Мелодия проклятой любви

Часть IV. Глава 5

Ветер и моросящий дождь встретили меня, когда я спустилась со ступеней крыльца. Я резким движением застегнула молнию куртки до самого подбородка. Жаль, капюшона не было. Порывы холодного воздуха лохматили распущенные волосы, капли влаги покрывали лицо. Видимо, природа решила выразить своё возмущение происходящим кошмаром. Хотя, кошмар этот творился только в моей душе. Я переживала за Риена. Я не понимала Ламира. Я хотела оказаться в крепких объятиях первого и отдалиться на непреодолимое расстояние от второго. Принц подарил мне любовь, Ренский же вызвал страх. Страх того, что мне придётся его убить. Зародившиеся подозрения насчёт причастности парня к чему-то противозаконному укрепились. Я считала его виновным в том, что Риена отравили. И не могла разобраться, домыслы это или же истина. И то что Ламир раздобыл противоядие, только усиливало мои сомнения.

Я несла это самое противоядие в больницу, надеясь, что мужчина с проколом в ноге ещё жив. И что лекари смогут установить, из чего оно изготовлено, чтобы в случае необходимости сварить ещё.

Боковым зрением я успела заметить отделившуюся от стены дома тень. Развернувшись, я быстро отступила на шаг в сторону, поэтому Милика пролетела мимо, не успев вцепиться в мои волосы. Вид у девушки был крайне боевой. Ярость исказила веснушчатое личико. Пухлые, выпяченные вперёд губки разлепились, и на меня полился поток брани.

- Мразь! Пока ты не явилась, всё было хорошо!!! Подлая дикарка, ты приворожила его! Ты преступница! Ты украла моё счастье! Желаю тебе умереть, мерзкая воровка!

Тонкий голосок наполнился визгливостью. Я поморщилась. Разбираться с Ламировой пассией не было никакого желания.

- Три ночи подряд он не ночевал у меня! Где он был? С тобой?! – перешла Милика к самой важной для неё части.

- Я ему не нянька, - повторила я слова самой же Устовой. Юная актриса возмущёно ахнула. Я не поняла, что блестит на её ресницах: капли дождя или слёзы. Тонкая ткань свободного платья трепетала от ветра на стройном теле девушки. Я заметила, как её трясёт. Сколько же времени она простояла у двери, чтоб дождаться меня?

- Он говорил, что любит меня! Но во сне шептал чужое имя, - Милика всхлипнула. – Догадываешься чьё, Мирела??? Ох, как я теперь ненавижу эти три слога! Ми-ре-ла! Когда он привёл тебя в мою квартиру, я готова была подсыпать в твой чай отравы! Потом я у него спросила, что ты для него значишь, а он ответил: «Она моя рана, которая причиняет и боль, и наслаждение». Вот какая ты особенная!

- Ошибаешься, - возразила я. – Дело в самом Ламире. Он не способен на любовь. В школе он вёл двойную игру: встречался со мной и пользовался обожанием Найрис. А Найрис, хочу заметить, тот ещё ангел во плоти. Ренский спал с ней, а меня уверял в своей верности! И сейчас ко мне он испытывает только желание отомстить за то, что я отвергла его идеальную, по его мнению, персону.

- Разве он такой? – прижала ладони к лицу Милика. Теперь не было никакого сомнения в том, что глаза её полны слёз. – Не верю.

- Можешь поучиться у него актёрскому мастерству, - съязвила я. – Уж он-то мастер притворства.

- Я отдала ему свою невинность, я отдала ему своё сердце, - пропустив мои слова мимо ушей, прошептала девушка. Кажется, она вовсе забыла про меня. Боль предательства отгородила её от остального мира.

- Иногда я чувствовала, что не нужна ему. Я человек тонкой натуры. Но мне так хотелось обманываться.

- Слушай, примерно час назад мы с Ламиром расстались на очень неприятной ноте. Он не только эгоцентричный волокита, но и расчётливый обманщик. Если он придёт, будь осторожна и не говори о нашей встрече, - торопливо произнесла я. Я не знала, куда телепортировался Ренский из моего дома, но одна нехорошая догадка имелась.  Милика слабо кивнула. Повернувшись, она пошатываясь пошла к зданию. Я же продолжила путь к больнице.

Знакомая мне пожилая врачевательница как раз совершала вечерний обход. Мы встретились в коридоре.

- Я принесла противоядие, - с ходу выложила я, – для того мужчины с повреждённой ногой…

- Ты опоздала. Вчера ночью он скончался, - принимая бутыль, оповестила меня женщина. – Но это лекарство нужно и другим. Утром отец принёс ужаленного пятилетнего сына. А позже днём знакомый тебе Хез нашёл в лихорадке на улице девушку.

Страдания Риена встали перед моим внутренним взором. Я представить не могла, как такое может перенести ребёнок. Я пояснила врачевательнице, как пользоваться противоядием и откланялась. Во мне кипела необходимость покарать злодея, учинившего столько бед в Разге. Экономя магические силы, я пешком добралась до школы искусств. К этому моменту волосы намокли окончательно. Одна прядь прилипла к щеке. Благо, материал куртки не позволил влаге добраться до тела. Усилившийся дождь нагнал угрюмости на разрушенный квартал. Тени ползли за мной всю дорогу. Казалось, они обогнали меня и облепили учебное здание, превратив его в мрачную громадину. Сверкнувшая молния на миг разогнала темноту, но та вернулась и заняла всё пространство, забравшись и в мои мысли. Я решительно миновала внутренний двор. Статуи на крыльце словно плакали, хотя дождь не мог добраться до них из-за крыши-навеса.

- Ну и фантазия у меня, - буркнула я. Стоило мне потянуть за ручки створок входных дверей, как в холле загорелся свет, хлынувший на меня через образовавшуюся щель. Ослепнув, я, тем не менее, шагнула внутрь. Когда глаза привыкли к перемене, я огляделась. Внутри было пусто, но работал фонтан. Из верхушки центральной части, которая представляла собой скрипичный ключ, поднимались ввысь, чтобы рухнуть в бассейн, струйки воды. Журчание и летящие брызги придавали напряжённой атмосфере искусственную беззаботность. Я почувствовала себя участником чужой игры. Очевидно, что меня здесь ждали, а значит, подготовили западню.

Я подошла к бортику бассейна. На холодном белом мраморе лежала веточка растения с тремя розовыми цветочками. Анизодонтея. Как великолепно она цвела этой весной в саду нашей школы. Как символически именно она стала свидетелем нашего с Ламиром расставания.

- Ренский, что же ты натворил? – с горечью спросила я, получив явный знак причастия парня к злодеяниям вернувшегося колдуна. Запутавшись в нахлынувших эмоциях, я упустила возможность избежать беды. Струи воды в фонтане словно ожили. Тугими плетьми они обрушились на меня. Одна обхватила шею, другие поползли оп рукам и телу. Я попыталась дёрнуться, отступить назад, но с опозданием поняла, что меня пленила не просто вода. Цвет её сменился на багрово-алый. В нос ударил резкий запах сырого мяса. Я почувствовала, что нечто забирается мне под кожу и смешивается с моей кровью.

Головная боль вывела меня из бесчувственного состояния. А я ведь даже не заметила, как отключилась. Я открыла глаза. Ощущение внутренней пустоты смешалось с осознанием полной моей беспомощности. Я стояла в центре просторного зала с зеркальными стенами, вдоль которых тянулись деревянные поручни. Я видела своё отражение. Вместо тренировочного костюма на мне было чёрное платье для выпускного бала, сухие волосы локонами ложились на плечи. На шее и на запястьях красными нитями тянулись следы магических пут. Они говорили о том, что я подчинена чужой воле.

В зеркальной глади отразился человек в чёрном плаще. Он подходил ко мне со спины. Капюшон скрывал лицо, но прикрытие было лишним. Я уже знала, кого скрывает тёмная ткань.

- Мирела, как ты относишься к эпичным финалам? – спросил Ламир, остановившись в шаге от меня. Он скинул плащ, оставшись в белой рубахе и нарядных брюках – тот же наряд, что и на выпускном.

- Я бы мог расправиться с тобой и несколькими часами раньше, когда ты отправила  принца во дворец, но от соблазна потешить собственное эго так сложно отказаться, - сказав это, Ренский взял меня за руку и развернул к себе лицом.

- Как забавно, что ты неподвижна и полностью подчинена мне. Только мысли и речь в твоей власти, но не думай воспользоваться магией. Любое твоё заклинание обернётся тебе во вред, - усмехнулся парень. Он указательным пальцем коснулся моей груди и кончиком ногтя поддел золотую цепочку с кулоном-изумрудом.

- Интересная вещица. Я не смог её снять, будто она часть тебя, но даже она не поможет против оков доминации.

Мои глаза невольно округлились, Ламир тут же это заметил.

- О, а ты не совсем невежественная, какой выдавала себя в школе.  Слышала, да, про это древнее заклинание? Кровь невинных порабощена моей магией. Я пометил тебя этой кровью, и вот ты полноценная марионетка.

- Я также слышала, что заклинание это слишком затратное и держится не больше трёх часов, - не удержалась я от замечания.

- Этого времени мне хватит, - заверил меня Ламир. Теперь его лицо выражало сосредоточенную серьёзность. Взгляд серых глаз впился в меня неприятными колючками. Мне захотелось поёжиться и передёрнуть плечами, но я не могла.

- Если бы я просто убил тебя, то мне пришлось бы жить с горьким осознанием того, что ты так и не почувствовала свою вину. Я бы освободил тебя от заслуженных терзаний. Но я не настолько благороден, Мирела, - Ренский холодно улыбнулся. – Мой брат убил родителей, а затем себя. Как думаешь, его безумие есть и во мне? Или я настолько боялся уподобиться ему, что невольно переступил грань здравомыслия?

- Ты просто ненормальный, - высказала я своё мнение.

- Отлично, дорогая, - фальшиво восхитился Ламир. - Но я хотел быть нормальным. Благоразумная Найрис была сдерживающей нитью для меня. С ней я чувствовал себя правильным. Правильным, но не до конца живым. Мне требовалось что-то ещё. Я думал, что найду подходящую спутницу после окончания школы, но какого-то лешего на моём пути возникла ты со своими объяснениями в любви! Я со страхом осознал, что меня вдохновляет твоя дерзость, невоспитанность, непохожесть на других. Мало было понимать, что ты влюблена в меня. Я хотел прикоснуться к миру твоего бытия. Я намеревался раскусить тебя. Познать. Но почему-то когда мы оставались вдвоём, я терял всякое исследовательское желание. Мне хватало твоего присутствия.

При последнем предложении Ламир чуть сильней сжал мою ладонь, которую продолжал держать в своей.

- Я полюбил тебя, Мирела. Только не мог признаться в этом себе. Потому что это чувство напоминало бездумную слепую потребность. Я хотел остаться правильным-размуным-Ламиром, и цеплялся за Найрис, как за последнюю возможность не сбиться с пути. И что в итоге? Ты отвергла меня, а я отверг Найрис. Я остался один в пучине собственных страхов и эмоций. «Продолжай сомневаться во всём, и проживёшь унылую жизнь недоумка», - сказала ты мне. И в кои-то веки я откинул сомнения и принял решение - не искать себя в ком-то ещё. Я посмотрел в бездну своей безумной наследственности, и оказалось, что там живёт вполне сформировавшаяся личность с любопытными потребностями, пусть и ненормальными, но такими возбуждающими.

- Ты имеешь в виду потребность убивать простых людей?

- Не так грубо! – возмутился Ламир. – На выпускном я лишился силы, но даже это тревожило меня меньше, чем принятие нового себя. Стать распорядителем чужих жизней, создавать своих собственных существ, приравняться к Творителю – такими желаниями наполнился мой разум после твоего отказа простить меня.