Не меньше, чем барон

— Пойдём отсюда! — командует Джек, подхватывая своё пальто с вешалки и накидывая его на плечи. — Алекс со всем разберётся — она, как-никак, окончила три с половиной семестра в медицинском (пока не узнали, что она девушка), так что с твоим братом всё будет в полном порядке.

Софика почти отшатывается от него, когда Джек протягивает к ней руку. Дёргается, едва не спотыкаюсь об расставленные у стенки стопки книг.

— Он ранен?.. — почти беззвучно шепчет Софика, от пережитого ужаса потеряв возможность вскрикнуть или кинуться к Гесиму прямо сейчас, предприняв хотя бы попытку оттолкнуть Джека со своего пути. — Что с ним?

Ей кажется, что она просто умрёт, если с Гесимом что-то случится. Только не с Гесимом! Мольбы ко всем богам, известным и неизвестным, снова возносятся её душой. Только не Гесим! Софика, быть может, и сумеет стерпеть, если что-то дурное случится с мачехой, Руфиной или Амальей. Даже с Тобиасом. Но если что-то произойдёт с Гесимом...

Софике кажется, что вселенная рухнет, если что-то случится с её единственным братом.

И Руфина с отцом могут сколько угодно твердить ей об эгоистичности подобных молитв, но Софике хочется умолять о том, чтобы у неё забрали кого угодно другого. Только бы не Гесима. И Софика чувствует себя готовой самостоятельно принести в жертву кого угодно, лишь бы с братом всё оказалось в порядке. Что совсем не пристало добропорядочной брелиакенке.

— Пойдём! — снова говорит Джек, протягивая Софике свою ладонь. — С твоим братом всё будет в порядке. Ничего с ним не случится.

Что-то в его тоне придаёт ей сил. Что-то в голосе Джека заставляет Софику кинуться на него, каким-то непонятным образом оттолкнуть, протиснуться в квартирку брата, что теперь кажется ей совершенно пропахшей какими-то снадобьями. Джек не успевает её остановить. Или — что, вероятно, более правдоподобно — решает не слишком-то необходимым.

К сидящему на диване Гесиму Софика кидается с едва ли не воплем. Руки Гесима все в ожогах и каких-то ранах, и сидящая на табурете перед ним короткостриженая девушка в мужском костюме пытается залечить их магией. Гесим поворачивает к Софике лицо, и ей кажется, что взгляд у него совершенно больной и измученный.

— Софика? — удивляется Гесим, морщась от боли, когда девушка — Алекс — касается его ладоней очередным заклинанием. — Теперь мне не только мама будет мерещиться, но и ты?..

— И не надейся! — хмыкает Джек вполне доброжелательно, а потом театрально возмущается. — Она меня, между прочим, оттолкнула, когда рвалась к тебе!

Взгляд Гесима становится куда менее обречённым и больным. Он даже выдавливает из себя улыбку. И говорит, что в таком случае рад увидеть свою любимую сестрёнку. Раз уж она ему не снится.

Софика не знает, как ей лучше поступить. Она обводит взглядом все повреждения — у Гесима обожжены и ранены не только руки, но и лицо. Пусть и вовсе не так сильно — несколько не слишком глубоких царапин, от которых даже без применения магии не осталось бы шрамов.

Гесиму, должно быть, очень больно, но страх Софику уже отпускает — с её братом действительно всё будет в полном порядке, когда Алекс обработает каждый дюйм его кожи, а Гесим хорошенько выспится и отдохнёт. Как Джек и говорил. Всё правда будет хорошо.

Софика опускается на пол рядом с диваном. Ей хочется быть хоть сколько-нибудь полезной, но сознание шепчет — максимально полезной брату она будет, если не станет мешать Алекс лечить его руки. В конце концов, сама Софика едва ли может похвастаться сколько-нибудь обширными познаниями в медицине. Даже в лечении простых царапин, а не того, чем сейчас покрыты руки её брата от кончиков пальцев до локтя.

Гесим почти не стонет от боли — лишь хмурится, закусывает губу и молчит. Теперь он смотрит на Софику почти неотрывно, и она со стыдом думает, что, возможно, Гесим старается сдерживать стоны, чтобы не упасть в её глазах. В чём нет никакой необходимости.

Алекс работает довольно долго — или, быть может, Софике так кажется. Но, когда она заканчивает, и руки, и лицо у Гесима совершенно чистые, будто бы на них никогда в жизни не бывало и крохотной царапинки.

— Проведи хотя бы пару дней дома! — впервые за всё это время подаёт голос Алекс, и Софика удивляется тому, как грубо это звучит. — Желательно — лёжа. Джек, коль нужно, сбегает тебе за съестным.

Гесим усмехается и кивает, откидываясь на подушку и прикрываясь стареньким пледом. Алекс кивает Софике, пожимает руку Джеку и довольно-таки скоро покидает квартиру. У Алекс много дел — именно это говорит Джек с усмешкой. И не все из них полностью законные.

Софика забирается на табурет. Она совершенно не в состоянии думать о делах Алекс. И тем более — о их законности или незаконности. Об этом можно подумать и в другой раз. Если вообще есть хоть какой-то смысл. В конце концов, Софика не уверена, что имеет право осуждать Алекс — не после того, как та вылечила её брата.

— Ты ведь посидишь со мной, пока я не усну? — Гесим нежно, почти невесомо касается пальцами запястья Софики, и она не может больше думать ни о чём, кроме этих слов. — Мне тогда не будет сниться мама...

Софика улыбается ему, накрывает своей ладонью его холодные пальцы и кивает. Ей и самой хочется остаться. Она и сама не готова сейчас его покинуть.