Уроборос

Глава 57

— Ааааа-ррр! — с диким рёвом из дверного проёма вылетел Гери. Но литры выжранного алкоголя сделали своё грязное дело. Вместо того, чтобы раскидать убийц парой быстрых ударов, брат лишь неловко покачнулся и грохнулся на покрытый ледяной коркой снег.

Однако секундной паузы недоумения хватило, чтобы я успел развернуться к злоумышленникам, попутно выхватывая из ножен меч. От столь быстрого разворота, топор полоснул меня по шее. Которая тут же стала истоком кровавого водопада, окрасив ворот рубахи багровым.

Плохо! Боли я пока не чувствовал. Сейчас на кону каждая секунда, ведь против меня уже три противника: два агдирских брата и обильное кровотечение. И все трое остро мечтают о моей смерти.

И как только я их прошляпил?! Злость прибавила скорости и клинок с хрустом врубился в тело Флуги как колун в промёрзшее полено. От неожиданности противник даже топор выронил. Или из-за прорубленной ключицы? Вот только меня это совсем не волнует, потому что Илуги оказался быстрее брата и без намёка на замах послал нож мне в корпус.

Я попытался увернуться, но сакс прошёл по касательной, врываясь яркой вспышкой боли где-то у рёбер. Под плащом тут же набухло второе кровавое пятно, уродуя прекрасную синюю тунику в сизо-фиолетовый цвет.

Увеличить дистанцию! Нож, пусть и длинный — не соперник мечу на средней дистанции. Вот только это знал не только я. Илуги, глубоко пригнувшись, перескочил через Гери и с низкого положения запустил сакс вновь мне в брюшину.

Сталь столкнулась со сталью, издавая противный скрежет. Агдирец неистово колол и резал в попытках достать моё многострадальное тело. И он даже не думал сбавлять темп, а меж тем я всё больше терял кровь и силы.

Уцелевший убийца растянулся в широком выпаде, почти опускаясь на снег, и едва ли не вонзил мне в бедро своё оружие. Удар я отбил, и тут же пнул его под выставленное колено. Илуги картинно взмахнул руками, но всё же успел сгруппироваться, обратив падение в мягкий перекат.

И кто знает как дальше окончился бы поединок, если бы я не успел вбить в его затылок тяжёлое навершие меча. Так агдирец осел на белый снежный покров, но в этот раз как куль с известной субстанцией.

Я глубоко вздохнул и медленно, сквозь зубы, выпустил воздух из лёгких. В голову тут же ворвался рой мыслей, но сознание уже не отвечало за действия тела. В режиме автопилота я начал вязать нокаутированного Илуги его же поясом. Правая рука на удивление неплохо справлялась с этим нехитрым действием. Флуги умер почти мгновенно, и уже перестал пускать кровавые пузыри, и остекленевшими глазами уставился в звёздное небо. Мёртвую тишину прерывал диким храпом Гери, наплевав на стылую землю и рядом лежащий труп. Ох, как же ярко сегодня светили звёзды…

Слабость никуда не делась, поэтому я срезал длинный кусок ткани с одежды Флуги и перевязал шею. Бок тоже кровоточил, но его я просто забил мазью и перетянул поясом. Не теряя больше времени я побежал к дому ярла.

К моему удивлению праздник не спешил заканчивался и только набирал обороты. В просторных палатах Рауда во всю ширину скандинавской души продолжалась гулянка. Даже за несколько метров от входа в резиденцию Луны, гостя напрочь сшибал тяжкий дух разгульного кутежа.

В бытность студентом мне иногда попадались кассеты с американскими вестернами, где главный герой с острым прищуром из под кустистых бровей окидывает помещение салуна, где тут же стихает музыка и разговоры завсегдатаев. Далее звучала очередная эпичная фраза, и, конечно, начиналась перестрелка.

К чему это я? Да к тому, что как только хирдманы обратили на окровавленного гостя внимание, какофония стихла и градус хмеля в глазах гуляк знатно приблизился к значению "трезвость".

Без лишних разговоров Рауд лично, в сопровождении наиболее трезвых хольдов, направился со мной к месту происшествия, чтобы засвидетельствовать преступное нападение и подтвердить его факт. А увиденное ему, мягко говоря, не понравилось.

— Этого ко мне! — Луна указал на связанного Илуги. — Если не помер, то устроим допрос. А вот этого раздеть и сложить как-то ровно, а то околеет в такой форме — не закопать потом, не перенести… Гери ещё положите в дом, а то как бы рядком складывать не пришлось. Фроди займись ранами Эгиля! А ты давай, отдохни хольд! До твоего пробуждения этого змеёныша не удавим, отдыхай! — это было сказано уже мне.

Затем врачеватель пошаманил над моими порезами, обнадёжил в том, что от них я не умру и удалился. Рассказать в подробностях о произошедшем я ещё успел на подходах к дому, благо история получилась коротенькой. Поэтому сейчас я остался один на один с храпом в сотню децибел. Впрочем, даже шум взлетающего самолёта не помешал мне крепко заснуть.

— Тот самый Кьётви?! Ну всё, Эгиль, сами норны ведут тебя! Кстати, чего не разбудил-то, опять всю славу себе решил захапать? — с самого утра Фреки решил забить мне голову своими бреднями.

— Да, а ведь Харальд так его и не нашёл. Считай уж лет десять Богатый хорониться на землях Прекрасноволосого и никто про то не знает, — подключился старший.

— Это ж сколько ему лет? Брат, тебе нужно спешить! А то этот хрен скоро к Праотцу отправится, а надо, чтоб к Хель!

Вот же насели… Отмщение Кьётви, это та дорога на которой я стою многие годы. Стою, но не иду. Мне придётся сделать шаг в одну из сторон, хочу я этого или нет. Если не стану мстить, то потеряю уважение всех товарищей, а значит потеряю всё. Если пойду по этому пути, то встречусь с дряхлым стариком, жизнь которого мне предстоит оборвать.

Только две стороны. И чтобы начать новую жизнь, то нужно сделать выбор.

Слишком много новых жизней на моём веку, не так ли? Но пора уже сбросить кандалы обязательств и справится с призраками прошлого. Маховик мести уже запущен, и не мне его останавливать. Отец, Кьётви, я… мы только звенья в его цепочке. Решено!

— Пойду проведать нашего бывшего товарища по команде, — я поднялся из-за стола и двинулся к выходу из дома. Бок нещадно болел, а шеей я старался лишний раз не крутить. Но не сказать, что это так уж сильно мешало передвижению.

— Давай, мы позавтракаем, да тоже присоединимся к вашей дружеской "беседе", — ухмыльнулся Фреки и с жадностью накинулся на горячую кашу.

Если близнецы утро встречали пусть и с жесточайшем похмельем, но в целом без особого ущерба здоровью, то пробуждение Илуги сопровождалось мучительными позывами тошноты и дикой головной болью. Об этом говорили обширная лужа рвотных масс перед его телом и разумеется огромная шишка, которая выпирала даже из под кудрявых волос на затылке. На лицо все признаки сотрясения мозга. Однако это была не главная его проблема.

— Доброе утро! — сопроводив приветствие звонкой пощёчиной я вырвал внука Кьётви из беспамятства. Стараясь не вляпаться в его несостоявшийся ужин я переместился за спину Илуги.

Судя по сменившимся ремням на руках агдирца, первичный допрос уже был проведён. И распухшие сизые кисти говорили о том, что их обладатель навряд ли ещё ими воспользуется. А тем временем узкие щёлочки глаз, окружённые чернильными гематомами, еле как разлепились. Я встал перед ним и его неуверенный взгляд не сразу, но сконцентрировался на мне.

— А… это ты, Синдрисон… — с противным щелчком рот пленника исказила улыбка.

— Ты скажешь мне, где находится Кьётви.

— С чего ты взял, что я скажу? — сплюнул мерзкий комок Илуги.

Никогда прежде я не допрашивал и уж тем более не пытал людей. Не сказать, что это противоречило моей тонкой натуре, хорошим человеком в этом мире я отнюдь не был. А вот достойным представителем викингов вполне.

— Я не стану говорить тебе, что ты останешься жив. Ты, сын собаки, сегодня умрёшь в любом случае. Единственный выбор, который у тебя есть, это с какой болью ты загнёшься, — заезженный оборот? Вполне, но звучит хорошо. Весомо.

— Щенок, ты слишком молод, чтобы говорить со мной. Иди, позови своего папашу! Аха-ха-ха! — его хриплый смех перешёл в кашель.

— Смешная шутка, умник! А как тебе то, что поговорить ты с ним сможешь только в Чертогах Всеотца. И клянусь, ты окажешься совсем в другом месте…

Кажется, что после временной потери руки и того памятного разговора с Гери, меня сильно это надломило. Я и сам чувствовал, что стал другим человеком. Но я и подумать не мог, что смогу кого-то пытать. А сейчас, залитый кровью, я стою перед человеком, изувеченным до неузнаваемости кривым ножом в моей руке. Изувеченным моей рукой. Изувеченным мной.

И ничего. Пусто. Ни жалости, ни сострадания, только удовлетворение от хорошо проделанной работы.

Илуги рассказал всё, что знал. Наверное даже больше. Это я понял по лицам товарищей, что молча наблюдали за моими действиями.

В среде викингов пытки являются искусством. Причём вершиной мастерства экзекутора является время, в течение которого его "холст" остаётся живым. А задача "холста" хранить молчание и с достоинством принимать работу художника. Если мученик выстоит и вынесет все пытки не проронив звука, то будет достоин Вальгаллы, если же нет, то владения Хель станут его домом навсегда.

Илуги на счастливое посмертие надеяться уже не приходилось, поэтому после всех экзекуций он не сдерживаясь скулил в углу. В застенке стоял горький смрад железа, горелой плоти и продуктов жизнедеятельности. Пугало ли это кого-то? Совершенно нет, народу в коридоре только прибавлялось.

— Эх, надо было на перекрёстке…

— Да ты чё, змеёныш бы сразу окочурился от холода.

— Какой тут холод, когда кочергой пятки жгут?

Кто это говорил, я не разбирал. Да и не до того мне было. А сейчас, когда я узнал всё, что хотел осталось сыграть последний аккорд.

— Этот клинок мне подарил отец. Ты не встретишься с ним, но умрёшь от его наследия.

На этом всё закончилось. Для Илуги. Для меня же наоборот.

Теперь я знал, где искать Богатого. Сколько людей в его хирде, кого он грабит, кого называет другом и какие секреты хранит. Теперь я знаю всё, и то, что один я не смогу справиться с этой задачей и мне нужны люди. Мои люди. Предстоит ещё не мало сделать, чтобы добраться до него. Как минимум провести ещё один сезон под стягом Рауда и только после я смогу отправиться вершить свою судьбу.

Ведь, чтобы начать сагу об Эгиле, предстоит поставить точку в саге о Кьётви!