Тень во времени

Глава 11. Побег из тюрьмы

– Господин Сиверс, расскажите ещё про Воинов Иштирии! – Дайрус с горящими глазами оседлал стул и положил руки на спинку. Книги на столе он больше читать не хотел: урок сканналийского языка окончился. Ноэль предложил ему остаться в классе, Дайрус с удовольствием согласился: он обожал слушать истории про Страну Ледяного Тумана, куда ушли великие воины, чтобы не служить жадным, воинственным вождям скантов.

– Да ты же и так всё знаешь, – улыбнулся Ноэль.

– Я забыл, – Дайрус хитро прищурился.

Ноэль усмехнулся, но начать рассказ не успел: в комнату вошла Маэрина и приказала Дайрусу выйти. Он надулся и гордо отправился к открытой двери, однако, выглянув в коридор, заметил Кэйрона. Они друг друга терпеть не могли: Кэйрон вечно дразнился. Когда Дайрус пытался дать сдачи, Маэрина отчитывала его за непослушание. Гиемон, напротив, натравливал племянника и брата друг на друга, после чего называл Дайруса слабаком, а Кэйрона трусом за то, что он дрался с пятилеткой, когда ему самому уже восемь. Дайрус оглянулся: тётку от двери он не видел, Ноэль повернулся спиной.

Дайрус осторожно отступил обратно в комнату, громко закрыв дверь. Пусть думают, что он ушёл. Мальчик залез в тяжёлый деревянный резной сундук с большой замочной скважиной. Тут было тесно, зато через скважину видно дядю Ноэля. Дайрус представил, как пугает Кэйрона, вылезая из сундука, и хихикнул.

– Что это? – голос тётки Маэрины он слышал хорошо. Когда заговорил дядя Ноэль, Дайрус поздравил себя с отличной задумкой – его было и слышно, и видно.

– Вы хотели поговорить со мной, Ваше Величество?

– Вы должны вернуться в Сканналию.

– Правда? Когда? – Дайрус огорчился, что дядя Ноэль так обрадовался. Неужели он хочет уехать?

– Завтра, но вам придётся выполнить моё поручение.

– Какое? – Ноэль замер.

– Вы отвезёте Айвариху моё письмо и голову Фальшивого Байнара.

– Вы хотите, чтобы я это сделал? Но почему я? – Дайрус от удивления чуть не стукнулся головой о крышку сундука: никто не смел повышать на тётку голос.

– Потому что вы подходите на роль посла, а посла он тронуть не посмеет. Вы же хотите дожить до встречи с сыном? Не думаю, что Айварих забыл о вашей роли в спасении моего племянника.

– Поэтому вы вовлекаете меня в эту грязную аферу? Вы использовали парня, теперь убили его ради…

Дайрус испугался за дядю Ноэля – никто так не говорил с тёткой Маэриной, даже король Гиемон. Она же отрубит ему голову!

– Этот парень – самозванец, посмевший втянуть меня и моего мужа в свою авантюру! Не смейте утверждать обратное, особенно в присутствии Айвариха!

– Да, если я хочу жить.

– Не только вы, господин Сиверс, помните об этом!

– Жизнь одного племянника вам дорога, а вторым вы готовы…

– Моя сестра позаботится о втором племяннике.

– Благодарю, я видел её заботу – шантаж и угрозы! Я сам буду растить сына! Будь моя воля, я отобрал бы у вас и Дайруса, чтобы вы не сделали из него очередную пешку в вашей игре!

– Вы много себе позволяете! – Маэрина тоже повысила голос – впервые на памяти Дайруса, и вот тут он по-настоящему испугался. – Ради прихоти моя племянница поставила под угрозу гораздо больше, чем свою честь, и вся семья расплачивается за её глупость! У моего брата были планы насчёт Анны! Вы всё испортили, соблазнив её, так не жалуйтесь теперь, когда от вас требуется платить по счетам!

– Все счета я оплатил, вернув вам Дайруса, долг перед Анной я выполню, вернув себе сына! Я не позволю превратить его в такого как вы все!

– Не думаю, что ваш бастрад когда-либо станет таким как мы, а если вы не придержите язык, то лишитесь его вместе с головой. Послы должны говорить лишь то, что им предназначено свыше.

Дайрус заметил в скважину, как Ноэль теребит перочинный нож. Он разве не видит, что порезал руку? Даже из укрытия Дайрус разглядел кровь на ней. Он запачкает стол и его тетрадки. Придётся переделывать задание, огорчился Дайрус, но дядя Ноэль не замечал ничего.

– Что, кроме письма и головы этого несчастного, я должен передать Айвариху, Ваше Величество? – наконец спокойно спросил он. Дайрус обрадовался: кажется, ему не отрубят голову.

– Передайте мои наилучшие пожелания в связи с его женитьбой на моей сестре.

Дайрус не сразу понял, что проснулся, переживая давно забытый разговор. Надо же, тогда он запомнил только, что Ноэль соблазнил его родственницу. На следующий день Дайрус спросил Кэйрона, что такое «соблазнил». Тот подробно живописал значение этого слова. Позже Дайрус узнал, что как раз тогда шли переговоры между Барундией и Сканналией о браке Катрейны с Айварихом, об установлении мира, торговых преференциях для барундийских купцов на Нейском канале, о союзе Айвариха и Гиемона. Два года скрытой вражды, увещеваний со стороны Винкустов, которые посадили Айвариха на трон, а когда он их кинул, организовали восстание Фальшивого Байнара. Шагурия не получила дивидендов от использования Винкустов и помощи Айвариху: у Гиемона оказалось больше козырей. Дайрус смутно помнил, как Винкусты привезли «Байнара» для представления Маэрине. Она обвинила его в самозванстве и приказала казнить. Почему она отправила Ноэля послом? Убедиться, что Айварих умеет держать себя в руках? Если он оставит в живых человека, который спас Дайруса, значит, настроен серьёзно. Айварих, надо сказать, оказался умнее: он подарил Ноэлю поместье, сделал его дворянином и оставил в покое до поры до времени. Взамен король получил немало выгод от союза с Барундией, наполнил казну, восстановил разрушенные войной деревни, привлёк капиталы иноземных банкиров, построил военный и торговый флот.

Дайрус покачал головой: какое ему дело до уроков истории? Зачем об этом вспоминать? Было два часа ночи, но спать не хотелось. Дайрус посмотрел на портрет. Принц в сияющих доспехах, сказала недавно Илза. Доспехи и впрямь светились, рассеивая тьму в комнате и в голове Дайруса. Завтра Гиемон снова придёт, чтобы тащить его в тюрьму. Не поэтому ли снятся эти сны? Три сна за три ночи, все об одном и том же – такого с ним раньше не бывало.

Дайрус решил прогуляться по дворцу – проветрить мозги. Сонный стражник за дверью вытянулся, стоило ему увидеть короля. Дайрус отмахнулся от предложения сопровождать его и повернул налево, в обход внутреннего двора, поочерёдно заглядывая в тёмные окна. Он шёл по пустым коридорам, разглядывая шпалеры, ковры, люстры, миновал Северную башню и сам не заметил, как оказался в Тёмной галерее. Отсюда он мог быстро добраться до своих покоев, но задержался. В последний раз он был тут три года назад – вешал портрет отца. Когда Ноэль Сиверс принёс его и рассказал про тайник Катрейны, Дайрус безумно обрадовался: от отца не осталось ничего, кроме этого портрета. Дайрус тщательно изучил его, отыскивая фамильное сходство, и торжественно повесил в галерее, после чего благополучно о нём забыл.

Почему ноги принесли его сюда? Дайрус прошёлся вдоль картин и остановился у портрета Катрейны. Ванда упоминала, что его написал Георг. Потомок древней знатной семьи в юности баловался красками? По нему сейчас этого не скажешь. Дайрус снял факел со стены, зажёг его, поднеся к холсту. Он не помнил женщину на картине, зато немало о ней слышал. Она потеряла почти всё, вышла за врага своей семьи, стала королевой и от этого потеряла ещё больше.

Перед уходом Дайрус задержался у офорта Айвариха, небрежно, словно в насмешку, прибитого к стене гвоздём. Дайрус протянул руку, собираясь его сорвать.

– Можно выбросить портрет, но куда деть прошлое? – женский голос заставил Дайруса вздрогнуть. Он оглянулся и с трудом заметил движение сбоку.

– Кто там? – громко спросил он.

– Это всего лишь я, Ваше Величество, – он увидел женский силуэт и узнал голос Маи.

– Зачем ты здесь? – мелкая дрожь медленно утихала. Дайрусу захотелось наорать на Маю.

– Я люблю здесь бывать, когда никого нет.

– Ночью?

– Лучшее время для меня. Все спят и видят сны, а их Летопись прочесть не может.

Это что, шутка такая? Раньше Мая не отличалась умением шутить.

– Для некоторых ночь – время работы.

– Воры, грабители, насильники, прелюбодеи любят ночь, верно? А ещё стражники и пленники, которых наутро ждёт страшная участь. – Мая медленно приближалась, её тень росла на стене.

– Ты о Ноэле?

– Вы думали о нём?

Дайрус хотел заявить, что это не её дело, но вместо этого кивнул:

– Я вижу его во сне уже третью ночь. Не знаю почему.

– Возможно, так он зовёт вас.

– Зовёт? – Дайрус уставился на неё.

Мая склонила голову, переведя взгляд на портрет Катрейны.

– Или это она вас зовёт, и поэтому вы здесь? Перед смертью она думала о его спасении. Может, её душа взывает к вам? – Дайрус поёжился. Зачем вспоминать покойников, да ещё так пафосно?

– Ты сегодня что-то мистически настроена, – попытался пошутить он.

– Смерть для многих вещь мистическая, на самом же деле она грязная, жестокая и подлая. – Мая никогда раньше не говорила с ним на такие темы.

– Я думал, тебе нельзя высказывать своё мнение.

– Разве я сказала то, чего вы не знали, или высказала свои пожелания?

– А есть что-то, чего ты хочешь? – Дайрус прежде не задумывался о сути её работы. Ну пишет летопись, кто-то же должен? – Ты никогда ни о чём не просишь.

– Я прошу, только не за себя, – медленно ответила она. – И не вслух.

Дайрус хмыкнул:

– Значит, никто тебя не услышит.

– Громче просить я не могу, – от её улыбки у Дайруса мурашки побежали по телу. – Как не могу советовать, что вам делать.

– А я бы не прочь сейчас получить чей-то совет, – устало заметил Дайрус.

– Вы его получили, но услышите ли?

Мая пристально посмотрела на него: её глаза расширились, свет заплясал в них. Дайрусу показалось, что она вот-вот начнёт колдовать над огнём факела. Он попятился и упёрся в портрет Катрейны.

«Вы его получили, но услышите ли»? А если не услышит, то так и будет видеть эти сны? Так и будет представлять, как Ноэля растерзают на дыбе или ещё где – благо от Айвариха досталось немалое наследство инструментов. Да что с ним? Что он размяк, как дитя малое? Он видел столько смертей – и грязных, и подлых, и жестоких… Ну вот опять! Надо с этим покончить! Надо поговорить с Ноэлем, как он просил. Завтра… Чёрт, завтра его начнёт доставать Гиемон, при нём не поговоришь.

– «Нет времени лучше сегодня», – произнесла Мая.

– Что? Что ты сказала? – встрепенулся Дайрус.

– Это девиз Сиверсов. Райгард рассказывал, что его отец часто повторял эту фразу.

Дайрус со страхом посмотрел на Маю. Да, нет времени лучше сегодня. Он должен узнать правду, и завтра можно опоздать. Дайрус открыл дверь в Северную башню. Он заглянул в каморку караульного, но никого не увидел. Ключей от дверей тоже. Неужели в тюрьме что-то случилось? Дайрус спустился на первый этаж и обнаружил открытую дверь. Мая шла следом. Он не решился отослать её – тишина и одиночество пугали. Они прошли через две комнаты и оказались среди камер. Мая уверенно шла за ним, неслышно ступая по старым камням, отполированным тысячами узников и тюремщиков.

Камеры располагались на двух ярусах: один на первом этаже, второй – подземный, частично выкопанный, частично вырезанный в скальной породе. Если первый ярус состоял из камер с окнами, забранными решётками, то нижний предназначался для закрытых наглухо помещений. Наверху держали в основном аристократов и богачей, совершивших незначительные преступления вроде воровства из казны, убийства слуги или невыплаты долгов. Камеры выстроились в два ряда вдоль стен, между ними шёл длинный коридор до Южной башни, куда отсюда прохода не существовало. В нескольких шагах от двери в полу зияло прямоугольное отверстие, в котором виднелись камеры нижнего яруса. Вниз вели стоптанные каменные ступеньки. Нижний ярус предназначался для особо опасных преступников и являлся самой старой частью королевского дворца – едва ли не единственное, что осталось от первоначальной постройки Полияра, кроме башен.