Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом

– Да, естественно. Он ведь не мог знать, что я ему откажу.

Она дышала все чаще. Макичерн попытался что-то сказать, но Молли продолжала, глядя прямо перед собой. Лицо ее в лунном свете казалось совсем белым.

– Он отвел меня в розарий. Идея принадлежала сэру Томасу? Было бы трудно придумать более уместную обстановку, нет, право. Розы выглядели чудесно. Тут я услышала, как он сглотнул, и мне стало его ужасно жалко. Следовало бы сразу же отказать ему, избавить его от мучений, но я не могла, пока он не сделал мне предложения, ведь так? Поэтому я повернулась к нему спиной и понюхала розу, а он тогда зажмурился (я его не видела, но знаю, что зажмурился) и начал бормотать заученный урок.

– Молли!

– Но так было. Он забормотал свой урок и совсем запутался. Когда он добрался до «Ну, вы знаете, о чем я, ну, что я хочу сказать, знаете ли», я обернулась и утешила бедняжку. Сказала, что не люблю его. Он вскричал: «Ну да, еще бы!» Я сказала, что он сделал мне величайший комплимент.

Он сказал: «Вот уж нет» с таким испуганным видом, бедный ангелочек, словно боялся того, что услышит дальше. Но я его разуверила, и он тут же повеселел, и мы вместе пошли к дому, счастливые донельзя.

Макичерн положил ладонь ей на плечо. Она содрогнулась, но не сбросила ее. Он попытался найти путь к примирению.

– Милочка, это все твое воображение. Он, конечно, совсем не счастлив. Да когда я увидел молодого человека…

Вспомнив, что в последний раз, когда он видел молодого человека – вскоре после обеда, – указанный молодой человек с полнейшим душевным спокойствием жонглировал двумя бильярдными шарами и спичечным коробком, Макичерн поперхнулся и умолк.

– Папа?

– Что, милочка?

– Почему ты хочешь, чтобы я вышла за лорда Дривера?

– Мне кажется, он прекрасный молодой человек, – ответил ее отец, пряча глаза.

– Он очень милый, – сказала Молли негромко.

Макичерн пытался этого не говорить. Он не хотел это говорить. Если бы можно было обойтись намеком, он бы им обошелся, но намекать он не умел. Жизнь, проведенная в условиях, когда наиболее тонкий намек – ткнуть без околичностей резиновой дубинкой в ребра – не позволяет человеку преуспеть в этом изящном искусстве.

Выбор был – либо брякнуть прямо, либо промолчать.

– Он граф Дривер, милочка. – И он зачастил, отчаянно стараясь прикрыть наготу этого объяснения маскирующими одеждами слов: – Ну, видишь ли, Молли, ты совсем молоденькая и, понятно, не смотришь на все подобное благоразумно. Ты ждешь от мужчины слишком многого. Ты ждешь, что молодой человек должен быть похож на героев из романов, которые ты читаешь. Когда ты проживешь дольше, дорогая моя, ты поймешь, что это чепуха. И выйти тебе следует не за героя романа, а за человека, который будет тебе хорошим мужем.

Последний довод показался мистеру Макичерну таким сочным и глубоким, что он его повторил. И продолжал.

Молли сидела неподвижно и смотрела на кусты. Он полагал, что она слушает, но если и нет, он не мог не продолжать. Ситуация была трудной, но молчание только усугубило бы ее.

– А теперь посмотри на лорда Дривера, – сказал он. – Вот молодой человек, обладатель одного из древнейших английских титулов. Он может бывать где захочет и делать что захочет, и что бы он ни сделал, ему найдут извинения из-за его фамилии. Но он воздерживается. В нем есть настоящая закалка. Он не пускается во все тяжкие…

– Дядя ограничивает его карманные деньги, – сказала Молли с неприятным смешком. – Возможно, причина в этом.

Наступила пауза. Макичерну понадобилось несколько секунд, чтобы выстроить свои аргументы заново. Он был сбит с толку.

– Папа, милый, послушай, – сказала Молли, – мы всегда так хорошо понимали друг друга. – (Он ласково потрепал ее по плечу.) – Ты не можешь говорить серьезно. Ты знаешь, что я не люблю лорда Дривера, ты знаешь, что он еще мальчик. Неужели ты не хочешь, чтобы я вышла замуж за мужчину? Я просто влюбилась в этот старинный замок, но не думаешь же ты, что в подобном вопросе это хоть что-то значит? И о героях романов ты говорил, конечно, несерьезно. Я не настолько дурочка. Я только хочу… не знаю, как выразить в словах, но ты же понимаешь, правда?

Она смотрела на него умоляюще. Достаточно было одного его слова или жеста, чтобы разверзшаяся между ними пропасть закрылась.

Он упустил этот шанс. У него хватило времени подумать, и его аргументы были готовы. С бодрым упорством он следовал избранной им линии. Он говорил ласково, проницательно, практично, и с каждым словом бездна разверзалась все шире.

– Ты не должна торопиться, милочка, в подобных вещах нельзя действовать без обдумывания. Лорд Дривер еще мальчик, как ты сказала, но он повзрослеет. Ты говоришь, что не любишь его. Чепуха! Он тебе нравится и будет нравиться все больше и больше. А почему? А потому, что ты можешь сделать из него все, что тебе угодно. У тебя есть характер, милочка. И если рядом с ним будет такая девушка, как ты, он пойдет далеко, очень далеко. Все качества уже есть, надо только вытащить их на поверхность. И ты только подумай, Молли – графиня Дривер! Лучше титула в Англии не найти. И я был бы так счастлив, милочка. Все эти годы я жил одной надеждой увидеть тебя на месте, тебе предназначенном. И вот случай представился. Молли, милая, не отказывайся от него!

Она откинулась, закрыв глаза. Ее захлестнула волна усталости. И слушала она, будто в вязком сне. И ощущала себя разбитой. Доводы казались убедительными, и их было так много! И какое это имело значение?

– Хорошо, папа, – сказала она апатично.

Макичерн поперхнулся.

– Ты согласна, милочка? – вскричал он. – Ты выйдешь за него?

– Хорошо, папа.

Он нагнулся и поцеловал ее.

– Милая моя деточка! – сказал он.

Она поднялась со скамьи.

– Я устала, папа, – сказала она. – Пожалуй, я пойду лягу.

Две минуты спустя мистер Макичерн был уже в кабинете сэра Томаса Башли. Пять минут спустя сэр Томас нажал на кнопку звонка.

Возник Сондерс.

– Сообщите его сиятельству, – сказал сэр Томас, – что он мне нужен на несколько минут. Полагаю, он в бильярдной.