Истоки инквизиции в Испании XV века

IV

Часто предполагают, что если бы соборное движение в Базеле вышло из борьбы победителем, то Реформации можно было избежать, а Европа была бы спасена от трагедий и ужасов последующих религиозных войн. Это возможно, даже очень возможно. Но никакого урока из этого ретроспективного взгляда извлечь нельзя.

Никто из живших в середине XV в. не мог предвидеть военные последствия Реформации, которая ещё не родилась. Но даже предположив, что такое предвидение могло озарить кого-то, это вряд ли свернуло бы многих сторонников папства с их пути.

Вопрос, который стоял перед ними и их противниками, был, по существу, следующим: может ли Церковь претерпеть столь радикальное изменение, как это предлагали защитники реформ, не развалившись на части? Концилиаристы отвечали на этот вопрос утвердительно. Они были уверены, что Церковь может выдержать это напряжение, и они верили, что реконструкция её управления является единственным способом излечить её от всех зол. Ответ же консерваторов был однозначно негативным. Они считали, что Церковь, перестроенная по модели реформистов, обречена на короткую и безрадостную жизнь. Если авторитет и власть папы будут снижены как в объёме, так и в уровне, у Церкви будет отнят её объединяющий принцип, который держал всех вместе тысячу лет. В результате различные части христианского мира — нетерпеливые, амбициозные и агрессивные силы — будут оказывать давление в сторону большей независимости от папы и права сопротивляться его правлению и решениям. И куда всё это приведёт, если не к всеобщему отделению от Церкви и, как следствие, к её развалу? Когда альтернативы рассматриваются в таком свете и взвешиваются по принципу «быть или не быть», всякий мыслимый риск или тяготы кажутся стоящими, чтобы спасти Церковь.

Более того, с точки зрения антиреформистов, опасность для Церкви не ограничивается её разделением из-за утери папского объединяющего авторитета и власти. Даже если Церковь, основанная на принципах собора, сумеет сопротивляться различным центробежным силам и умудрится спастись от потери паствы, она не сможет продолжать действовать с той же мощной силой, которая неустанно и безостановочно двигала её в течение более чем тысячелетия к достижению провозглашённых ею целей. Ещё не реализованное назначение христианства — завоевание всего человечества для Христа — останется недостигнутым навечно, если управление Церковью будет изменено согласно моделям, предложенным выразителями идей собора. Короче, если побеждающая Церковь могла бы справиться с такими изменениями, то воинственная Церковь вряд ли сможет. Только если Церковь не будет раздроблена и узкие национальные интересы не помешают ей, она сможет совершить попытку универсального миссионерства или провозгласить призыв ко всему христианскому миру объединиться для крестового похода против безбожников и иноверцев.

Поэтому не случайно Торкемада, борец за верховенство папы, упорно настаивал на объединении с греками[1270]. Воодушевлённый видением единой монархической Церкви, унифицированной в нормах, вере и чаяниях, он рисовал в своём воображении Церковь идущей вперёд широким шагом, чтобы охватить весь нехристианский мир. Первоочередной задачей для него было вновь завоевать силами католицизма восточное христианство, оторванное от Церкви столетия тому назад. К 1440 г. он стал свидетелем триумфа своих идей в консолидации внутренних рядов католической церкви и начала её экспансии на восток. Следует признать, что по независящим от Торкемады причинам союз с греками вскоре оказался химерой. Однако идея восстановления папской силы в Церкви выдержала испытание временем, и с каждым днём появлялись новые свидетельства того, что полномочия папы установились заново[1271]. Реформистское движение собора, конечно, не умерло и идеологическая борьба продолжалась, но последние остатки этого организованного движения рассыпались в 1449 г. с отречением Феликса V, который был назначен папой Базельским собором. Раскол Церкви и её тяжелейший кризис выглядели прёодолёнными.

В этот момент, когда престиж Торкемады в римской курии поднялся до своего пика, вспыхнуло восстание в Толедо, и кардинал лицом к лицу столкнулся с преследованием конверсо, которое с вулканической силой вырвалось стремительным потоком народного извержения.