Тень во времени

– Голова раскалывается, – простонал Георг, падая на соседнюю лавку. – Как другие это переносят?

– Мы знаем, когда наступает время прийти и уйти.

– Один воин плохо переносил дым. Почему?

– Чароса воздействует на разум – не всякий разум готов принять её силу. Иногда дым приводит к смерти или безумию.

– Тот мужчина умер?

– Нет, но он не получил то, что хотел. Его разум заблудился и может никогда не вернуться.

– Почему же меня оставили там?

– Туда приходят просить о помощи высшие силы – не человеческие. Люди не смеют вмешиваться в разговор с богами.

– Если я говорил с кем-нибудь, то не с богами, а с мертвецами.

– Живыми мертвецами?

– Что?

– Вы ведь видели и тех, кто ещё жив, не так ли?

– Да, – Георг растерянно вспомнил Макса, Энгуса, Ванду…

– Это живые мертвецы, – пояснил старик.

– То есть они умрут?

– Мы все умрём, – улыбнулся Пурин. – Я имел в виду, что эти люди для вас мертвецы, вы приговорили их к смерти. Пока вы не готовы убить по-настоящему – когда будете готовы, они умрут, если не отыщут путь среди туманов. Сейчас их путь лежит к гибели.

– Почему ты решил, что я не готов убить Макса? – Об остальных он говорить не хотел.

– Будь вы готовы, он бы уже умер. Вы видели того, кто противится смерти Макса?

Ванда, конечно, противится, ну и что? Он её брат. Георг пожал плечами.

– Вы все эти дни пытаетесь не убить его, а договориться с ним, даже я это вижу. Вы предчувствуете горе вашей жены, но не горе страны. Вы хотите вытащить Макса из пропасти – прежде он сбросит туда вас. Решите, что для вас важнее, иначе вам не победить.

Георг задумался: а ведь старик прав. Он упустил возможность покончить с Максом, когда тот подошёл к мосту с тысячным войском и без артиллерии. Георг промедлил, позволив противнику усилить позиции. Он предпочёл торчать тут, лишь бы Ванде не пришлось хоронить последнего родственника, не говоря о том, что тогда их брак окончательно развалится. Он давно придумал план, не решаясь отдать приказ. «Вера – это стремление найти свой путь среди узких и кривых тропинок». Узких и кривых, это верно, но где в этом мире вы найдёте прямые и широкие? Макс разворошил осиное гнездо, тот, кто стоит за ним, ждёт результатов. Георг прикрыл глаза: больше тянуть нельзя.

– Они снова полезут завтра, – вождь Змей неслышно подошёл сзади.

– Сколько у вас пороха?

– Достаточно, – Ярмах пожал плечами. – Но вот ядра заканчиваются. Будем камнями палить?

– Поставь пару пушек напротив моста. Ударим по тем, кто полезут первыми.

– Это их не задержит. К ним сегодня прибывает табун Лисиц. Даже если мы выкосим первые ряды, то перезарядить пушки не успеем.

Клан Лисиц из рода Сангоров славился лошадьми. Сангоры натаскивали их для поездок в горах, но помимо этого также для игрищ. В горной долине, которой они владели, Сангоры устроили ипподром, радуя зрителей скачками и трюками, выполняемыми на скачущей лошади. Лисицы были непревзойдёнными наездниками, к ним на состязания съезжались как другие кланы, так и сканналийские бароны. Торговлю лошадьми Лисицы вели на широкую ногу. В своё время благодаря сотрудничеству с ними Иглсуды заработали состояние.

– Что ж, покончим с первыми, а дальше…

– Дальше? Если они пройдут мост, нам останется или сдаться, или умереть наверху от жажды. – В Астгарде имелся запас воды, конечно, но её надолго не хватит.

– Вот что, я пришлю человека, пусть осмотрит твой арсенал. – Гарик будет счастлив изучить запасы Змей. Он обожал всё, связанное с артиллерией. Дайрус назначил его главным по праздникам во всём, что касалось выстрелов из пушек и фейерверков, он же занимался изучением новых устройств, появлявшихся в Сканналии.

– Зачем вам арсенал?

– Есть идея.

Даже две идеи. Георг отправился разыскивать Игера и Гарика. У него на подготовку только день и ночь.

***

– Как он? – Гиемон решительно вошёл в спальню короля, жестом отсылая прочь стражника и двух служанок.

– Спит, – лекарь Гиемона потеребил ухо. По мнению Марции он попросту не понимал, что произошло с её мужем. Дайруса обнаружил на полу стражник, прибежавший на крик: король дёргался, держась за голову, звал то отца, то Ноэля Сиверса, упоминал Кэйрона и Марцию так, словно они ещё дети. Если это сон, то какой-то странный. К тому же Дайрус никак не мог проснуться, его глаза под веками бешено вращались, лицо налилось кровью.

Карл Немой на вопрос, что с королём, пожал плечами. Трудно разговаривать с лекарем, не способным говорить. Гиемон приказал ему убираться, заменив Карла на Жареса Барра.

– Что мы скажем членам Совета? – спросила Марция. Совет должен был собраться сегодня, но вряд ли Дайрус способен его провести.

– Он долго будет так лежать? – обратился Гиемон к лекарю.

– Э-э, – Барр, как и Карл, развёл руками. – Не знаю, Ваше Величество. Я с таким не сталкивался ни разу.

– Дайте ему успокаивающую настойку, – предложил король.

Лекарь с сомнением посмотрел на Дайруса, который скрипел зубами, изредка бормоча что-то сквозь зубы.

– Я попытаюсь, – он вышел из комнаты.

– А не сходит ли он с ума? – предположил Гиемон. Они остались вдвоём в комнате. Марция удивилась, поняв, что отец обращается к ней. Он редко это делал – обычно он давал ей наставления. Советоваться с дочерью ему до сих пор в голову не приходило.

– С ума? Но с чего бы? – мысль показалась странной. Дайрус – молодой, здоровый мужчина.

– Напомнить судьбу его дяди?

– Эйварда Пятого? – спросила Марция. Говорили, он обезумел после смерти сына и ударился в религию. Неужели отец считает, что Дайрус пошёл по стопам дяди?

– Но… что делать, если ему станет хуже?

– Занять его место, Марция.

– Мне? – Родители научили её многому, но она не ожидала, что их уроки придётся так скоро применить на практике. Она здесь чужая, толком никого не знает, да и сама ещё не оправилась от болезни.

– Ты – королева Сканналии, не забывай об этом, – Гиемон говорил тихо и настойчиво: так же он указывал на её ошибки во время официальных приёмов или других мероприятий, подробно разбирая, что она должна была сделать и как. – Я поддержу тебя. Моя армия к твоим услугам.

Марция ощутила неприятный холодок внутри. Хлоя рассказала ей о том, как вела себя армия отца. За стенами города, где находился её лагерь, местные боялись появляться с подводами еды для рынков: их попросту отбирали от имени короля Гиемона, потому что Гиемон и Дайрус не могли договориться, кто должен за всё платить. Барундийцев оскорбляли в пивных, драки стали обычным явлением. Вчера эктарианин и зарианец из Нортхеда вместе зарезали пьяного барундийского солдата. Гиемон потребовал повесить виновников. Дайрус заявил, что хочет сначала разобраться. Барундийский король презрительно бросил, что сам разберётся. Арестованных всю ночь пытали под руководством Гиемона, к утру они сознались не только в ереси, но и колдовстве и противоестественной связи друг с другом. К вечеру обоих казнили, а за драку с барундийцами ввели огромный штраф. Сканналийцев это, впрочем, не останавливало, как и солдат Гиемона: других занятий у них всё равно не было. Каждый день одну-две женщины из местных насиловали в палатках солдат за городом или прямо в городских подворотнях, где днём и ночью шатались пьяные воины Гиемона в поисках выпивки, еды и женщин. При попытке вступиться за одну из женщин на прошлой неделе убили её брата. Насильник едва ушёл от разъярённой толпы. Дайрус потребовал ответа от тестя – Гиемон заявил, что бабы сами виноваты, раз не устояли перед его солдатами.

Марция жалела, что никто не может навести порядок. Новый глава королевской стражи Николь Ривенхед больше красовался на своей кобыле и хвастался, что она ждёт жеребёнка от Штыря. Николь придумал для него с десяток кличек, устраивал среди стражников состязания в пивных, чтобы выбрать одну. Женщины его обожали: он был красив и экзотичен в заморских одеяниях, которые заказывал за огромные деньги. Увы, заниматься делами он считал скучным – Марция не стала бы на него рассчитывать. Городской стражей командовал Марик Седой. Дайрус его ценил, члены Совета относились к нему с пренебрежением и опаской из-за того, что он барундиец низкого происхождения. Марция решила вечером поговорить с ним и отцом: в городе нужно навести порядок. Напряжение между местными и чужаками нарастало, Марция боялась взрыва.

– Мне сообщили, король болен? – в комнату вошёл Энгус Краск.

– На сегодняшний Совет он прийти не в состоянии, – констатировал Гиемон.

Энгус внимательно посмотрел на короля.

– Где Карл? – спросил он.

– Ему тут нечего делать, – фыркнул Гиемон. – Он ни на что не годен.

– А вашему лекарю известно, в чём проблема? – поинтересовался Краск. Марции показалось, что он сделал это с ехидцей.

– Он отправился за снадобьем, – Гиемон посмотрел в окно. – Уверен, оно поможет.

– Уверен, Карлу под силу решить проблему, – заявил Краск. – Его присутствие очень ценно для короля Дайруса.

– Я сам разберусь с племянником! – Гиемон отмахнулся от возражений Энгуса. – А вам пора на заседание Совета. Жаль, что Дайрус не в состоянии в нём участвовать.

Энгус бросил взгляд на Гиемона, потом на Марцию:

– Полагаю, в этом случае Её Величеству надлежит занять место супруга.

– Вы правы, – Гиемон посмотрел на Краска. – Передайте Совету, что она прибудет через час.

Марция напоследок всмотрелась в напряжённое лицо мужа и впервые поняла, что ответственность за страну лежит на ней. Ей стало страшно, но с этим страхом мать научила её справляться. Марция вытерла вспотевшие пальцы платком и отправилась к Хлое – нанести на лицо макияж и надеть другое платье.

***

На этот раз план Макса показался Георгу более продуманным: на рассвете всадники из рода Сангоров понеслись по мосту. Первые их ряды, как и предполагалось, разметал огонь пушек, вторая волна атакующих снесла пушкарей, не успевших перезарядить орудия. Разобравшись с ними, конница Макса вступила в бой с людьми Георга. Со склонов на них сыпался град стрел, вскоре переместившийся на мост, чтобы не задевать своих. По мосту бодро шагали укрытые щитами пехотинцы.

Георг бесстрастно смотрел на бойню сверху, выжидая момента, когда весь мост окажется во власти сторонников Макса. Они шли довольно плотно, чтобы поскорее оказаться у скалы и вступить в бой на другом краю ущелья. Именно на это рассчитывал Георг. Лишь бы Гарик всё сделал правильно.

Всадники у скалы теснили союзников Георга, но он туда не смотрел, не отрывая взгляда от моста. Вот первый солдат сошёл с него на землю, вот второй… Георг поднял руку с пистолетом и потянул спусковой крючок. Пружина нового, недавно созданного в Шагурии колёсного замка сработала, колёсико ударило о пирит, высекая искру, запалившую порох на полке. Тщательно забитая в ствол пуля вырвалась на волю вместе с пыжом и улетела вверх. Георг не собирался никого убивать этой пулей: выстрел был сигналом для Гарика.

Полсотни пехотинцев Макса уже вступили в схватку внизу, когда часть моста содрогнулась и рассыпалась в облаке порохового дыма и огня. В ущелье посыпались доски вместе с солдатами. Второй взрыв последовал почти сразу и разнёс опору моста у противоположного края ущелья. Послышались дикие крики, люди Макса повалились на дно ущелья, не имея ни малейшего шанса спастись. Несколько сотен человек погибли разом. Всадники с пехотинцами, успевшие перебраться к Сайгурской скале, в ужасе оглядывались на остатки моста, не замечая несущихся в их сторону врагов. Крики отчаяния и торжества сливались друг с другом. Георг поспешил вниз, чтобы принять участие в битве. Вскочив на Буревестника, он отметил, что Игер времени зря не терял: его люди на лошадях за ночь добрались до того места, где ущелье сужалось, и перебрались на ту сторону. Отряд в три сотни всадников ударил в тыл пехотинцам Макса, которые не успели взойти на мост. Взрыв так потряс их, что они не сумели организовать сопротивление, даже имея численное превосходство. По обе стороны ущелья шёл бой. Георг был уверен: для Макса он будет последним.