла рот, чтобы это прокомментировать, как рука Майкла сжалась, стискивая полушарие груди.

— Ага! — торжествующе воскликнула она. — Видела?

— Видела, — хмуро произнесла Габриэль. — А почему меня-то не?..

Она отняла ладонь Майкла и засунула себе под футболку, прислушиваясь с мрачно-сосредоточенным выражением. Вздохнув, приложила к другой — словно доктор, двигающий стетоскоп по торсу пациента. Потом бросила руку и отвернулась, закрыв ладонями лицо. Элизабет бросилась к ней и обняла, прижимая к плечу голову.

— Это ещё кто попал… подруга, — ласково сказала она.

— Ну почему, почему? — всхлипнула Габи.

— Не расстраивайся, — попросила она. — Я уверена, что он тебя любит ничуть не меньше, чем меня. Он мне про тебя все ужи прожужжал, — соврала она. — “Габи то…”, “Габи сё…” Иногда даже неприятно было…

— Спасибо тебе… подруга, — откликнулась Габриэль, успокаиваясь. — Хоть и сочиняешь, но спасибо, что пытаешься утешить.

Они решили повести под новое явление научную основу. Элизабет прикладывала руку Майкла к груди, а Габриэль считала пульс. Получалось, что пульс повышался до двенадцати ударов в минуту. Осмелев, она совсем разделась до пояса и легла на него сверху. Стало даже слышно, как он дышит, а пульс участился до двадцати ударов.

— Интересно, а что будет, если его простимулировать… орально? — размышляя вслух, сказала Габи и вопросительно наморщила лоб. — Я бы сделала, но ты же видела — толку от меня…

— Орально — это как? — на автомате переспросила Элизабет и поймала удивлённый взгляд Габи.

— Ты издеваешься? — спросила та. Элизабет помотала головой. — Пойдём! Футболку можешь уже и надеть…

Они спустились вниз на кухню. Габи показала Элизабет на стул, а сама достала из холодильника большой огурец. Придирчиво его осмотрев, она закрыла холодильник и понесла огурец к раковине. Помыла, протёрла, а потом достала небольшой ножик и стала обрабатывать кончик. Закончив, стряхнула обрезки в ведро и показала результат. На Элизабет смотрела очень правдоподобно выглядящая зелёная головка такого же зелёного члена.

— Нефритовый жезл! — восхищённо произнесла она.

— Если бы я знала, про что у нас с тобой разговор зайдёт, то притащила бы настоящий, из латекса, — пояснила Габи, примерилась и стала облизывать.

Точнее, не облизывать, а именно водить по огурцу языком, как если бы она ласкала настоящий член. Немного так с ним поиграв, она поцеловала “головку” и начала теребить языком вокруг. Погрузила “головку” целиком в рот и вынула, и так несколько раз. Потом она взяла второй рукой за “ствол” и стала быстро водить ей вдоль огурца в то время, как голова двигалась на кончике, полностью погруженном в рот. Щёки были втянуты. Она бросила взгляд на Элизабет, широко раскрыла рот и продемонстрировала, как при этом язык лопаточкой “обнимает” огурец снизу, одновременно прижимая к нёбу. Ещё немного поиграв с фруктом, она вытащила его изо рта, проказливо посмотрела на Элизабет и откусила от огурца большой кусок, заставив ту вскрикнуть в ужасе.

— Так будет с каждым! — с довольным видом прокомментировала Габи. — Ты поняла?

— П-поняла, — не очень уверенно ответила Элизабет. — И как долго это делать?

— Только до тех пор, пока тебе это нравится, — ответила Габриэль. — Майкл — пока он пребывает в сознании, конечно — получает удовольствие оттого, что его получаешь ты. Если тебе что-то не очень нравится, то и ему будет не по душе.

— Хм… А если мне понравится? — спросила она.

— Тогда можешь этим заниматься, пока он не кончит, — улыбнулась Габи, а Элизабет почувствовала, что снова краснеет. — Только вкус спермы…

— Семени, — быстро перебила Элизабет.

— Пусть будет семени, — согласилась Габи. — Вкус бывает разный и не всем нравится. Можно проглотить, а можно выплюнуть…

— Проглотить?! — вытаращила она глаза.

— Ну да, — пожала плечами Габи. — Естественный же продукт…

Когда Габриэль ушла по своим делам, она решилась на смелый эксперимент. Сначала долго разглядывала в холодильнике огурцы, выбирая самый красивый и нарядный, потом ещё некоторое время его мыла, а после этого приступила к самому важному — на конце огурца стала ножом вырезать головку, как у члена. Получалось очень плохо — до этого она как-то не озаботилась разглядыванием члена вблизи, а уж тем более налившегося кровью члена. Поняв, что вышло совсем никак, она сердито откусила неудавшуюся часть и пошла за ещё одним огурцом. Следующий получился и вовсе безобразно — сказалась долгая практика затачивания карандашей. С грустью поняв, что сегодня на обед у неё одни огурцы, она откусила бракованную деталь и пошла за третьим.

Получилось более-менее к шестому. Относительно тонкие к тому моменту уже закончились, и тот, который она вырезала последним, был в диаметре около восьми сантиметров. Головка, конечно, вышла круглой, словно у кегли, зато при этом совсем не помещалась в рот, и пришлось её со всех сторон обтачивать. Наконец, осознав, что лучше у неё уже никогда не выйдет, она уселась за стол, серьёзно нахмурив брови, и попыталась воспроизвести то, что ей показывала Габи. Не получилось. Дело было в том, что ей совершенно неинтересно было облизывать и обсасывать огурец — занятие казалось ей настолько дурацким, что она только раздражалась и злилась, при этом ни на йоту не приближаясь к пониманию таинства процесса. Она снова полезла в холодильник, вспомнив, что где-то была сметана.

Размешав в сметане немного соли, она макнула в получившийся соус кончик огурца и принялась его облизывать. Теперь получалось значительно лучше — сочетание лёгкого оттенка огурцового вкуса с солёной сметаной оказалось вполне удачным, и она увлечённо слизывала сметану с фрукта, пока глазами не встретилась… с глазами Анны, которая внимательно смотрела на неё с порога кухни. От неожиданности она откусила добрых шесть сантиметров от огурца, окончательно запоров болванку.

— Я два раза покашляла, — сказала та. — А перед этим ещё и в дверь позвонила.

— Я просто по зелени соскучилась, — поспешила признаться Элизабет, чувствуя, как краснеет всё лицо.

— Я отчего-то так и подумала, — улыбнулась Анна. — Что ты соскучилась… По огурцам, ага!

Она прошла и села рядом, взяла со стола другой огурец — не обработанный ещё, — макнула его в сметану и смачно захрумкала.

— Фкуфно! — согласилась она с набитым ртом.

В итоге все огурцы были съедены со сметаной, а Элизабет решила, что пора приступать к опытам на людях. Несколько последующих дней были заняты какой-то суетой. Ей снова было нужно появиться на студии, и она задерживалась там до позднего вечера, выматываясь при этом до такого состояния, что приходила домой, едва двигая ноги. Дома её обычно ждала Габи, которая потом некоторое время проводила с ней, рассказывая, что такого случилось с ней за день и выслушивая Элизабет. Она с благодарностью воспринимала эту неожиданную опеку. Оказывается, вдвоём с кем-то можно жить очень даже весело. Или втроём, если считать Анну, с которой она пересекалась по утрам. Когда она приходила, Анна уже обычно спала, и Элизабет предложила Габи ночевать с ней, поскольку размеры кровати вполне позволяли.

— Да тут вчетвером можно спать без проблем! — сказала та. — Давно хотела спросить, откуда у тебя такая огромная кровать?

— Да как-то на распродаже купила, когда понадобилось на чём-то спать, — пояснила Элизабет. — За пятьдесят фунтов с доставкой.

— Ух ты! — восхитилась Габи. — Надо же, как повезло!

— Майкл, когда в первый раз увидел, совершенно неправильно оценил обстоятельства, — усмехнулась она.

— В смысле? — не поняла Габи.

Она вздохнула и стала рассказывать, как они познакомились, да и вообще всю историю их отношений. Слово за слово — Габи рассказала про себя, но Элизабет чувствовала, что та многого не договаривает. Немного поразмыслив, она поняла, что Габриэль тщательно избегает деталей, которые могли бы пролить свет на происхождение Майкла.

— Ты знаешь, — сказала она, — мой отец, оказывается, был близко знаком, даже дружен с отцом Майкла. Так что я теперь по крайней мере знаю его фамилию.

— Это же просто замечательно, — улыбнулась Габи.

— Но ты всё равно не скажешь мне, правда? — спросила она.

— Нет, — помотала головой Габриэль. — Но я и не скажу ему про тебя.

— Не скажешь? — удивилась Элизабет.

— Не скажу, — кивнула Габи. — Это ваша игра, и я в неё соваться не буду. К тому же, мы подруги…

— Спасибо, — вздохнула она. — Это лучше, чем… Но меня смущает один момент…

— Какой? — поинтересовалась Габи.

— Папа сказала, что отец Майкла был ужасным бабником… — задумчиво сказала она. — Что он не пропускал ни одной юбки в округе. Всю свою жизнь до самой смерти.

Габриэль странно побледнела и напряглась.

— Ты уверена? — спросила она. — Точнее, твой отец уверен?

— Да, он уверен, — подтвердила Элизабет. — Он сказал, что — практически одно лицо, что у отца, что у сына.

— Это… интересно, — с натугой произнесла Габриэль.

— Я думаю, что мне нужно с ним порвать, — грустно улыбнулась она. — Но только после того, как он очнётся.

— Действительно, как-то глупо пытаться разойтись с лежащим в коме парнем, — нервно хихикнула Габриэль.

— Что с тобой? — спросила Элизабет.

— Ничего особенного, — покачала головой Габи и спрятала лицо в ладонях. — Просто… Весёленькая же мне жизнь предстоит!