Средневековые тюрко- и монголоязычные номады и их потомки на Руси, в Российской Империи, странах Запада и Казахстане

Место захоронения Шакарима стало известно благодаря Кабышу Керемкулову. Во время убийства Шакарима ему было 18 лет. Отец сказал ему проследить куда сбросят тело Шакарима. Он шел за отрядом чекистов и запомнил колодец, в который сбросили тело поэта. В течение 30 лет он охранял это место и затем показал его сыну Шакарима Ахату{53}.

После убийства Шакарима были репрессированы все члены его семьи. У Шакарима было 2 жены. Первая жена умерла во время конфискации, а сын от нее умер из-за болезни. От второй жены Айганша у Шакарима было 5 сыновей (Капыр (Гафур), Кабыш, Ахат, Баязит и Зият) и 2 дочери.

Старший сын Шакарима Капыр (Гафур) в тюремной камере сам себе перерезал горло. Не выдержав издевательств покончил с собой в тюрьме также Баязит. Ахат Шакаримов был сослан в Сибирь. Он трижды пытался покончить с собой (1931, 1932, 1937 гг.). В 1937 г. Ахат вонзил себе в грудь иглу, но… остался жив. Впоследствии выяснилось, что острие иглы чудом остановилось, достигнув околосердечной сумки. Когда вышел лозунг «Дети не должны отвечать за отцов» он написал письмо Сталину и был освобожден.

Поэт и композитор Кабыш скончался от голода. Тело его было найдено в степи. За голенищем сапога Кабыша нашли потрепанную тетрадь, где были записаны его последние стихи. В своих стихах Кабыш пишет, как он хочет повидаться с родственниками и как он хочет вдоволь наесться хлеба.

Младший сын Шакарима — Зият, в 1931 г. по совету отца, взяв свою долю от наследства отца, откочевал в Китай. В 1934 г в городе Сарысумбе окончил краткосрочные учительские курсы. В 1935 г. возглавлял отдел казахско-киргизского просвещения в г. Урумчи, руководил литературным отделом казахской редакции газеты «Синь-Цзянь». В 1937 г. во время правления Чинсисай был арестован по доносу, и пропал без вести.

Местные казахи третировали потомков Шакарима. Об этом в своих воспоминаниях пишет Камила Капыркызы: «В 1931 году, после того как в степи убили нашего дедушку Шакарима, нас: меня и мою маму Макей, как представителей рода богачей-кулаков заключили под стражу и отправили в Карауыл. Там нас закрыли в заброшенном, темном доме. Мне тогда было 13 лет, и я многого не понимала. Запомнила лишь холод, пробирающий до костей и заброшенный дом, полный крыс. В ту ночь мы не сомкнули глаз. А впереди нас ждало еще одно испытание — допрос. И тогда Чингистау, видневшийся издалека, казался мне самым страшным местом на земле. Живя вдали от Родины, я вспоминала родную землю, родственников, но мне не хватало смелости вернуться туда. Когда приезжала в Абайский район, то посещала лишь могилы Абая и Шакарима в Жидебае. Оттуда до Карауыла рукой подать, но я возвращалась обратно в Талдыкорганскую область»{209}.

В связи с вышеприведенным хочу отметить, что моего отца, потомка раскулаченного бая, еще в 1960–1970-х гг. в нашем родном ауле, называли байским выродком.

Долгие годы имя поэта было предано забвению. 29 ноября 1958 г. решением генеральной прокуратуры СССР Шакарима Кудайбердиева реабилитировали за отсутствием состава преступления. В 1959 г. в газете «Казах адебиети» было опубликовано несколько стихотворений поэта. Отставной чекист Абзал Карасартов поднял шум. Дойдя до секретаря Компартии Казахстана Жангильдина, он прямо обвинил его: «Вы позволили оправдать ярого врага советской власти. Если не дадите отбой, то я поеду в Москву, буду жаловаться самому Хрущеву и на вас найду управу»{126}.

Партийные функционеры перепугались, и снова имя Шакарима было предано забвению.

Возможно ненависть Абзала Карасартова к Шакариму связана с творчеством поэта. Из диалога между ученым и литератором Евнеем Букетовым и Абзалом Карасартовым. «Карасартов: …Назавтра собрали жителей Баканаса и Байкошкара, положили тело Шахкарима на специально сооруженный деревянный постамент, и потом я держал речь: „Вот перед вами Шахкарим, в прошлом уважаемый в народе аксакал, богоискатель, побывавший в Мекке и Медине, и поэт, написавший поэму `Енлик-Кебек`, желая порочить род найманов. Видите, до какого он теперь дошел состояния! Погиб в перестрелке“»{79}. Слова о речи вранье, но из текста видно, что Карасартов, видимо, будучи найманом, ненавидел Шакарима из-за поэмы «Енлик-Кебек».

В годы горбачевской перестройки против реабилитации Шакарима выступили родственники Абзала Карасартова. Брат Абзала Маз Карасартов, житель Караганды, в феврале 1987 г. прислал письмо писателю Мухтару Магауину. Маз Карасартов интересовался обоснованием того, почему стихи Шакарима были включены вместе с его биографией и научными пояснениями в книгу «Поэты Казахстана», изданную Магауиным в 1978 году в Ленинграде. «Этот вопрос задал бы мой брат, старый чекист Абзал Карасартов, боровшийся с врагами советской власти, если бы был жив. Потому что Шакарима Кудайбердиулы он знал лучше. Сведения о Шакариме есть у всех потомков Карасартовых. Покойный брат завещал их нам. Он умер в 1979 году. С ним было связано и то, что больше нигде уже не издавались стихи Шакарима после того, как они были опубликованы в газете „Казах адебиети“ в 1959 году», — писал автор письма. Письмо Маза Карасартова заканчивалось угрозой: «Если не дашь ответ, я подниму этот вопрос перед Центральным комитетом Компартии Казахстана и КГБ, чтобы раскрыть истинное положение вещей. Потому что фамилия Карасартовых не должна прозвучать „как имя Дантеса в казахской истории“, как это предполагают некоторые лица».

Второе письмо Маза Карасартова, от 17 февраля 1988 г., было адресовано газете «Казах адебиети» и ее главному редактору Шерхану Муртазе — по поводу публикации в этой газете поэмы Жайыка Бектурова «В период перестройки было сказано, что нужно опубликовать труды тех, кто погиб по наговору, к ним относятся те, кто был лишен пера. К этой категории не относится руководитель вооруженной банды, выступавший против советской власти, разменявший перо на саблю, это — Шакарим Кудайбердиев. …Вы знаете правду, так зачем через каждые тридцать лет ревностно поднимаете старый разговор?» — писал Маз Карасартов. Письмо свое он опять завершил угрозами, что попросит перевести все, что знает, на общий (русский) язык и потребует справедливости.

Брат Абзала Карасартова не оставил в покое и Жайыка Бектурова — автора поэмы «Поэт и подлец». «Человек по имени Маз Карасартов позвонил мне домой и стал попрекать тем, что и „после смерти не даю покоя их людям“. „Кукушка сама накликает свое имя, вы тут говорите о себе, это ваше дело“, — ответил ему я», — писал в ноябре 1988 г. Жайык Бектуров секретарю Карагандинского обкома партии Куанышу Султанову.

Жайык Бектуров рассказал и о том, какую прилюдную обиду нанес ему Мейрам Карасартов, выступавший от Ульяновского района на айтысе акынов, который состоялся в Караганде летом 1988 г. Жайык Бектуров был председателем жюри на этом состязании певцов-импровизаторов, а один из потомков чекиста Карасартова на замечание по сути выступления ответил угрозами в пролетарском тоне. …Он запел, воспевая своего предка: «Мой дед, Абзал Карасартов, — уважаемый гражданин, устанавливавший советскую власть, выдающийся деятель». Одним словом, он пытался показать его величайшим человеком. Как председатель жюри, я позвал его к себе и сделал следующее замечание: «Ты хорошо знаешь всё написанное и сказанное о своих предках. Поэтому пой не о своем деде, а пой о своем районе лучше». Но Мейрам Карасартов на глазах битком набитого зала накинулся на меня: «Ты — алашординец, враг народа, я бы застрелил тебя, повстречайся ты мне на улице!» — рассказывает Жайык Бектуров.

В 1988 г. в журнале «Арай» был опубликован текст анонимного письма на имя первого секретаря Центрального комитета Компартии Казахстана Динмухамеда Кунаева. Это был текст письма, отправленного Кунаеву ранее, в один из предыдущих годов. «Судя по слухам, Казахская академия, воскрешая Шакарима Кудайбердиева, готовится выпустить его книгу. С партийной точки зрения это неправильно. Мы одни из первых, кто устанавливал советскую власть. Мы хорошо знаем, кто тогда был с нами, а кто был врагом, и не забудем это» — так начиналось письмо. «Мы знаем, кто в 1931 году, подняв белый флаг, организовал борьбу против советской власти, отрезал голову начальнику рай-ККИ РКИ Олжабаю, заставил убить учителя-комсомольца Рамазана с женой, волоча их по земле. В народе известно, как отрядом в 360 человек было совершено нападение на райком и райисполком, как были убиты несколько коммунистов и комсомольцев, как сожгли контору, ограбили банк и кооператив», — перечисляют авторы письма «преступления» Шакарима.

Как утверждалось в анонимке, «многие лучшие стихи, считающиеся произведениями Шакарима, украдены у Абая и Магауи». «Когда-то весь народ поддержал решение судебных органов нашей власти и партии о том, чтобы объявить Шакарима врагом народа и предать его проклятию. И Мухтар Ауэзов в течение всей жизни испытывал к нему отвращение», — писали анонимы{126}.

Глава 6. Русское и украинское казачество