Золото Плевны. Золото Сербии

25. Гроза

Разбудила яркая вспышка.

Пока осматривал спящих товарищей, долетел раскатистый гром. Следующая молния разрезала темное небо параллельно морю от края до края. По привычке казак начал считать: – Один – и, два – и. Гром раздался, когда счет дошел до двадцати.

– Далеко, где-то в Турции, наверное.

Горизонтальные молнии сверкали, гром гремел, волны стали реже, но выше, пока вроде не опасные, но иногда вода попадала в лодку, а вот берег оказался дальше, чем раньше.

– Подъем, господа казаки!

Гром после молнии долетал за восемнадцать счетов, гроза приближалась, но не стремительно. Весла разобраны, говорить не о чем, все все понимают.

– И-и – раз. И-и – раз.

Казалось, лодка стоит на месте, а может, так и было. Через час берег приблизился, но и воды в лодке прибавилось, пришлось всем вычерпывать воду.

– Если здесь утопим сундук, никогда не найдем.

– Давай, хлопцы, за весла. И-и – раз! И-и – раз!

Когда силуэты людей на берегу можно было различить, сил совсем не осталось. Воздух из мешков, видимо, потихоньку выходил, и тяжесть золота задирала нос лодки все выше. Еще немного, но сил нет.

– Никак Сречко? – Гриц первым увидел застывшие фигуры на берегу. Молчаливые, размытые, какие-то нереальные в своей неподвижности. Сербы скорее угадывались на фоне скал и крупных валунов, рассматривая еле приближавшуюся лодку. Сербы в лодке странно повели себя. Один обрадовался, снял с головы шапчонку, замахал, громко стал приветствовать товарищей. Другой сник еще больше, ссутулился весь, посерел лицом, то ли от усталости, то ли от только ему ведомых мыслей. Грицко бегло посмотрел в сторону разбойников и не удержался, грязно выругавшись, сплюнул в воду, опуская весло.

– Принесло же их. Вот чуйка у людей.

– Я позову их, сами не выгребем, – предложил Михайло.

– Давай, – согласился Билый. Через минуту четверо плыли к лодке. Со свежими гребцами дело пошло веселей, но метрах в двадцати от берега лодка остановилась, и на каждый взмах весел только задирала нос.

– Все! Груз на дне.

Микола потянул и начал выбирать веревку. Когда шлюпка остановилась над грузом, ее отвязали от лодки, привязали к ней еще одну веревку и погребли к берегу.

– Два-три метра.

На такой глубине мы и собирались притопить ящик. Вук Сречко по пояс вошел в воду. Нерешительно заулыбался.

– Золото у нас! Много золота! – громко кричал Михайло, хрипя от волнения. Сречко недоверчиво обшарил глазами лодку, но, цепко ухватившись за выщербленный борт побелевшими руками, не сводил глаз с Билого.

– Получилось?

Вместо ответа Микола кинул ему веревку.

– На, владей!

– То-то турки так всполошились. Мы ели оторвались от полуэскадрона, нарвавшись на разъезд. Золото… все наше?

– Все. Теперь будет у вас своя армия, хорошее оружие, грошей для начала хватит. Где видел турок?

– Опережаем на пару верст. Скоро здесь будут. Четко по следу идут. Уходить надо.

Микола кивнул. Посмотрел на Грица, тот поджал губы.

– Слышь, Вук, мы какого сербского бога через кручи лезли, если сюда верхом можно добраться.

– Когда фелюгу у рыбаков искал – нашел проводника. Он проход показал. Да и не от лагеря нашего, а тут по побережью.

– Так одолжи нам его, а мы османов притормозить попробуем.

– Лука, пойдешь с господами?

– Если у них деньги есть, да и тебе расплатиться пора. Я не воин. Я мирный пастух.

– Возьми, за нас и за них. – Он передал здоровенному мужику объемистый кошель, немедленно исчезнувший в кармане. Молнии сверкали одна за одной, и гром гремел беспрерывно, отражаясь от скал, эхо накладывалось на новые раскаты. Людям приходилось кричать, чтобы их услышали.

– Сречко, – отвел в сторону бандита атаман пластунов. – Можете вытащить сундук, ребята у тебя крепкие, только вряд ли вы с ним уйдете. Привяжи надежно веревку, хорошо спрячь и тикайте по пляжу, если преследовать не будут, завтра-послезавтра возвращайтесь. Еще с лодкой нужно разобраться, если не нужна, подальше от этой бухты в море бросить. В общем – это теперь твой мешок.

– А Швырь и Горазд?

– Живы, другой дорогой идут.

– Никола… Вы настоящие богатыри, как в старых сказках.

– Все, друже, давай прощаться. Теперь все в твоих руках. Можешь освободить свой народ, и двести лет про тебя песни слагать будут, а можешь с деньгами забиться куда подальше, халву с финиками кушать. Всю жизнь бояться и жалеть, что обокрал целый народ, что у всех православных надежду украл.

Тут же его посетила мысль: для бандита обокрасть целый народ – повод гордиться.

– Все, Волчара, я свой мешок наполнил, домой пойдем, в Россию.

Если попросит не уходить, хочет в историю войти.

– Тогда прощай, казак, легкой дороги.

– Уводи своих людей. Мы задержим.

– Так и мы можем помочь, – сказал осторожно Вук и посмотрел куда-то в сторону. Микола улыбнулся. Слишком они понимали друг друга. Лучше момента перестрелять друг друга и не придумаешь.

– Нет. Мешать будешь, крутясь под ногами. Уцелейте, берегите гроши – иначе все зря.

Сречко поклонился казаку. Не низко, но и не как равному, оценивая поступок. Потом повернулся к своим, коротко свистнул. Казаки, навьючив на лошадь проводника свою поклажу, как бы случайно оказались под прикрытием крупных валунов, ждали атамана, готовые к новой схватке.