Огни юга. Часть 2. Дом Мрака

Глава 54. Пляска солнца

1573 г. от заселения Мунгарда, племя чоли, южный берег Укаяли, Гундигард

Вода была повсюду. Николас и Олаф едва успели ухватиться за руки, чтобы течение не унесло их в разные стороны.

От глубины, на которой они оказались, заложило уши и сдавило голову. Вода обожгла нос и глаза, залилась в уши. Олаф и Николас отчаянно гребли руками и ногами, чтобы подняться на поверхность. Глаза Олафа соловели, а хватка ослабевала, но Николас упорно тянул его наверх.

Сдаваться в шаге от победы было так глупо. Вот выплывут, и пускай вешает, сколько захочет. Лишь бы выплыть!

В груди снова томился дар. Николас обернул их головы воздушными пузырями и придал себе ускорения.

Показалась поверхность. Николас с Олафом вынырнули и принялись хватать воздух ртами. Течение сносило, бороться с ним помогал лишь верный ветроплав. Как же хорошо вновь пользоваться им!

Николас ухватился за корягу и подтянул на неё Олафа.

– Держись!

Поднатужившись, Николас вскарабкался на берег. Олаф отчаянно цеплялся за корягу, но его кожа приобрела восковой оттенок, синие губы дрожали.

Николас схватил его за запястья и вытянул на сушу. Тот упал на землю вниз лицом. Николас уложил его животом себе на колено и надавил на спину. Олаф закашлялся, изо рта хлынула вода. Николас обхватил его за подмышки и надавил ещё раз. Много же он наглотался!

Наконец, Олаф перестал кашлять и расслабился. Николас перевернул его на спину и засунул под голову подушку. Он дышал ровно, но продолжал дрожать. Чем бы его согреть?

У берега лежала вверх дном лодка. Николас перевернул её. Под ней нашлись покрывала, свёрток с лепёшками и деревянная баклага с водой. Николас стянул с Олафа мокрую одежду и завернул в покрывала. Только тогда он расслабился и закрыл глаза.

Всё! Можно выдохнуть и перекусить. Стоило покинуть Шибальбу, как живот скрутило от голода. Одолела бы и жажда, если бы они не наглотались воды из реки.

Похоже, они выбрались недалеко от входа в пещеру. Деревня чоли осталась ниже по течению на противоположной стороне реки, но её скрывали мангровые заросли.

Олаф заворочался и позвал хриплым голосом:

– Морти!

По привычке, что ли, ненастоящее имя называет?

– Ты как?

– Уже лучше. Хотя в голове шумит, – сознался Олаф. – А с тобой что?

Он указал на распухшую челюсть Николаса.

– Ты… не помнишь?

– Шибальбу? Смутно. Вода, четыре разноцветных дороги, куклы. Мне предлагали сыграть в мяч головой той статуи из храма, представляешь? Наверное, это была кара за осквернение святыни. А потом… потом снова вода. Не получается вздохнуть. Я тону, тону… Спасибо! Это ведь ты меня спас? Не думал, что я такой слабак.

Кажется, Олаф забыл именно то, что было связано с Николасом. А может, проверяет?

– Ты не слабак. Просто мне помогал дышать под водой ветроплав.

Николас вскинул руку. Баклага подлетела в воздух и легла в его ладонь. Олаф запрокинул голову. Глаза закатились, будто он лишился чувств. Николас пихнул его в плечо:

– Тебе плохо? Не вся вода вышла? Грудь болит?

Тот приоткрыл веки:

– Нет. Просто голова немного кружится.

– Хорошо, не засыпай. Продолжай говорить.

– Ты так и не сказал, где ударился, – просипел он.

– Ты меня ударил, когда узнал, что я Николас Комри.

Олаф снова начал засыпать.

– Не притворяйся! – распихал его Николас. – Я приму любое твоё решение. Ложь истерзала мне всю душу и тебе тоже.

– Извини, просто в сон клонит. Так как ты ударился?

– Не заметил в темноте стены, – истощённо соврал Николас.

– Надо быть осторожней. А с другой стороны хорошо. Хоть не чувствую себя таким недотёпой.

– Ты не недотёпа. Шибальба на всех действует по-разному.

– Наверное. Чем больше сила, тем сложнее испытание, – умиротворённо заключил Олаф.

Почему он падает в обморок каждый раз, когда слышит правду? Это волшебство Шибальбы? Получается, все испытания прошли впустую?

А что, если закопать три серебряника на перекрёстке, начертать знак и позвать Папу Легбу? Но в прошлый раз у Олафа не вышло. К тому же, ни дорог, ни денег тут нет.

Может, когда Олаф поправится, беспамятство пройдёт?

Солнце миновало зенит. Его лучи едва пробивались сквозь заросли, но даже неистовое пение птиц подсказывало, что день близится к концу. Лёгкий ветер холодил кожу под прилипшей к ней мокрой одеждой.

Олаф сел и проглотил пару лепёшек.

– Надо возвращаться, – бодрился он. – Хоть бы этот недоученный мыслечтец ничего с Гердой не сотворил. Чувствую, зря мы оставили их вместе.

– Учитывая, что она жаждала устроить переворот… – согласился Николас.

Они засобирались в обратный путь. По течению плыть будет легко.