Истоки инквизиции в Испании XV века

I

Леопольд Ранке, первый, кто заметил расовый фактор в нападках на конверсо, приписал это неустранимому природному антагонизму между испанцами и евреями. То, что этот антагонизм открыто выразился против «новых христиан» (а не против евреев), было, как он считал, результатом стремления конверсо к заключению смешанных браков со «старыми христианами». «Германские» и «романские» испанцы не могли, по его мнению, вынести смешения с евреями и мусульманами, и отсюда их яростное отторжение конверсо средствами расовой атаки[2964]. Взгляды Ранке подвержены влиянию немецкого расистского движения первой четверти XIX в., но в том, что касается Испании XV в., согласиться с ними невозможно. Начать с того, что испанцы, в своем подавляющем большинстве, не были «германскими», как можно было бы понять из утверждений Ранке. В общем и целом они не были потомками вестготов и свевов, поселившихся в Испании, а представляли многие этнические группы, смешавшиеся на протяжении долгой испанской истории, образовав различные испанские «типы». Если «германские» признаки были все еще различимы в испанском населении XV в., то, несомненно, это было заметнее среди знати, чем среди плебеев. Однако смешанные браки с конверсо среди аристократии встречались чаще, чем среди низших классов, и вовсе не испанская знать породила теорию о скверной, продажной и низменной натуре марранов.

В поисках истоков этой теории, которую он видел движущей силой испанского расизма, Менендес-и-Пелайо выразил в одном из своих писем весьма неожиданную мысль о том, что испанцы могли перенять этот расизм у евреев[2965]. На самом деле он просто высказал догадку, но она возымела влияние на испанскую науку. Беглая ремарка Менандеса-и-Пелайо не прошла мимо внимания Америко Кастро, который, возможно под ее впечатлением, сформулировал теорию о еврейском происхождении limpieza[2966] — концепции отстаивания «чистоты крови», которая так заметно повлияла на испанское общество начиная с середины XV в.

Америко Кастро был озадачен появлением такой сильной расовой предвзятости в испанском народе, который, по его мнению, на протяжении многих поколений отличался своей расовой терпимостью. Появление этой предвзятости среди «старых христиан» вслед за массовым крещением евреев привело его к убеждению в том, что евреи были источником новых установок в отношении расы в Испании. Кастро думал, что широкомасштабное вторжение в испанское христианское общество евреев, которые совсем недавно христианизировались, неизбежно принесло в испанскую социальную жизнь ряд доминантных еврейских взглядов, и среди них взгляды на расу были самыми заразительными. Более того, евреи, которые всегда рассматривали себя как «избранный Богом народ» (что для Кастро означало наилучшая раса), относились к испанцам как к людям низшего сорта. Однако испанцы перевернули это еврейское убеждение, приняв, в принципе, расовую шкалу ценностей. Они стали рассматривать себя выше евреев и реагировать на пренебрежение конверсо к их расе с яростью расового презрения и дискриминации. Таким образом, согласно Кастро, родилась теория и политика limpieza de sangre[2967].

Кастро был ученым широкой эрудиции, оригинального мышления и замечательной способности проникновения вглубь смысла документов, спасенных из прошлого современной наукой. Наука многим обязана ему за его работы о конверсо и об их проблемах, в особенности о влиянии конверсо на различные сферы испанской культуры. Однако его гипотеза об истоках теории о чистоте крови неверна как в своих предпосылках, так и в заключениях.

Кастро, разумеется, для поддержки своей теории привел некоторые высказывания из древних и средневековых источников, которые, как он полагал, подтверждают его утверждение о еврейских источниках теории о чистоте крови. Я посвятил специальную работу этому вопросу и продемонстрировал в ней, что свидетельства Кастро ошибочны, основаны на ложных предпосылках и слишком часто на неверном понимании источников[2968]. Короче говоря, Кастро не мог доказать свой тезис о том, что отношение испанцев к вопросу расы просто являлось отражением еврейских влияний.

Тем не менее если смотреть шире, то теория Кастро не может быть дезавуирована простым опровержением добавленного им свидетельства, касающегося еврейского происхождения теории о чистоте крови. Странным образом Кастро не сумел исследовать многие высказывания марранов о расовом вопросе, которые, безусловно, имеют отношение к этой сфере исследования. В данной работе мы подробно изучили эти высказывания, и, как может увидеть читатель, они безошибочно отражают их высокое мнение о своем еврейском происхождении[2969]. Это может привести к предположению, что именно здесь, в этом мнении конверсо, следует искать источник расового конфликта, а отсюда сделать вывод, что, хотя Кастро и ошибался, считая, что расизм испанцев был вдохновлен евреями, он, тем не менее, был прав, предполагая, что этот расизм был спровоцирован марранами. Таким образом, мы должны проверить следующие предположения: а) что конверсо придерживались расовой теории, б) что они вели себя в своих отношениях со «старыми христианами» в соответствии с этой теорией и в) что последние, которые никогда не были расистами, восприняли это и выразили это в обратной форме, в контркампании, направленной против конверсо. Очевидно, что для того, чтобы определить, верны ли эти предположения, мы должны проверить их, в числе прочего, в свете высказываний по расовому вопросу, оставленных нам марранами.

Но прежде, чем приступить к этому, мы считаем нужным взглянуть на работы испанских евреев, обратившихся в христианство до 1391 г. Мы ссылаемся, прежде всего, на труды таких авторов, как Петр Альфонси и Альфонсо де Вальядолид, которые оказали большое влияние на марранов XV в. Мы видим, что они не включают в себя никакого упоминания о расовой конституции еврейского народа как превосходящей конституцию любого другого народа. Напротив, мы находим в них много критики в адрес взглядов еврейского народа, его законов и обычаев. Общее впечатление от этой критики таково, что евреи выглядят глупыми, весьма неэтичными и, конечно, не заслуживающими никакого уважения. Не используя термин «раса», эти выкресты изображают евреев людьми, стоящими морально и интеллектуально ниже христиан[2970].

Не находим мы и никакого высказывания или выражения, указывающего на еврейское расовое превосходство или исключительность, в писаниях тех, кто обратился в христианство в 1391 г. или в последующие шесть десятилетий. Идя по стопам более ранних выкрестов, Павел из Бургоса обрушил злобные атаки не только на взгляды и мораль еврейского народа времен Иисуса, но и на свое собственное поколение. Он считал евреев своего времени представителями старого фарисейского лицемерия и называл их «поколением гадюк», как Иисус называл фарисеев[2971]. Более того, эти обличения Павла бледнеют по сравнению с Педро ла Кабальерией, который применяет к евреям самые оскорбительные наименования, которые можно найти в Ветхом и Новом Заветах, так же как и в литературе Отцов Церкви. Так, евреи, отрицавшие Христа, названы Педро не только «гадюками», но и «проклятым семенем», «сынами дьявола», «порочным поколением» и, разумеется, народом, чья злоба и гордыня закрыли им глаза на очевидную истину[2972]. Херонимо де Санта Фе сдержаннее в своей критике, но и он так же беспощадно обличает их в том, что считает их глупостью, вопиющими ошибками и прочими искажениями божественного учения[2973]. Ни один из этих выкрестов нигде не говорит о расовой исключительности еврейского народа или его расовом превосходстве над неевреями, несмотря на отношение Павла к колену левитов как к духовной элите евреев и древним носителям божественных учений[2974].

Первым марранским документом, обращающимся к расовому вопросу как к фактору в отношениях между «старыми» и «новыми христианами», является жалоба конверсо Арагона, адресованная папе Евгению IV в 1437 г. Как мы видим, эта жалоба сосредоточивается на дискриминации конверсо «старыми христианами» Арагона и прежде всего на отказе «старых христиан» устанавливать супружеские связи с «новыми», исключительно на основе якобы низшего расового происхождения последних[2975]. Упоминание марранами их этнической связи с Христом не должно было означать их расового превосходства, а только указывать на их право на равенство в христианском обществе. Целью этого упоминания было закрепить свой довод в поддержку права на равенство указанием на тот странный и невероятный факт, что народ, из которого Христос «взял свое тело», не считается достаточно пригодным для брака и даже для какой-либо связи с другими христианами. Можно с легкостью вычислить из этой жалобы, что инициаторами расового подхода к обращенным были не «новые», а «старые христиане».

Мы приходим к этому также и из многих других высказываний в различных работах «новых христиан». На самом деле не существует ни единого марранского документа, касающегося расового вопроса, который не был бы создан в качестве ответа на атаку, то есть на антимарранскую порочащую аргументацию или враждебное законодательство на расовой почве. Это то, что заставило Фернана Диаса написать его Наказ в 1449 г., и именно это заставило кардинала Торкемаду и Алонсо де Картахену, епископа Бургоса, начать контратаку против толедских расистов, а Диего де Валера взялся выразить свое благоприятное мнение о еврейской расе в трактате, написанном о праве конверсо на присоединение к испанской знати, и это же явилось основанием для Пульгара занять свою позицию по расовому вопросу в 1478 г.[2976] Этот факт сам по себе ясно указывает на то, в чем коренится проблема.

Не только авторство этих ответов, но и их тон и содержание ясно свидетельствуют об этом. Как отмечено в нашем обзоре их взглядов на этот предмет, конверсо подчеркивали общее происхождение человечества и, по существу, отрицали существование «рас» в истинном смысле этого слова. Они утверждали, что то, что выглядит как расовые различия, является просто отражением национального разделения, сформировавшегося в человечестве религиозным разобщением, но христианство не признает этих различий и ожидает их полного исчезновения со своим триумфом, то есть в тот момент, когда человечество объединится под знаменем единственной истинной христианской веры. Ясно, что такой взгляд исключает приписывание расовой исключительности какой-либо группе людей, причем это относится и к еврейскому народу, который был избран Богом вести человечество к истине и послужил для телесного воплощения Христа. Конечно, евреи стали отличаться от всех прочих комплексом моральных представлений и поведения, но это отличие было результатом особой заботы Бога и наставлений Его пророков, а не следствием расового наследия. Все это, разумеется, в согласии с христианскими учениями, как это принято Церковью в течение многих поколений. Ни один христианский мыслитель никогда не утверждал, что евреи были «избраны» по расовой причине, и только немногие отрицали то, что, будучи Божьим народом, евреи были благословлены определенными моральными достоинствами. Эта идея пустила корни во всех разделах христианской литературы. Также и в «Семи партидах» написано: «В древние времена иудеи были весьма почтенными…, поскольку они одни назывались Божьим народом»[2977].