Истоки инквизиции в Испании XV века

VI

То, что Торкемада представил свои взгляды и рекомендации по поводу толедского конфликта папе, тоже может быть принято как несомненный факт. Мы можем также быть уверенными в том, что его меморандум не отличался ни в подходе, ни в содержании от уничтожающей критики, которую он обрушил на мятежников в трактате под заголовком «Трактат против мадианитян и исмаэлитов{13}». Несомненно, обе эти работы были частью наступления, предпринятого в Риме против мятежников силами конверсо по инициативе и, весьма вероятно, под руководством их искусного эмиссара в курии[1274]. Торкемада, однако, никак не упоминает этого факта. Всё, что он говорит в связи с трактатом, это то, что, будучи раздражён безрассудными поступками толедцев и «воодушевлённый рвением к почёту божественного», он написал это «в защиту Иисуса и Марии» против «хулителей их расы»[1275]. Это утверждение, без сомнения, можно счесть правдивым; написание трактата могло состояться по его собственной доброй воле. Но ясно, что это было тесно связано с функцией, выполненной им от имени папы, и задач, взятых им на себя от имени конверсо. Мы можем предположить, что Торкемада начал писать трактат после того, как он представил свой меморандум о толедском бунте, полнее используя материалы, собранные для составления меморандума.

Едва ли может удивить тот факт, что Торкемада не упомянул о помощи, оказанной им папе по этому вопросу. Не должны мы удивляться и тому, что папа Николай V не оставил нам намёков на это. У пап не было принято раскрывать имена тех, кто давал им советы в подготовке булл, и совершенно очевидно, что Торкемада не поставил бы папу в неловкое положение непрошенными откровениями. Более того, в этом случае у папы была особая причина хранить своё привычное молчание. Николай V не хотел, чтобы стало известно — а тем более официально признано — что его вердикт касательно толедского конфликта основан на суждениях Торкемады. Он хотел, чтобы роль, сыгранная кардиналом, была минимально заметной, и Торкемада, конечно, прекрасно понимал причины. Папа хотел лишить толедцев предлога для критики по поводу его зависимости от человека, который, по их мнению, сам был частью конфликта и посему не мог быть арбитром в этом деле. А они могли говорить об этом, потому что наличие еврейской крови в жилах кардинала было широко известно.