Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом

– Про Спектацию. Ту девушку, понимаешь? Ее зовут Спектация Почмоксон.

– Не может быть! – сказал Арчи, растерявшись.

– А почему? – проворчал Билл.

– Да потому! – воззвал к нему Арчи, как к разумному человеку. – Послушай! Спектация Почмоксон! Очень сомневаюсь, что такое имя вообще существует.

– И чем оно тебе не понравилось? – вопросил взбешенный Билл. – Во всяком случае, куда лучше, чем Арчибальд Моффам!

– Детки, прекратите! – неумолимо сказала Люсиль. – Это прекрасное старинное среднезападное имя. Почмоксонов из Змеиного Укуса, штат Мичиган, знают все. А кроме того, Билл называет ее Тупочка.

– Пупочка, – сурово поправил Билл.

– Ах да, Пупочка! Он называет ее Пупочка.

– Младая кровь! – вздохнул Арчи. – Младая кровь!

– Перестань вякать, будто ты мой дед.

– Я смотрю на тебя как на сына, малыш, как на любимого сына!

– Будь у меня отец вроде тебя!..

– Да, но такого у тебя нет, дитя мое, а также чадо, в том-то и беда. Тогда все было бы просто. Но поскольку твой подлинный отец, с твоего позволения, хотя и в человеческом облике, но самый выдающийся вампир из рода летучих мышей того же названия, находящихся в неволе, необходимо принять какие-то меры, и тебе чертовски повезло, что на твоей стороне я – учитель, философ и друг, полный самых плодотворных идей. Так вот, если ты будешь столь любезен и уделишь мне секунду, чтобы послушать меня…

– Я тебя слушаю с того момента, как ты вошел.

– Ты не говорил бы в таком резком тоне, если бы знал все! Уильям, у меня есть план!

– Ну?

– План, про который я упомянул, Метерлинк назвал бы лалапузой из лалапуз!

– Ну, разве он не маленькое чудо! – вздохнула Люсиль, с нежностью глядя на мужа. – Он ест много рыбы, Билл. Вот почему он такой умный!

– Как креветка, – диагностировал Билл грубо.

– Ты знаешь дирижера ресторанного оркестра? – спросил Арчи, пропустив шпильку мимо ушей.

– Я знаю, что в оркестре там есть дирижер. Ну и что?

– Отличный тип. Большой мой приятель. Забыл, как его зовут…

– Называй его Пупочкой, – посоветовала Люсиль.

– Воздержись! – сказал Арчи, когда его издерганный шурин испустил бессловесный рык. – Умерь веселость каплюшечкой сдержанности. Твоя девичья шаловливость неуместна. Ну, так я поговорю с этим типчиком и все улажу.

– Что уладишь?

– Да все это милое дело. Я намерен убить двух птиц одним камнем. У меня на заднем плане ошивается композиторчик с заветным желанием, чтобы его любимая песня была спета перед взыскательной публикой. А у тебя есть певица, рвущаяся с поводка. И я намерен договориться с типусом, который управляет этим оркестром, чтобы твоя девица как-нибудь вечерком спела песню моего типчика под оркестр в ресторане внизу. Что скажешь? Огненный вихрь или не огненный вихрь?

– Идея неплохая, – признал Билл, заметно повеселев. – Вот уж не думал, что тебя хватит на такое!

– Это почему же?

– Ну…

– Великолепная идея, – сказала Люсиль. – Но конечно, об этом и речи быть не может.

– То есть как?

– Разве ты не знаешь, что для папы нет ничего хуже чего-либо отдающего кабаре? К нему постоянно приходят и говорят, что час обеда очень скрасили бы певицы и тому подобное, а он рвет их на мелкие кусочки. Он считает, что такие развлечения ставят под сомнение фешенебельность отеля. Он тебя искусает, если ты хотя бы заикнешься об этом!

– А! Но, осветительная система души моей, ты упустила из виду, что милый старый папочка в данный момент отсутствует. Утром он отправился на озеро Как Его Там ловить рыбу.

– Неужели ты собираешься осуществить свой план, не спросив его позволения?

– В целом именно так.

– Но он придет в ярость, когда узнает.

– Но узнает ли он? Скажи, узнает?

– Ну конечно. Обязательно узнает.

– Не вижу почему, – возразил Билл, в пластилиновом уме которого план запечатлелся очень глубоко.

– Не узнает, – сказал Арчи безапелляционно. – Аттракцион ведь только на один вечер. А к тому времени, когда милый старый папаша возвратится, съеденный до костей комарами и с чучелком единственной форельки в чемодане, дело будет сделано, и больше никаких перемен на берегах Гудзона. Идея такая. Мой типчик хочет, чтобы его песню услышал издатель. Твоя девушка хочет, чтобы ее голос услышал какой-нибудь типус, который устраивает концерты и прочее. Ты, конечно, знаешь такого типуса и сможешь пригласить его перекусить с тобой в ресторане.

– Я знаком с Карлом Штайнбергом. Собственно, я как раз собирался написать ему про Спектацию.

– Но ты действительно уверен, что у нее такое имя? – сказал Арчи все еще с нотой недоверия в голосе. – Ну, впрочем, наверное, она сама тебе сказала, а кому и знать, как не ей? Будет полный тип-топ. Зааркань своего приятеля и до финиша не отпускай от столика. Люсиль – небесное видение на горизонте – и я будем за другим столиком ублажать Макси Блюменталя.

– Что еще за Макси Блюменталь? – спросила Люсиль.

– Друг моего детства. Музыкальный издатель. Я приволоку его, и все будет в ажуре. Мисс… – Арчи поперхнулся, – мисс Спектацию Почмоксон ангажируют на пятимесячное турне, а старый весельчак Блюменталь приступит к опубликованию песни. Две птицы, как я упомянул раньше, одним камнем! Ну как?

– Козырной туз, – сказал Билл.

– Разумеется, – сказал Арчи, – я тебя не уговариваю, а просто выдвинул вариант. Если у тебя есть планчик получше, валяй!

– Потрясенц! – сказал Билл.

– Полная нелепость! – сказала Люсиль.

– Моя милая старая подруга в радостях и печалях, – сказал Арчи, глубоко уязвленный, – мы приветствуем критику, но не полное заушательство. В чем ты усматриваешь изъян?

– Дирижер побоится дать согласие.

– Десять долларов – выложенные присутствующим здесь Уильямом – давай, Билл, выкладывай! – развеют его страхи.

– И папа обязательно узнает.

– Боюсь ли я папы?! – бестрепетно вскричал Арчи. – Ну да, боюсь! – добавил он по размышлении. – Но я не вижу, каким образом он может узнать.

– Никак не может, – сказал Билл категорически. – Наладь все, Арчи, и побыстрее! Самое оно!