Истоки инквизиции в Испании XV века

Тщательно скрывая свои истинные цели, он появился в роли защитника королевы Бланки, чью поруганную честь он пришел защитить. Он намеревался превратить широкое недовольство поведением Педро по отношению к королеве-жене во всенародный настрой против Педро, рассчитывая, что эти настроения смогут вскоре принять характер восстания. Он поделился своими планами с некоторыми друзьями, которые, надо полагать, одобрили их и пообещали поддержку, потому что он, наконец, решил сделать смелый шаг, который, как он надеялся, приведет к мятежу.

Его план состоял в том, чтобы захватить Толедо, где королева Бланка была заточена в крепости, превратить город в штаб восставших и сборный пункт защитников королевы. Он заручился поддержкой своего брата Фадрике, который как магистр ордена Сантьяго мог предоставить в распоряжение солдат своего большого военного ордена. Решение действовать было, возможно, принято до мая 1355 г., когда Энрике встретил своего брата, сопровождаемого небольшой армией в Талавере[299].

Возможно, прибытие короля в Торрихос (всего в пяти лигах от Толедо) подтолкнуло это решение, так как они подозревали, что король идет в Толедо, чтобы перевести королеву из замка этого города в более защищенную крепость. Так как это грозило разрушить весь их план, они решили действовать без промедления.

Приближаясь к Толедо во главе восьмисот всадников, они были встречены еще за городом группой местных дворян, которые осведомились о цели их прибытия. Ответ гласил, что они пришли выполнить свое обязательство помочь народу Толедо защитить королеву Бланку. Им кажется, что жители Толедо нуждаются в этой помощи в момент, когда король, находящийся совсем рядом, может войти в город и причинить вред королеве. Дворяне ответили, что именно сейчас их эмиссары стараются повлиять на короля с тем, чтобы тот занял более примирительную позицию по отношению к королеве, и если впустить в такой момент его братьев с их войском в город, это может сорвать деликатные переговоры[300].

Этот диалог имел место возле ворот Сан-Мартин, главного входа в город, и он зашел в тупик. Граф и магистр не сумели убедить дворян открыть ворота для их солдат. Однако другие горожане, которые, несомненно, жаждали видеть графа Энрике среди них в этот момент, направили их к воротам Алькантара, которые были под их контролем. Там братья вошли в город и немедленно позаботились о том, чтобы все ворота Толедо были отданы под их начало[301].

Перо Лопес де Айяла, историк королевства, который написал «Хронику дона Педро» (Crónica de Don Pedro) после того, как присоединился к Энрике, не оставил нам связного отчета о первых шагах графа в городе, однако его рассказ содержит ряд намеков, которые вкупе с другими сохранившимися сведениями оказываются достаточными, чтобы убедить нас в том, что происшедшее в Толедо было частью хорошо подготовленного плана.

Как пишет Айяла, знать Толедо разделилась на неравные партии по отношению к Энрике, но только немногие были готовы помочь ему. В то время как большинство дворян направились в алькасар, где они хотели защищаться сами и защитить королеву, некоторые из них пошли в еврейскую крепость, чтобы помочь ее еврейским защитникам[302]. Отсюда можно вывести, что Энрике, войдя в город, открыл дворянам свой план превращения Толедо в антикоролевскую цитадель. То, что его план не встретил одобрения, следует как из рассказа историка о реакции городской знати, так и из того факта, что, когда король Педро занял город, он не наказал никого из дворян, напротив, он вынес жестокие приговоры многим представителям простонародья, которые сотрудничали с графом. Кроме того, маловероятно, чтобы такое сотрудничество, выросшее до мятежа против короля, было согласовано с лидерами общины в течение всего нескольких часов после прибытия графа в город. Энрике должен был поддерживать связь с их представителями задолго до того, как пришел в город, и нет сомнения в том, что именно они открыли ему ворота Алькантара[303]. Ночь, последовавшая за прибытием Энрике в Толедо, определила судьбу его авантюры, потому что в эту ночь Энрике попытался захватить худерию{10} (еврейский квартал) города. Безусловно, эта попытка была частью его плана захвата столицы Кастилии, так как не было возможности удерживать Толедо без контроля над окруженным стенами еврейским кварталом. Энрике жаждал закончить с этим как можно быстрее.

Он знал, что король со своей армией находился всего в пяти лигах от города. Он решил, что нужно взять худерию до того, как Педро узнает о том, что творится в Толедо, и сможет прийти на выручку со своей армией. Ясно, что каждый час был на счету. Тем не менее, прежде чем атаковать форт, он приказал своим солдатам атаковать маленькую худерию, известную под названием Алькана, которая находилась за пределами еврейского квартала и не была защищена никакими фортификациями. Солдаты, добавляет Айяла, «грабили и убивали находящихся там евреев, мужчин и женщин, взрослых и маленьких детей, всего 1200 душ»[304].

Что же было целью этого чудовищного массового убийства, которое отняло драгоценное время, задержало атаку на главную худерию и тем самым поставило под удар все предприятие? Айяла в своей «Хронике» ничего об этом не говорит. Однако мотивы Энрике могут быть с ясностью вычислены из цели его деятельности в Толедо и из его мотивов, объявленных в подобных случаях. Резня евреев была предназначена для обеспечения ему поддержки толедского христианского населения, которое буквально взрывалось антисемитскими чувствами, и поэтому он предоставил ей приоритет в своем плане действий. Но это не все, чего он добивался этим массовым убийством. На деле он хотел показать всем испанцам, какова его позиция по еврейскому вопросу, и таким образом завоевать повсеместную поддержку всех антисемитов Кастилии. Из того, что мы знаем об этой толедской операции, мы должны заключить, что план резни в Алькане был известен его сообщникам в городе, одобрен ими, если не рекомендован, еще до его прибытия в Толедо. Когда укрепленная худерия подверглась атаке, евреи и некоторые из верных королю дворян защищали ее с яростным упорством.

Осажденные защитники не выказали никаких признаков капитуляции, даже когда атакующие силы начали проникать в крепость через несколько проломов, сделанных ими в стенах[305]. Судьба борьбы зависела теперь только от способности сдержать солдат Энрике. Но дело до этой критической точки не дошло. Король Педро, узнав о том, что происходит в городе, поспешил на помощь своим верным подданным. Когда он подошел к Толедо, он нашел все ворота города надежно удерживаемыми людьми Энрике, так что он должен был штурмовать мост Сан-Мартин и поджечь деревянные ворота. Но одновременно он сделал и кое-что другое. Опасаясь того, что оборона худерии может рухнуть, он приказал тремстам солдатам попытаться войти в нее с той стороны, с которой река Тахо была естественной преградой. В тот год река сильно обмелела, и королевские солдаты смогли форсировать ее с помощью веревок, сброшенных им с крепостного вала евреями. Так, рассказывает Айяла, солдаты Педро соединились с «теми, что из его партии в замке худерии»[306]. Не сумев предотвратить вступление короля, Энрике был вынужден немедленно отступить. Он ушел из города так же, как и вошел — через ворота Алькантара, и двинулся в направлении Торо, где собрались многие недовольные дворяне. Педро не спешил его преследовать. Первым делом он позаботился о том, чтобы королева Бланка была переведена из алькасара Толедо, где она была заточена, в замок Сигуэнса, который он вверил более надежной охране[307]. Затем он занялся сторонниками Энрике и строжайше наказал виновных. Он казнил нескольких людей Энрике, которые отстали во время его поспешного бегства, и приговорил 24-х именитых граждан («добрых людей») к смерти. Согласно Айале, эти люди были наказаны за «участие в заговоре Энрике поднять город на восстание»[308]. Тем не менее похоже, что они были наказаны и за их долю в резне евреев, потому что это было страшным преступлением, которое Педро, как король, не мог терпеть никоим образом и потому, что уничтожение евреев виделось мятежникам как цель их восстания. В письме-прощении, которое он послал в город 12 октября 1355 г. (почти через пять месяцев после восстания) из лагеря своей армии, осадившей Торо, Педро исключил из помилования толедских мавров и десять христиан-простолюдинов за гнусности, совершенные против «моих евреев»[309]. Эти исключения, вдобавок к приговорам «добрых людей», а также то, что никто из толедской знати не получил смертного приговора, показывает, что основа популярности Энрике была в среде простонародья. Не могло быть иной почвы для этой популярности, кроме предполагаемого намерения Энрике уничтожить евреев Толедо. Несомненно, многие толедские христиане поддерживали это намерение. Они видели в очищении города от евреев вознаграждение за поддержку партии Энрике.

Это свирепое антисемитское настроение не ограничивалось Толедо. Энрике использовал его и в других местах, чтобы приобрести себе сторонников. Вследствие этого он вскоре стал известен как знаменосец антиеврейского движения, и поддержка его политической позиции стала идентифицироваться с оппозицией евреям. Самые рьяные антисемиты из низших слоев общества стали собираться вокруг его знамени, и там, где городская знать была в рядах Энрике, массы — в соответствии с их привычной реакцией — поощрялись затевать кровавые нападения на евреев. Так и случилось в Куэнке.

Альвар Гарсия Альборнос был одним из лидеров дворян, который в дни Альфонсо XI был близок королю и его любовнице Леонор де Гусман. Он растил их юного сына, дона Санчо (род. 1340), и сейчас держал его под своей опекой в Куэнке, которая была опорой его политической силы. Он и дворянская клика вокруг него считались естественными союзниками Энрике, а жители Куэнки всех сословий были самыми яростными критиками дона Педро и его режима. Мы не знаем, собиралась ли городская элита принять участие в плане Энрике, но она, возможно, отнеслась с пониманием, если не с одобрением, к еврейскому погрому в Куэнке. В любом случае, этот погром отражал желания Энрике, он полностью соответствовал его целям и, безусловно, выдавал намерения против короля Педро. В противоположность жестокостям, совершенным в Толедо, преступления против евреев Куэнки были совершены в отсутствие Энрике и без помощи с его стороны. Это было сделано собственными руками граждан Куэнки, которые не могли бы достичь своей цели без осведомленности и согласия местной знати. Ни вторжение в худерию, ни взятие ее башен, в которых спрятались многие евреи, не могли закончиться без еврейских жертв и массового грабежа, но вдобавок к этому некоторые евреи были заключены в тюрьму, а другие, мужчины и женщины, изгнаны из города на том основании, что они поддерживали позицию короля[310].

Педро вышел из Толедо по направлению к Куэнке, намереваясь подавить агитацию против себя и наказать обидчиков евреев. Но, опасаясь наказания, и дворяне, и простонародье захлопнули перед ним ворота. Куэнка была хорошо укреплена, и Педро знал, что не сможет взять ее штурмом. Осада заняла бы много времени, а Педро не терпелось пойти на Торо, где его основные противники во главе с Энрике сосредоточились под эгидой его матери. Поэтому Педро заключил соглашение с Альборносом, по которому он отступил от города и простил его жителей за их проступки, в обмен на обещания города и Альборноса быть верными королю. Король сдержал свое обещание касательно прощения[311], и еврейская кровь, пролитая в Куэнке, осталась неотмщенной.