Уроборос

Глава 43

Неделя в Утрехте пролетела как на курорте. Отдых вышел на славу. Мы расслаблялись в компании тир и вкушали изысканные блюда дополненные неповторимым терруаром местных вин. К тому же успели присоединиться к совместным тренировочным баталиям, где шесть сотен бойцов разом имитировали захват вражеской крепости. Участвуя в этом, я понял, что именно таким образом Сигфрид с легкостью подчинил себе несколько городов на пути. Во период военной выучке мы также разбивались на команды и "играли" в захват знамени, что естественно не обходилось без травм. А еще разделялись на фелаги[53], где мы с братьями проявили себя в лучшем свете, что отметил сам конунг Сигфрид.

Помимо развлечений и тренировок, я успел завязать дружбу с Дарри. Он оказался отличным мужиком, но, как и все кузнецы, свято хранил свои секреты. С собой в поход я взял не так много вещей, однако среди них был выкованный еще в Тенсберге рондель. Честное слово, не знаю зачем я его сделал. Вроде хотел скрамасакс, а вышел ромбовидный в сечении кинжал милосердия[54]. При должном умении он смог бы спокойно пробить кольчужный покрой насквозь, но чаще сего им я пользовался вместо шила. В любом случае клинок вышел достойный, за него мне не было стыдно даже перед именитым кузнечным мастером. И мастер подарок оценил. Один раз взглянув, он сразу понял всю прелесть применения этого кинжала.

— Ты сам делал эту сталь, сын Стейна? — Наковальня пригляделся к волнистому рисунку на клинке.

— Я пытался сварить смесь железа и чугуна в тигле, но слиток получался хрупким. Перепробовал кучу способов, но все были неудачными. Потом такую же смесь поместил в железный короб, который и расковал. На удивление получилось. Так сейчас и кую все, — поведал свои тонкости я.

— Узор на клинке… Такие я видел на лучших восточных саблях. Его называют «кара табан». Удивлен, что у тебя получилось его добиться без варки стали. Ты отличный мастер, достойный Бога-кузнеца Вёлунда! Это очень дорогой подарок, Эгиль. Пойдем ко мне в кузницу, я постараюсь подобрать тебе что-нибудь взамен, — Дарри показал за крепостные стены.

Широкая центральная дорога вывела нас за ворота. Дальше мы свернули на песчаную тропинку и направились к кузнице, что лежала на за пределами форта. Она стояла особняком, сторонясь других ремесленных строений. Чем дальше отходили от крепости, тем тише становилось вокруг. Опустевшие мастерские тоскливо глазели провалами окон; люди покидали дома в спешке.

— Где все ремесленники? Разве вы не брали их в плен?

— Мы ведь не сразу прибыли в Утрехт. Сначала пощипали другие города, а когда приплыли сюда, то здесь почти никого не было. Крепость сдалась еще до нашего прихода. Но мы все равно выловили с пару сотен людей по лесам, вот только среди них умелых не сыскалось. Хотя нет, вру! Прибежал тут один парнишка, сын горшочника. Сказал, что мы его семью убили, а он выжил значит.

— И что с ним стало?

— Мы все подумали, что у него кукуха поехала, но поведение парня позабавило Сигфрида. Конунг спросил его имя и потом сказал: «Мальчик, который выжил, ты пришел, чтобы умереть?» — Дарри взял театральную паузу.

— А дальше?

— А дальше этот парень залепетал что-то непонятное на своем языке, начал руками махать… ну конунг и огрел его первым, что под руку попалось. Оказалось, что черенок метлы крепче головы горшочника… Давай заходи, ты же и сам кузнец, печных духов бояться не должен! — приглашающим жестом отварил дверь кузницы Дарри.

— Секретов своих поведать не могу, ты уж извини, но думаю тебе многое откроется, даже если просто посмотришь на убранство кузни, — Наковальня окинул взглядом помещение, сложенное из дикого камня и толстого сруба.

— Ты пока можешь осмотреться, а я сейчас подберу тебе что-нибудь!

Внутри располагалась внушительная печь с замазанными глиной стенками, и закрытые кожаные меха, сопло которых терялось в недрах горнила. На стенах были развешены большие и маленькие молоты и кувалды. Недалеко от печи лежала высокая корзина с углем. Еще в этой части помещения стояли пары бадей с водой и маслом, а также дубовый стол, с выстроенными на нем рядами тиглей и горшочков. И конечно же наковальня. Она представляла собой обтянутый металлической лентой пень с закрепленным на нем пластом железа.

Дальше имелся проход, за которым находилась небольшая спальня. Здесь и поселился Дарри.

— Ну вот, а это тебе! — после пары минут вышел из дальней комнаты Наковальня.

В руках он держал то, что я как раз и собирался выковать вместо ронделя. Отличный скрамасакс! В локоть длиной и с толстенным обухом. Таким и люки канализационные подцепить можно было бы. Когда я пригляделся, то заметил настоящий булатный узор. Хаотичный рисунок расходился замысловатой рябью подобно волнам в омуте.

— А ты послушай, как он звенит! — Наковальня передал мне нож. Я подвесил кинжал за темляк и аккуратно щелкнул ногтем по клинку. Кузницу наполнил колокольный звон, благовест которого длился пару минут.

— Век бы слушал! Он теперь твой, Эгиль! — ухмыльнулся в седеющую бороду мастер. — Отдарок за подарок!

— Ты по праву лучший кузнец на моей памяти, Дарри!

— А вот я на Йоль встречал одного мастера, который назвался Велентом. Он сказал, что кормит своих гусей мелкими кусками расколотых мечей, а после собирает кусочки по двору и перековывает их.

— И зачем?

— Он сказал, что от гусиного чрева сталь тверже становится. Ну не буду же я каждому встречному верить, и проверил… и знаешь что? Меч действительно получился тверже! Хотя сейчас таким методом я не пользуюсь, да и гусей столько не напасешься, — хихикнул Дарри.

— А говорил секретами не поделишься! — я похлопал его по плечу. — Я рад, что завел дружбу с таким замечательным мастером. Надеюсь, духи кузни не станут против небольшого праздника в их доме?

— Этих шалопутников углем не корми, дай пива выдуть. Уж, зело им оно нравится. Мы с ними в этом похожи, хе! — как по волшебству в руках Наковальни появилась крынка хмельного.

Что ж, за знакомство!

Это был последний день в Утрехте, потому что на рассвете мы отправились покорять Кёльн!