Золото Плевны. Золото Сербии

8.4

Весь день мотался между имением и селом. Подсказывал крестьянам, как лучше прятать имущество и как маскировать эти схроны. Дважды заходил к поручику, оба раза неудачно. Один раз Иван спал, решили не будить, второй – он ушел представляться хозяйке. Хотел оставить ему карабин, но доктор отговорил, мол, со сломанными ребрами все равно не сможет стрелять.

– Запрещаю! – категорично заявил он. Я смотрел на него, подняв брови.

– Да война же. Обороняться!

– Запрещаю!

Ну что ты будешь делать. Упертый. У этих докторов власть какая-то над нами, и вроде слова неразумные говорит, а попробуй ослушайся, потом виноватым всю жизнь ходи.

Чем бы ни занимался, преследовал какой-то зуд. Бегущая армия – раздолье для казака. Малочисленные, не связанные друг с другом группки – легкая добыча. Засиделся я без дела. Сами просятся на прицел.

Та группа, что обстреляла знакомца Дончо, если двигается по дороге, должна к ночи подойти к развилке. Ночью они вряд ли пойдут по незнакомым местам, заночуют, можно попробовать их найти.

Вернувшись к управляющему, плотно поужинал и лег спать, наказав разбудить через два часа. Сборы коротки. Оседлал коня – и вперед. Быстро нашел то, что искал.

После полуночи вернулся с пятью винтовками и всем огневым припасом, что нашел у пятерых дезертиров. Легко достались. И не противились совсем, когда винтовки отбирал. Не бог весть какие трофеи, но хоть гайдуков вооружу современным оружием.

Во флигеле доктора одно окошко светилось. Направил лошадь на огонек.

По моему разумению, не спали в комнате поручика. Стараясь не шуметь, спешился, снял шапку, осторожно заглянул в окошко.

Точно, поручик с доктором. Накурили так, что разглядел с трудом.

На мой стук окошко отворилось. Мгновение – и радостный граф левой рукой обнимал, похлопывал по плечам, спине, одновременно пытаясь помочь снять задубевший на морозе полушубок. Еще мгновенье – расторопная девка, повинуясь голосу лекаря, потащила полушубок, застирывать кровь, густо плеснувшую из горла последнего, пятого дезертира. Он что-то почувствовал или услышал, сел, начал тянуть к себе винтовку, пришлось с корточек прыгнуть на него. Своим весом прижать к земле, одновременно провести ножом по шее. Хотя сразу же скатился с него через левый бок, но горячим плеснуло добре. Может, и раньше не уберегся, но белая овчина была основательно замарана.

– Холодной водой мой, не жалей рук, шельма, – кричал в дверь доктор. – Что за девка! Лишь бы на мужчин пялиться!

– Знаю, не раз кровавые тряпки стирала, – донеслось вместе с громыханием железного таза.

– Тряпки твои одно, а тут другое!

– Кровь-то едина, человеческая!

– Совсем от рук девка отбилась, огрызается! Что делать с шельмой такой? Ума не приложу. Послал Господь подарок судьбы!

Иван произнес фразу про вожжи, и они с доктором засмеялись, а я потихоньку вертел в разные стороны поручика, рассматривал со всех сторон.

То, что поправится, было несомненно, но воевать с ним еще рано. Поразило другое – он стал старше. Шрам на щеке с еще не сошедшей коркой, тонкая белая полоска седины наискось в черных усах делали его мужественно-взрослым. Какого-то неопределенного возраста. Знавал я такой тип. Не постепенно мужают и старятся, а как по ступенькам поднимаются по жизни. Спускались за выкупом почти ровесниками, а теперь передо мной воин, лишь бы судьба дала возможность полностью восстановиться.