Всемогущее правительство: Тотальное государство и тотальная война

4. «Нож в спину»

Конец Первой мировой войны резко выявил стержневую идею немецкого национализма. Сам Людендорф, идол националистов, вынужден был признать, что война проиграна, что рейх потерпел сокрушительное поражение. Народ не ожидал такого исхода. Более четырех лет правительство заверяло доверчивых людей, что Германия побеждает. Какие могли быть сомнения? Немецкие армии оккупировали почти всю территорию Бельгии и несколько департаментов Франции, тогда как армии союзников сумели занять лишь несколько квадратных миль территории рейха. Немецкие армии захватили Брюссель, Варшаву, Белград и Бухарест. Россия и Румыния были вынуждены подписать мирные договоры на условиях, продиктованных Германией. Если хотите знать, кто победитель, взгляните на карту, говорили немецкие государственные деятели. Британский военный флот, похвалялись они, вытеснен из Северного моря и заперт в портах. Британский торговый флот – легкая добыча для немецких подводных лодок. Англичане голодают. Жители Лондона не могут спокойно спать из-за страха перед цеппелинами. Америке не удастся спасти союзников; у американцев нет сухопутных сил, а если бы и были, у них нет судов, чтобы перебросить армию в Европу. Немецкие генералы показали, на что они способны: Гинденбург, Людендорф и Макензен не уступают самым прославленным полководцам прошлого; в немецких вооруженных силах каждый проявил героизм, и прежде всего бесстрашные летчики и отважные команды подводных лодок.

И после всего этого – крах! Случилось нечто ужасное и загадочное, и единственное возможное объяснение этому – предательство. И на этот раз предатель, прячась в безопасном укрытии, подстерег и сразил победителя. Хаген вновь убил Зигфрида{95}. Победоносная армия получила удар ножом в спину. Пока немецкие мужчины сражались с врагом, внутренние враги взбаламутили тыл и устроили ноябрьский мятеж, самое бесчестное преступление всех времен. Сломлен был не фронт, а тыл. Виноваты не солдаты и не генералы, а слабоволие гражданских властей и рейхстага, не сумевших подавить бунт.

Аристократы, офицеры и видные националисты сильнее других переживали стыд и раскаяние за события ноября 1918 г., потому что позднее поняли, что их поведение в те дни было просто позорным. На фронте лишь отдельные офицеры попытались остановить бунтовщиков, но большинство из них примкнуло к революции. Двадцать два немецких трона были сметены с лица земли без малейшей попытки к сопротивлению. Придворные сановники, адъютанты, дежурные офицеры и телохранители смиренно приняли тот факт, что князья, которым они приносили присягу на личную преданность до самой смерти, лишились трона. Никто не последовал примеру швейцарской гвардии, погибшей за Людовика XVI и его сына{96}. Когда толпы штурмовали замки различных королей и герцогов, националисты и партия Отечества{97} никак себя не проявили.

Самоуважение этих сломленных людей было восстановлено, когда некоторые генералы и лидеры националистов нашли объяснение и извинение: все это работа евреев. Германия побеждала на земле, на воде и в воздухе, но евреи нанесли предательский удар в спину. Всякий, кто пытался опровергать эту легенду, немедленно объявлялся евреем или подкупленным еврейским наймитом. Никакие разумные аргументы не смогли поколебать эту выдумку. Ее разобрали по косточкам; каждый из пунктов обвинения был опровергнут с помощью документальных свидетельств; для ее опровержения собраны несметные груды материалов, но все тщетно.

Следует понимать, что немецкий национализм пережил поражение Германии в Первой мировой войне исключительно благодаря легенде о предательском ударе в спину. Без этого националистам пришлось бы отказаться от своей программы, которая целиком и полностью основывалась на тезисе о военном превосходстве Германии. Для сохранения этой программы необходимо было иметь возможность сказать нации: «Мы еще раз доказали свою непобедимость. Но все наши победы не привели к успеху из-за вредительства и саботажа евреев. Если мы избавимся от евреев, наши победы принесут должные плоды».

До этого момента в доктрине немецкого национализма антисемитизм играл второстепенную роль. Он был всего лишь побочным продуктом, а не политической проблемой. Источником тяготения к дискриминационным мерам против евреев, как и к национализму, был интервенционизм. Теперь антисемитизм превратился в центральный пункт, в главный вопрос националистической идеи. Такова была его роль во внутренней политике. И очень скоро он приобрел не меньшую важность и во внешней политике.