Тень во времени

Глава 28. День Великого Дара

Дайрус не сразу поверил врачу – несколько дней ушло на споры и требования всё перепроверить, после чего он снова стал проводить больше времени в постели, чем среди людей. Ему снились прежние женщины, казалось, всё снова в порядке, он просыпался в надежде, что произошедшее с ним всего лишь сон. «За что?» – этот вопрос он задавал даже иконе в углу и луне на небе.

Марция много раз умоляла его прийти в себя, вернуться к жизни, участвовать в заседаниях Совета, решая проблемы страны. Дайрус только скрипел зубами: что она понимала в проблемах? Он снова и снова говорил с лекарем, угрожал ему карами, если тот сообщит Гиемону, умолял найти другого лекаря, от чего тут же отказывался, боясь огласки. Дайрус каждый день спрашивал Марцию, не узнал ли кто-нибудь о его беде, но её успокаивающие слова вызывали у него подозрения.

Она сообщала ему о новых столкновениях на юге, отъезде Райгарда и Кэйрона, переговорах с банком Лодивии и делах язычников, которые вёл Свет Веры под руководством Теодора Ривенхеда, он же мечтал, чтобы она оставила его в покое. Он подписал закон о лишении зарианцев прав на проведение обрядов в бывших эктарианских церквях, о запрете на печать религиозных книг на сканналийском под угрозой закрытия типографии и ареста. К доминиарху, а значит, пантеарху, скоро вернётся право надзирать за монастырями, назначать настоятелей. Чего ей ещё надо?

– Ваше Величество!

Дайрус недовольно обернулся. Марция опять пришла к нему в спальню уговаривать его показаться на людях. Будто ей невдомёк, что он испытывает среди здоровых, полных сил мужчин? Она хочет, чтобы рядом с ними он чувствовал свою ничтожность? Не хотела делить с ним постель раньше, так теперь пусть оставит его в покое! Он запахнул шёлковый халат и неторопливо уселся в самое удобное кресло.

– Ваше Величество, – Марция уселась в кресло напротив. – Завтра я устраиваю бал, вы должны там быть.

Бал? Она что, с ума сошла? Какой бал? Он едва не произнёс это вслух, но уроки Маэрины не прошли даром.

– По какому случаю? – высокомерно спросил он.

– По случаю Тохвидана.

Он совершенно о нём забыл! День Великого Дара, или Тохвидан, отмечался на весеннее равноденствие. Почти тысячу лет назад в этот день Божий сын Зария передал священную книгу Декамартион в руки пантеарха Латеи. При встрече Зария и пантеарх преломили хлебный пряник, потому праздник также называли «Хлебница». Делился он на две части: первая неделя отмечалась пышно, с ярмарками, карнавалами и обильным угощением, в котором преобладали хлебные блюда, особенно пряники. В качестве пережитка более древних времён отмечали встречу весны – факельными шествиями и сжиганием чучела зимы. В эту неделю многие старались сыграть свадьбы, никто не ходил голодным, вино лилось рекой, а стражники с трудом сохраняли порядок, ибо сами напивались вместе с остальными. Вторая неделя включала религиозные обряды, обходы десяти храмов Нортхеда и поездку по стране с посещением десяти храмов Сканналии, где молились о ниспослании благодати, наследников и урожая.

Вряд ли в этом году удастся поездить по стране, подумал Дайрус. Он вообще не хотел ничего праздновать. Да, зима закончилась, весна же для него не наступит никогда.

– Я не давал согласия!

– Это давняя традиция, я не могу её отменить. Мы и так пропустили ваш день рождения, это вызвало слухи и кривотолки. Меня уже многие дамы спрашивали, какова тема для костюмов.

Первая неделя после Дня Великого Дара всегда сопровождалась гуляниями, карнавалами и костюмированным балом во дворце. В прошлый раз костюмы были на тему появления эктарианства в Сканналии: Дайрус в роли Валамира оделся в роскошную соболиную шубу до пола и золотой парчовый камзол, расшитый драгоценностями. На голове он носил высокую круглую красную шапку, отороченную мехом. Во дворце устроили грандиозный спектакль со сценой, на которой одного за другим посреди леса и реки убивали языческих богов в исполнении актёров в чёрных и белых трико. Идею спектакля подал доминиарх Теодор, он же написал пьесу. Глядя на гибель богов, жители Сканналии – тоже в исполнении актёров, – благодарили Валамира, надевали струны на шеи, целуя лики Зарии и Миры. Праздник обслуживали стражники, десятки музыкантов, певцов, поэтов, герольдов, портных, камердинеров, поваров; количество блюд не поддавалось счёту. Устроили охоту с ястребами, турнир и потешную «битву за взятие Рургарда», где, правда, победили горцы, прибывшие по такому случаю при полном параде. Все повеселились на славу, а счета за праздник заставили поморщиться тогдашнего главу Казначейства – Сайрона Бадла. Кажется, он сказал, что оплачивать кредит за эти торжества придётся ещё долго.

– Отмените праздник! – потребовал Дайрус.

– Праздник – это не только танцы и ужин, это веселье на улицах, раздача бесплатной еды и милостыни, представления в присутствии короля. Горожане этого ждут. Им необходимо забыть о трудной зиме, о вашем сумасшествии, которое обсуждали по всем пивным и постоялым дворам. Я могу отменить праздник, но как я отменю вопросы, вызванные подобным поведением короля? – резко спросила Марция.

– Кому какое дело?

– Кому? Вам перечислить имена членов Королевского Совета? Членов Городского Совета Нортхеда? Имена всех горожан и крестьян, что повезут на праздник продукты и будут устраивать ярмарки на площадях? Всем им есть дело до того, куда девался король. По городу ходят самые дикие слухи: я лично слышала, как какой-то язычник уверял толпу, будто вас уморили голодом, а правит теперь Райгард Сиверс, который стал моим любовником.

– Надеюсь, вы вырвали ему язык?

– Да, однако это лишь взбудоражило толпу и породило новые слухи. Если эти слухи выйдут за пределы Нортхеда, подобное начнётся по всей стране! Тогда любой мятежник найдёт поддержку народа.

– А, – вспомнил Дайрус. – Ты говорила, что Райгард уехал. Не затем ли, чтобы?..

– Они с отцом здесь. К счастью, мой дядя пока отсутствует, но лёд на море тает, скоро Кэйрон вернётся. Он мне прямо сказал, что мой отец заинтересован в нашем разрыве.

– Зачем это твоему отцу?

– Мой отец хотел убить тебя ещё летом.

– Что? – Дайрус с трудом переваривал известия. – За что убить?

– Ты стоял у него на пути и стоишь сейчас, независимо от того, на что ты способен. Твой трон он желает получить сам. – Марция смотрела на него. Дайрусу казалось, что она с трудом сдерживает презрение.

– А почему ты обо мне беспокоишься? Тебя-то он не убьёт, – раздражённо заметил он.

Лицо Марции слегка перекосило, оно стало отталкивающим. Дайрус опустил глаза.

– Если ты думаешь, что я позволю ему распоряжаться моей жизнью, то ошибаешься! Он отдал меня тебе, на этом его власть закончилась! Ты – мой муж перед Богом и людьми, я никогда об этом не забуду!

Дайрус ни разу не видел Марцию такой решительной и не представлял, как себя с ней вести. От неё исходила почти та же сила, что от её матери, хотя Маэрина была куда менее эмоциональной. О, по её лицу никогда не скажешь, обнимет она тебя сейчас или ударит. Или отправит на плаху.

– Ты обязан пресечь слухи, появиться среди людей! Праздник для этого подходящий повод. Днём ты проедешь по улицам, вечером на балу гости будут в масках, только в конце, когда их снимут, все увидят тебя. Нет! – Она подняла руку, не дав Дайрусу вставить слово. – Я не отменю бала! Если ты не явишься, клянусь, я приду сюда с парой дюжих молодцов, и они силой отведут тебя танцевать!

Дайрус поверил ей сразу – в глазах Марции застыла такая решимость, что у него во рту пересохло. Он не сомневался, что пара крепких мужчин отыщется, если она того захочет. С другой стороны, она права. Хватит прятаться! Это не вернёт мужской силы. У него два пути: умереть или жить с тем, что осталось. Готов ли он умереть? Дайрус обдумывал этот вариант и понял, что не сможет наложить на себя руки. Значит, остаётся жить. Он – король, в конце концов! Неужели его испугает какой-то бал?

***

Королева постаралась на славу, устраивая праздник. Нортхед бурлил от довольных горожан, приветственных криков, бесконечных театральных и музыкальных представлений, улицы усыпали ленты и цветы; к вечеру к ним добавились пустые бутылки, потухшие факелы, осколки стекла и объедки, привлекавшие стаи собак.

Грандиозное представление состоялось во дворце: на огромной передвижной сцене разыграли комедию о том, как переодетый король бродит по Нортхеду и провоцирует народ отзываться о нём плохо, а в ответ получает тычки и затрещины от любящих короля подданных. Перед спектаклем выступил трогательный детский хор, затем пять женщин, одетых в платья золотой парчи и дорогие украшения. Пять мужчин в золочёных камзолах и шлемах с плюмажем протанцевали сложный танец на сцене. Гости присоединились к танцорам, среди которых, как все знали, находились король с королевой, укрытые масками.

Райгард на лошади лавировал между ликующих толп, настроение у него было паршивым. Куда-то пропал Георг: дома его не оказалось. Райгард надеялся, что он будет на балу. Барон прибыл в столицу ненадолго и скоро должен вернуться обратно в горы. Насколько Райгард знал, ничего нового он сообщить не мог: горцы веками жили по-своему, только большая кровь может заставить их отказаться от привычных богов. Георг не хотел идти на маскарад – Ванда настояла на поездке в Нортхед, заказала костюмы и готовилась к танцам, изучая новые движения. Райгард собирался попросить барона быть рядом, когда он заявит о своём законном происхождении. Осталось уговорить короля выслушать племянника. Райгард пытался встретиться с Дайрусом с самого возвращения в Нортхед – тот никого не принимал, порождая массу слухов.

С неба сыпал снег и тут же таял. Дворец сиял разноцветными огнями, площадь заполняли нарядно одетые горожане, которые к вечеру выглядели помятыми, изрядно пьяными или уставшими. В раззолоченном пышном костюме Райгард чувствовал себя непривычно, но непромокаемый плащ до поры до времени скрывал его облик ото всех. Ко дворцу уже съехалось немало слуг с паланкинами, кареты подъезжали одна за другой, высаживая роскошно одетых и сверкавших драгоценностями хозяев.

Райгард с досадой направился в бальный зал, где было шумно и весело. Зал украшали бело-синие драпировки с золочёными инициалами Дайруса, его гербом и изображением заслуг перед страной. Свечи на высоченных канделябрах и люстрах освещали каждый уголок огромного помещения. Несколько человек, включая короля с королевой, танцевали под звуки скрипок. Несмотря на маски, Райгард узнал короля. Судя по поджатым губам, танец вызывал у него физическую боль. Королева в платье из белой тафты, отороченном бархатом, казалась спокойной и довольной, но смотрела не столько на мужа, сколько по сторонам, будто проверяя, всё ли в порядке. Маска скрывала её шрамы. Жаль, что ей так досталось от болезни, подумал Райгард. Дайрус что-то сказал Марции, она кивнула. Король оставил её и направился к столу, накрытому у стены. Неужели в такой день он напьётся и снова скроется в спальне? Райгард решительно двинулся в его сторону. Нужно поговорить с ним до того, как он будет не в состоянии выслушать.