Средневековые тюрко- и монголоязычные номады и их потомки на Руси, в Российской Империи, странах Запада и Казахстане

Первоначально Магжан Жумабаев находился Москве в Бутырской тюрьме, затем был этапирован в Архангельскую область, в Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН). Впоследствии отбывал наказание в Свирском лагере политзаключенных. Исключительную роль в жизни Магжана в этот период сыграла его жена Зулейха. Поселившись в Ленинграде, она посещает мужа, достает ему программу среднего медицинского учебного заведения, соответствующую литературу. М. Жумабаев успешно сдал экзамен, стал фельдшером медпункта, объединяющего несколько лагерей. В 1934 г. Зулейха, выполняя просьбу мужа, зашла к М. Горькому и рассказала о судьбе Жумабаева. Вскоре Максим Горький вместе с женой Екатериной Павловной Пешковой, помогли ему досрочно освободиться из заключения. Е. П. Пешкова с 1922 г. возглавляла организацию Помощь политическим заключенным и, пользуясь громким именем своего мужа, спасла от тюрьмы и от смерти сотни людей.

В 1936 г. Магжан, вернувшись в Петропавловск, стал работать преподавателем русского языка и русской литературы в неполной средней школе имени Пушкина, но вскоре «алашординца» уволили. Он написал письма казахским писателям с просьбой устроить его на работу, обращался и в Союз писателей Казахстана. Его пригласил в Алма-Ату С. Сейфуллин. Казахские писатели видели в Жумабаеве конкурента и не приняли его в свои ряды. Он работал в краеведческом музее. Затем его уволили. Несмотря на свое положение, душевное состояние, он написал стихи «Джамбулу», «Девяносто девять», «К перу моему».

30 декабря 1937 г. Магжана Жумабаева опять арестовали, предъявили обвинения в осуществлении агентурной деятельности в пользу Японии.

Подробности последнего ареста Магжана Жумабаева, через год после которого его расстреляли, вспоминает Шериаздан Елеукенов, бывший советский министр печати. Магжану говорят: «Вы агент японского империализма». Жумабаев отвечает: «Я живого японца не видел, тем более я в 1930 году был арестован и находился до 1936 года в тюрьме, в ссылке на севере. Я только вернулся из этой ссылки, каторги, можно сказать. Как я мог установить какие-то связи с японской разведкой? За мной следят постоянно. Я сам нигде не работаю, занимаюсь переводами. Поэтому я не могу сказать, что я агент японской разведки».

Спустя шесть дней после ареста, 6 января, Магжан Жумабаев собственноручно написал признательное письмо о том, что работал на японскую разведку. На такое человек мог пойти лишь после пыток.

Признательное письмо Магжана Жумабаева, написанное в январе 1938 г. народному комиссариату внутренних дел Казахской ССР: «Желая искупить свою вину перед Советской властью, чистосердечно заявляю, что предъявленные мне обвинения в том, что я, Жумабаев, занимался на протяжении нескольких лет шпионской деятельностью в пользу одного из иностранных государств, подтверждаю. Шпионажем в пользу Японии я, Жумабаев, начал заниматься с 1919 года и продолжал эту работу до 1929 года, то есть по день моего ареста и отправки в лагеря. По отбытии таковых и возвращении в Казахстан в 1936 году я возобновил свою шпионскую работу в пользу названного государства».

Впоследствии соответствующие органы сообщили, что принадлежность Магжана Жумабаева и других алаш-ордынцев к шпионажу установлена не была{72}.

19 марта 1938 г. Магжан Жумабаев расстрелян как «враг народа». По другой неофициальной версии, Жумабаев умер в Петропавловске в тюрьме, где был забит до смерти. Его место захоронения до сих пор не установлено.

Наследие М. Жумабаева сохранила жена Магжана Жумабаева Зулейха, которая по крупицам собирала в библиотеках Москвы и Ленинграда, в изданиях Омска, Оренбурга, Ташкента, Троицка, Казани, Уфы стихи мужа (все прижизненные издания поэта были уничтожены). Собранных Зулейхой произведений Магжана хватило на три тома по двести пятьдесят страниц. По-видимому, это лишь незначительная часть его произведений.

Зулейха смогла добиться посмертной реабилитации поэта (8 июля 1960 г.). В 1967 г., первым в Казахстане поднял вопрос о необходимости творческой реабилитации Поэта, доктор филологических наук, профессор Казахского Государственного университета имени им. С. М. Кирова (ныне КазНУ им. Аль-Фараби) в г. Алма-Ате татарин Хайрулла Хабибуллович Махмудов. Однако до 1988 г. творчество Магжана Жумабаева находилось под неофициальным запретом. Виновниками этого были не только представители власти, но и советские казахские писатели. В частности, поэт и прозаик Сабит Муканов, который называл Жумабаева националистом и защитником баев, поэт Абдильда Тажибаев и др.

Бывший в свое время противником Жумабаева министр печати советского Казахстана Шериаздан Елеукенов, объясняет свою позицию требованием времени, тем, что в СССР он был идеологическим работником. Ш. Елеукенов говорит, что и Мухтар Ауэзов критиковал Магжана Жумабаева, но сын Мухтара Ауэзова Мурат утверждает, что Магжан Жумабаев всегда был родным человеком для семьи Ауэзовых и его гибель потомки Мухтара Ауэзова до сих пор считают величайшей трагедией{72}

Стихи Магжана Жумабаева впервые были опубликованы в конце 1988 г. в органе Союза писателей СССР журнале «Дружба народов» (№ 12,1988) в Москве, а первый поэтический сборник издан в Алма-Ате в 1989 г.

Творчество М. Жумабаева широко известно в Турции.

В 2018 г. в штаб-квартире ЮНЕСКО в Париже в рамках международного форума «Возрождение самобытности и культурного наследия: тюркский язык из прошлого в будущее» профессор Университета штата Мичиган Тимур Кокаоглы представил свою книгу «Магжан — поэт пламени, свободы и любви». В ней рассказывается о жизни и творчестве Магжана Жумабаева, а также представлен перевод его 16 стихов с казахского на английский язык. По мнению Тимура Кокаоглы «Магжан Жумабаев без сомнения является великим представителем казахской поэзии 20 века. Он также один из самых выдающихся поэтов современной литературы всех тюркских народов»{54}.