Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945

Решению о разделе Западного фронта предшествовал кропотливый анализ, проведенный Ставкой, для выявления причин кризиса в действиях наших войск в центре. Решал свои задачи Западный фронт на четырех направлениях – Витебском, Богушевском, Оршанском и Могилевском. Усилия распылялись, а маневр войсками сковывался из-за ограниченности рокадных дорог. Поделив Западный фронт на 2-й и 3-й Белорусские фронты, Ставка приблизила управление к войскам, сделало его более действенным, одновременно усилив их резервами.

Командующий 1-м Белорусским фронтом Рокоссовский, разговаривая со Сталиным 17 апреля, внес предложение передать ему из 1-го Украинского фронта 70-ю, 47-ю и 69-ю армии. Это улучшало взаимодействие и маневр войск при наступлении на Бобруйском и Люблинском направлениях. В свою очередь, 50-я армия его фронта передавалась 2-му Белорусскому фронту генерал-полковника Петрова.

Все попытки овладеть Севастополем 19 апреля не привели к успеху. Во избежание напрасных потерь, Василевский принял решение о переносе штурма города на 23 апреля. Однако Верховный не сразу согласился с ним. Он настаивал на быстрейшем освобождении Севастополя от оккупантов.

Разрабатывая план Белорусской операции, Ставка исходила из благоприятной обстановки, сложившейся к концу апреля на всем советско-германском фронте. Победа в Белоруссии выводила наши войска на жизненно важные для рейха рубежи. Ликвидировался «Белорусский балкон», прикрывающий путь на Варшаву.

Утром 22 апреля маршал Жуков прибыл в Москву для обсуждения плана летне-осенней кампании. В течение дня он детально ознакомился с предложениями Генштаба и командований фронтов по срокам проведения операций, уточнил план взаимодействия стыковых армий 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов на Люблинском направлении.

После краткого обзора обстановки на стратегических направлениях Антонов высказал соображения Генштаба о возможных действиях противника в летней кампании. Не смотря на поражения на Украине и в Крыму, вермахт располагал еще большими силами для упорной обороны.

Верховный раскурил трубку, вернулся на середину кабинета, негромко сказал:

– А теперь послушаем товарища Жукова. Фронтовики всегда рассматривают обстановку под другим ракурсом, нежели видится она в тылу.

Заместитель Верховного разложил на столе свою карту, уверенно начал доклад:

– Выводы Генштаба, что в летней кампании сорок четвертого гитлеровское командование ожидает главный удар Красной Армии на юге не вызывает сомнений. Основные трудности, которые переживает сейчас вермахт, это проблема изыскания резервов. Поэтому все, что будет возможно снять с Запада, летом непременно будет переброшено на южное направление. Удержать фронт в Белоруссии планируется силами группы армий «Центр». С разгромом крупнейшей группировки рухнет устойчивость обороны противника на всем Западном направлении:

– А как думает Генштаб? – Верховный оторвал взгляд от карты, взглянул на Антонова. – Генштаб согласен с таким выводом товарища Жукова?

– Да, согласен, товарищ Сталин, – уверенно заявил заместитель начальника Генштаба.

– И товарищ Василевский согласен? – тут же продолжил диалог Верховный.

Хотя Антонов подтвердил, что и начальник Генштаба согласен с таким выводом, Верховный все же надавил кнопку вызова секретаря.

Вошел Поскребышев, остановился у двери.

– Надо соединить меня с товарищем Василевским, – сказал, повернувшись к нему, Сталин.

Маршал Жуков продолжил доклад:

– Конфигурация фронта в Белоруссии благоприятна для нас. Северный фас выступа на восток обращен к Великим Лукам. Южный фас тянется вдоль Припяти. Нависая над 1-м Украинским фронтом, «Белорусский балкон» с севера создает угрозу нашим коммуникациям и способствует обороне подступов к границам Восточной Пруссии и Польши. Поэтому гитлеровское командование будет удерживать свои позиции во что бы то ни стало:

– А вот товарищ Рокоссовский настаивает на операции своего фронта в районе Брест – Минск – Бобруйск – Ковель. – Сталин наклонил голову над картой Генштаба. – В результате прервались бы все рокады немца на глубину до трехсот километров. Нарушилось бы взаимодействие его войск на всем Западном направлении. Что вы скажете по этому поводу, товарищ Жуков?

Маршал Жуков убедительно возразил:

– Предлагается масштабная операция, товарищ Сталин. На ее подготовку войскам Рокоссовского потребовалось бы не менее месяца. Пришлось бы наносить два главных удара, разделенных Полесьем, и на каждом иметь по танковой армии. Но Ставка не располагает сейчас такими резервами.

– А Рокоссовский утверждает, что Полесье не разъединяет действия войск, а объединяет их.

Маршал Жуков снова не согласился:

– Военный совет 1-го Украинского фронта, товарищ Сталин, тоже разработал план Львовской операции. И она очень перспективна. Но главной должна оставаться Белорусская операция. Ей должны предшествовать частные операции наших войск в Карелии и на Бухарестском направлении.

В кабинет вошел Поскребышев, доложил:

– Товарищ Сталин, Василевский у аппарата. Верховный поднял трубку:

– Здравствуйте, товарищ Василевский… У меня товарищи Жуков и Антонов. Вы не смогли бы прилететь в Москву дня на два, чтобы обсудить наши планы на лето?… Нет, не можете… А что у вас под Севастополем?… Понятно. Оставайтесь на месте, но пришлите свои предложения на летний период.

Опустив трубку на рычаг, Сталин сказал:

– Через восемь – десять дней Василевский обещает покончить с Крымской группировкой немца. Там высвободятся значительные силы. Так не лучше ли будет перебросить их на Львовское направление, в полосу 1-го Украинского фронта?

– В таком случае, товарищ Сталин, – возразил Антонов, – гитлеровское командование может осуществить маневр войсками между группами армий «Центр» и «Северная Украина». Поэтому целесообразно начать летнюю кампанию ударом на севере, а затем провести операцию в Белоруссии.

– Тогда подождем, что предложит товарищ Василевский, – закончил совещание Верховный.

Белорусская операция готовилась всесторонне. Верховный действовал четко и последовательно. Как и было договорено, через два дня, 24 апреля, он снова пригласил к себе Жукова и Антонова. Встал вопрос о составе войск, участвующих в операции, исходя из утвержденного замысла.

В этот же день в штабы Западного направления поступило оперативное указание Ставки:

«1. Организовать повседневное наблюдение за противником с задачей выявить его систему обороны и артиллерийского огня вплоть до отдельной огневой точки, минометной и артиллерийской батареи.

2. В целях маскировки системы обороны, группировки своих огневых средств и накопления боеприпасов сократить огневую деятельность артиллерии, назначив для ведения огня, специально выделенные огневые средства. Ведение огня разрешить только с временных огневых позиций».

Утвержденный Ставкой летний стратегический замысел сорок четвертого не допускал принципиальных отклонений. Череду операций Красной Армии в первой декаде июня открывали войска Ленинградского фронта наступлением на Выборг. Во второй декаде переходил в наступление Карельский фронт с целью разгрома Свирско-Петрозаводской группировки противника. В итоге этих операций предстояло вывести из войны Финляндию.

В конце июня начиналась важнейшая, Белорусская операция, рассчитанная на внезапность. Когда Верховное Командование вермахта поймет, что именно на Минском направлении происходят решающие события и двинет сюда подкрепления из группы армий «Северная Украина» Моделя, развернется мощное наступление войск 1-го Украинского фронта на Львовском направлении.

Ожесточение боев на ближних подступах к Севастополю нарастало с каждыми сутками. Но до конца апреля окончательно сломить сопротивление врага не удалось. Представитель Ставки Василевский предложил перенести штурм города на 30 апреля. Предстояла новая перегруппировка войск, тщательная отработка взаимодействия ударных соединений, пополнение горючего и боеприпасов.

Вечером 29 апреля начальник Генштаба позвонил в Москву, доложил Верховному план действий:

– Первый удар через Мекензиевы горы с выходом к Северной бухте нанесет 2-я гвардейская армия Захарова. 30 апреля ее усилия поддержит авиация. Я не сомневаюсь, что противник воспримет этот удар в качестве главного и перебросит на Северную сторону силы с Балаклавского направления. А утром 1 мая Приморская и 51-я армии нанесут удар в направлении поселка Шестая Верста и мыса Херсонес, чтобы отрезать Севастополь с юга.

– К 1 мая освободить Севастополь не удастся, товарищ Василевский? – посожалел Верховный.

– Не удастся, товарищ Сталин, – подтвердил Василевский. – Противник отчаянно защищается. В каждой траншее находятся штабные офицеры и эсэсовцы, которые пресекают попытки оставления позиций. То и дело завязываются рукопашные бои.

– Но немец эвакуирует свои войска с полуострова, товарищ Василевский? – возразил Верховный.

– Эвакуируются только тяжелораненные, товарищ Сталин. Все, кто может держать оружие, продолжают оставаться на передовой.

– Вот даже как? Немец повторяет сталинградскую тактику. Поэтому на его главную оборонительную полосу надо обрушить удар не только тяжелой артиллерии, но и авиации. Надо шире использовать огнеметные танки, артиллерию сопровождения, штурмовые блокирующие группы.

– Такие группы уже готовятся, товарищ Сталин.

– Надо быстрее заканчивать крымские дела, товарищ Василевский. Никаких оттяжек в мае быть не может, чтобы не сорвать наши летние планы.

9 мая в Ставку поступил доклад Жукова. Он предложил назначить в командование 1-м Украинским фронтом Конева. Сталин согласился с доводами своего заместителя, но предупредил, что он остается представителем Ставки на этом фронте, поскольку вслед за Белорусской операцией последует не менее грозное наступление наших войск на Львовском направлении.

9 мая единым порывом с севера и с юга, от Малахова кургана до бухты Стрелецкой, 2-я гвардейская и 51-я армии Захарова и Крейзера ворвались в Севастополь и в течение дня очистили его от оккупантов. Остатки 17-й армии генерала Альмендингера откатились на мыс Херсонес в надежде на эвакуацию в Констанцу морем и были заперты там войсками Приморской армии Мельника. До 12 мая с ними все было кончено. Двадцать одна тысяча немцев и румын сдалась в плен. Двухсоттысячная армия противника была разгромлена. Освобождение Крыма заняло всего тридцать пять дней.

К 14 мая разработка плана Белорусской операции была закончена. Им предусматривалось нанесение трех скоординированных ударов войсками 1-го Прибалтийского и всех Белорусских фронтов.

Ставка приняла чрезвычайные меры по обеспечению тайны наших намерений. К разработке плана летней кампании было привлечено минимальное число лиц. В полном объеме он был известен лишь Верховному, его заместителю, начальнику Генштаба и его заместителям. Всякая переписка по существу плана, а равно и переговоры по телефону или телеграфу были категорически запрещены.