Огни юга. Часть 2. Дом Мрака

Глава 55. Отвага маленького духа

1573 г. от заселения Мунгарда, племя чоли, южный берег Укаяли, Гундигард

Лучина погасла, и слабый свет сочился лишь из-под двери. Гилли Ду шуршал в углу, раскапывая недоеденную косточку. В темноте сверкали его глаза.

Герда перебирала в памяти всё, что знала про души. В книгах по истории описывались суеверия, возникшие до исхода из Гундигарда. Считалось, что чем больше у человека душ, тем больше напастей он переживёт. Душу могут похитить, она может испугаться и потеряться, если проснуться от кошмара слишком быстро. Даже если душа погибнет, то человек продолжит жить, хотя и будет куда печальнее, чем прежде. Его одолеет тоска и даже боль по пропавшей части. Но если душой завладеет враг, то он сможет насылать на человека болезни.

У женщин душ меньше, чем у мужчин, поэтому они переживают кражу намного тяжелее. Хотя Малинке вот удалось.

Жаль, она не объяснила, как отличить души и вернуть их владельцам. Разбить горшки? Разбить все! Тогда люди освободятся и не будут чинить им препятствий.

– Нельзя спасти того, кто этого не хочет. Сумеречники на Авалоре вон как хотели избавиться от Лучезарных, а ничего не вышло. Но тут нам противостоит один несчастный одарённый. Оставлять души у него в плену опасно, – стала рассуждать Герда вслух.

Гилли Ду перестал грызть косточку и заглянул ей в глаза.

– У тебя же острый нюх. И всё, что связано с Горним миром, ты чувствуешь не хуже нас. Если я тебя выпущу, смог бы ты незаметно отыскать погреб?

– Хр-р-р, – задумчиво согласился Гилли Ду.

– Если всё получится, я уговорю Олафа дать тебе столько сала, чтобы ты наелся от пуза.

Герда тихонько приоткрыла дверь, и Гилли Ду юркнул в темноту.

Она забралась в гамак и подложила ладони под голову.

Когда они вернутся в Мунгард, Герда напишет книгу обо всех чудесах Гундигарда и дополнит свои воспоминания сведениями из сочинений предшественников. Избранные места из дневника Лайсве тоже хотелось бы увидеть в качестве книги. Не личное, конечно. О личном знать имеют право только родственники: Герда и… Белый Палач. Вот уж кому полезно было бы почитать и устыдиться, если у него ещё осталась хоть капля совести. А истории о демонах, быте в Ильзаре и Эскендерии должны увидеть свет.

У Лучезарных ведь много типографий. Значит, Олаф поможет. Ничего крамольного в книгах не будет, иначе их не издадут. Разве что в Дюарле. Но туда Герде путь заказан. Неужели она больше никогда не увидит Дугаву со Жданом и даже… Финиста?

Сердце стянуло тоской. В чём-то Малинке права. Война ужасна, она разъединяет людей, даже тех, кто раньше был близок. Как она с Николасом.

Николас…

Выбросить его из головы и сердца не получалось. Каждый раз глядя на него, она ждала увидеть светлую улыбку, влюблённый взгляд, почувствовать нежное прикосновение. Искра былой теплоты проскакивала между ними, когда каждый отворачивался, чтобы не заметить. Нет, это пустые фантазии.

Пускай только он выживет. Пускай все они, Олаф, Николас, потерянные матросы и дикари во главе с Малинке выкарабкаются из неприятностей!

Размышляя об этом, Герда уснула.

Утром Малинке принесла завтрак, но разговаривать не стала, словно голос возвращался к ней только ночью. Гилли Ду так и не объявился. Поев, Герда отправилась искать его.

Палящее солнце и ветер уже успели всё просушить после вчерашнего дождя – удивительная особенность Гундигарда.

На большой поляне, где стояли сложенные из камня печи для обжига глины, собрались гончары. Они лепили фигурные кувшины. Все, как один, походили на пузатых женщин с островерхими холмиками-грудями у горлышка. После обжига керамику расписывали красными и белыми узорами. Гончары работали так суетливо, будто в их цех поступил большой заказ, хотя вряд ли дикари объединялись в цеха.

Герда побрела к площадке для празднеств. На ней тоже трудились дикари: собирали хворост и дрова для погребальных костров. Мёртвые женщины лежали наверху у опушки леса, укрытые чёрными покрывалами с кровавыми цветами. Похоже, гончары лепили погребальные урны. Поистине печальное зрелище.

– Вот ты здесь! – окликнул Герду у лестницы на площадку бодрый и цветущий Вицли-Пуцли. – А где быть твой зверь?

– Под утро лис попросился на улицу и пропал, – соврала она. – Простите, что недосмотрела. Ничего дурного он не сделает. Обещаю!

– Он не сделать, чоли сделать. Быть простой и чёрствый. Не любить чужой зверь, кидать камни и бить палки.

Это намёк? Гилли Ду в опасности? Не нужно было его посылать искать погреб! Он ведь такой маленький и беззащитный.

– Пожалуйста, попросите, чтобы лиса не обижали. Он очень нежный и безумно мне дорог, – Герда прижала ладони к груди.

– Хорошо, принцесса. Чтобы почтить ваш великий вождь, я оберегать твой зверь. Но мы мочь опоздать.

Ах, если бы правосудие, за которое ратовал Белый Палач, работало для всех, а не только для тех, кто угодил к нему в немилость… Впрочем, тираны везде одинаковы. Не важно, за каким масками они прячутся.

– Спасибо! Мой дед щедро вас отблагодарит. Можно мне самой поискать моего питомца?

– Да. Но не ходить далеко. Там дикий зверь, – Вицли-Пуцли указал в сторону леса.

– А если я попрошу Малинке сопровождать меня?

– Малинке быть хороший. С Малинке ходить, куда хотеть, – сдался Вицли-Пуцли и побрёл дальше по своим делам.

На опушку вышла Малинке с охапкой пурпурных цветов-колокольчиков. Как они похожи на мунгардские паладинники, которые украшали могилы Сумеречников!

Малинке опустилась на колени и, напевая молитвы, принялась обрывать со стеблей цветы и укладывать их на глаза умерших. Не стоило её отвлекать. Тем более, до конца не понятно, почему Вицли-Пуцли её так нахваливал.

Герда продолжила поиски одна. Солнце уже сползало к горизонту за рекой, когда на самом краю деревни показалась дорожка из чёрных перьев. Раньше её здесь не было. Подозрительно!

Она вывела к густому подлеску на границе с джунглями. Из зарослей папоротника доносился треск плоти и чавканье. Герда раздвинула листы. Притаившийся в них Гилли Ду обернулся на неё недовольно. Его рот был перемазан в крови и чёрных перьях. На земле у его ног валялась тщедушная курица с перегрызенным горлом.

– Вот же несносное создание! Я просила тебя о важном деле, а ты!

– А-ха-ха! – засмеялся Гилли Ду.

– Никакого сала больше не получишь. И не пытайся меня разжалобить. Дикари и без нас плохо живут. А что, если убив курицу, ты обрёк их на голодную смерть? Ты об этом подумал, умник?

– А-ха-ха-ха!

Гилли Ду смахнул что-то с земли хвостом. Только не окровавленные перья, нет! Герда закрылась от них руками. Но вещица оказалась более крупной и увесистой: кукла из двух перевязанных травой палок. Вместо головы на один конец надет скатанный из листьев шарик. На сучок у левой руки намотана прядь волос.

Похоже на ведьмовскую куклу. Интересно, почему здесь используют такие же народные средства, как в Мунгарде? И Вицли-Пуцли, и Малинке нельзя назвать невежественными. Значит, в правильных руках подобные вещи работают. Или это принадлежит кому-то из обывателей? Тем более, странно, ведь они подавлены внушением.

Гилли Ду так увлёкся потрошение курицы, что пришлось щёлкнуть его по уху. Он обиженно заскулил и припал к земле.

– Где ты нашёл эту куклу?

– Фыр-фыр-фыр, – пробухтел Гилли Ду и принялся закапывать свою добычу.

Только после этого они отправились в чащу. Плевать, что там дикие звери. Колдуны, ворующие души, куда опасней. Если удастся хоть что-то выяснить, то риск оправдан.

Путь оказался не таким уж длинным и закончился на дне узкой лощины. Внизу тлела человеческая аура. Слабая, как у больного. Герда побежала к ней, но Гилли Ду перегородил дорогу и зарычал, прижимая уши к голове.

Какой жуткий, полный угрозы звук! Никогда Гилли Ду ещё так не рычал, хотя умел подражать сотне животных.

В тени ложбины зашелестела трава. Раздался невнятный хрип. Герда потянулась за спрятанным в голенище ножом. Против зверей толку от него мало, но хоть что-то. Гилли Ду развернулся в сторону звука и залаял, пытаясь отогнать пришельца.

Нужно бежать!

Но увиденное пригвоздило её к месту. Из зарослей кустарника показался человек. Высокий, с овальным лицом и сбившимися в паклю пепельными волосами. Под слоем грязи просматривалась светлая кожа. Лохмотья напоминали штаны с рубашкой. На левой ноге сохранился сапог, а правая была босой и исцарапанной. Глаза выглядели тусклыми и затуманенными.

– Ты же Деор, матрос с грот-мачты, – припомнила Герда. – А я ученица мастера Олафа.

В лице Деора ничего не изменилось, словно он оглох.

– Ты под внушением? Я попробую его убрать, если ты будешь стоять смирно.

Герда вытянула к нему руку и зажмурилась. Получилось же у неё освободить детей на Мельдау. Тогда она разрывала невидимые нити, которые связывали жертв с колдуном. Но сейчас перед внутренним взором показывалась только притушенная человеческая аура.

Герда выпустила в Деора собственные мысленити. Они беспомощно хлестнули по глухой стене и опали. Похоже на защиту ветроплава, но не такая плотная. Может, удастся найти в ней брешь и проскользнуть в мыслепотоки? Если увидеть хотя бы эхо памяти Деора, то станет понятно, что с ним стряслось.

Никаких щелей. Стена оказалась упругой и выталкивала обратно. За ней плавали размытые тени: рука, большая и грубая, светлая кожа. Паника. Резкий толчок.

Гилли Ду снова зарычал, вырвав Герду из сосредоточенья. Деор выпучил глаза и бросился на неё. Она отскочила. Заскрипела натянутая верёвка, и Деор рухнул лицом землю. Ого! Он же привязан за ногу в сапоге, прямо как пёс на цепи.

Деор поднялся на руках и пополз к Герде, но длины верёвки не хватало, чтобы дотянуться до неё.

Он что-то охраняет. Погреб с душами! Он здесь!

Герда присела на корточки и снова протянула руку к Деору. Их пальцы почти соприкасались. Его аура слабо вибрировала и щекотала её кожу.

«Пропусти меня, и я освобожу тебя!»

Деор зашипел и попытался схватить её ладонь. Гилли Ду вцепился в его запястье.

– Брось его! Фу! – закричала Герда. – Он ещё живой!

Деор с силой отшвырнул Гилли Ду.

Герда метнулась в сторону и попыталась проскочить к погребу. Деор снова едва не схватил её. Она попробовала ещё раз и ещё. Только верёвка не позволяла Деору добраться до неё. Ничего себе медлительный нзамбо! Как же проскочить мимо него?

Послышался полный тоски и боли скулёж. Герда бросилась к Гилли Ду. Он лежал на спине и сучил лапами. Нос оказался горячим, а в глазах гулял туман. Он стукнулся головой или отравился? Удар был слишком слабый. Значит, второе.

Герда подхватила Гилли Ду на руки и помчалась в деревню. Тяжёлый, как собака средних размеров, а вовсе не кот. Хоть бы он выжил!

Впереди показалась площадка для празднеств. Внизу оставалась одна Малинке. Она собирала в урны прах из потухших костров. Заслышав шаги, Малинке испуганно обернулась.

– Он отравился. Можешь помочь? – в отчаянии спросила Герда, сбегая вниз по лестнице. – В ложбине на нас напал странный человек с затуманенным взглядом, и лис его укусил.