Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом

Глава 17. Джимми кое-что вспоминает и слышит кое-что еще

Когда Джимми вернулся в бильярдную, партия между Харгейтом и лордом Дривером все еще продолжалась. Взгляд на доску обнаружил счет семьдесят на шестьдесят девять.

– Отличный результат, – сказал Джимми. – Кто ведет?

– Я, – сказал его сиятельство, промазывая по легкому шару. По какой-то причине он был в великолепнейшем настроении. – Харгейт разыгрался. Минуту назад я вел на одиннадцать очков, но он почти все наверстал.

Лорд Дривер принадлежал к тем бильярдистам, которые с большим уважением относятся к подобным успехам.

– Повезло, – разуверяюще пробормотал молчальник Харгейт. Для него это была длиннейшая тирада. С момента их встречи на паддингтонском перроне Джимми редко слышал от него хотя бы полную фразу.

– Вот уж нет, старичок, – великодушно сказал лорд Дривер. – Рветесь вперед, как двухлетка. Скоро я уже не смогу давать вам двадцать очков форы.

Он отошел к боковому столику и смешал себе виски с содовой, напевая куплет из музыкальной комедии. Вне всяких сомнений, он находил жизнь прекрасной. Последние несколько дней, и особенно сегодня с утра, он явно чувствовал себя не в своей тарелке. В половине шестого Джимми увидел его на террасе и подумал, что лорд напоминает глухонемого на похоронах. Теперь же, всего несколько часов спустя, он смотрел на мир сияющим взором и чирикал, как беззаботная пташка.

Партия, дергаясь, продолжалась. Джимми опустился на стул, следя за шарами. Счет медленно полз вверх. Лорд Дривер играл плохо. Харгейт – из рук вон плохо. Затем, набрав чуть больше восьмидесяти очков, его сиятельство попал в жилу; и когда удача ему вновь изменила, на его счету было девяносто пять. Счет Харгейта, подпитанный промахами противника, достиг девяноста шести.

– Это укорачивает мне жизнь, – вздохнул Джимми, наклоняясь вперед.

Шары расположились в идеальной позиции. Даже Харгейт не мог не сделать карамболя, и он его сделал.

Финал почти ноздря в ноздрю наихудшей партии, из всех возможных. В ожидании следующего удара Джимми наклонился еще ближе. Видимо, Харгейту было рано торжествовать победу. Хороший игрок, возможно, сумел бы сделать карамболь и при таком расположении шаров, но не Харгейт. Они лежали почти на прямой линии с белым в центре.

Харгейт выругался себе под нос. Безнадежная позиция. Он небрежно ударил в белый. Белый накатился на красный, будто на мгновение застыл, а затем отлетел назад точно в цель. Партия закончилась.

– Черт дери! Это надо же! – вскричал молчальник, которому такое чудо развязало язык.

По лицу Джимми расползлась тихая улыбка: он вспомнил то, что пытался вспомнить на протяжении недели с лишним.

Тут дверь отворилась, и возник Сондерс.

– Сэр Томас был бы рад увидеть ваше сиятельство в своем кабинете, – сказал он.

– А? Что ему нужно?

– Сэр Томас не избирает меня в наперсники, ваше сиятельство.

– А? Э? Нет! Ну, увидимся позже, ребятки.

Граф прислонил кий к столу и надел пиджак. Джимми вышел следом за ним, проводил его до двери и плотно закрыл ее за собой.

– Секундочку, Дривер, – сказал он.

– Э? А! Так что?

– Игра была на деньги? – осведомился Джимми.

– Ну да. О черт! Я было и забыл. Пятерка. И… э… кстати, старик, дело в том, что сейчас я жутко… Чего-нибудь вроде пятерочки у вас при себе не найдется? Дело в том…

– Дорогой мой, найдется. Я сейчас же с ним рассчитаюсь, договорено?

– Буду жутко обязан. Спасибо, старик. Отдам завтра.

– Торопиться не обязательно, – сказал Джимми. – В дубовом сундуке их еще порядком.

Он вернулся в бильярдную. Харгейт отрабатывал карамболи и как раз прицеливался, когда Джимми открыл дверь.

– Как насчет партии? – спросил Харгейт.

– Не сейчас, – ответил Джимми.

Харгейт завершил попытку и потерпел полное фиаско. Джимми улыбнулся.

– Не такой удачный удар, как тот, последний.

– Да.

– А тот был отличным.

– Повезло.

– Не скажите.

Джимми закурил сигарету.

– Вы немножко знакомы с Нью-Йорком?

– Бывал там.

– А когда-нибудь в «Клуб любителей прогулок» заглядывали?

Харгейт повернулся к нему спиной, но Джимми успел увидеть его лицо и остался доволен.

– Впервые слышу.

– Отличное местечко, – сказал Джимми. – Главным образом актеры, писатели и так далее. Единственный минус – некоторые приводят с собой странных приятелей.

Харгейт никак не откликнулся. Это его, видимо, не интересовало.

– Да, – продолжал Джимми, – один мой близкий друг, актер по фамилии Миффлин, год назад записал гостем клуба одного типа, и тот на бильярде ободрал всех поголовно как липку. Старый прием, знаете ли, пропускать противника вперед, а в завершение случайно выиграть удачным ударом. Конечно, раз-другой подобную случайность исключить нельзя, но когда человек, выдающий себя за новичка, неизменно умудряется просто великолепнейшим ударом…

Харгейт обернулся к нему.

– Они вышвырнули этого типа вон, – сказал Джимми.

– Послушайте!

– Да?

– О чем это вы?

– Нудная историйка, – сказал Джимми виновато. – Я нагнал на вас скуку. Кстати, Дривер попросил меня рассчитаться с вами за ту партию, на случай если он не вернется. Вот, пожалуйста.

Он протянул пустую ладонь.

– Дошло?

– И что вы намерены сделать? – резко спросил Харгейт.

– Что я намерен сделать? – переспросил Джимми.

– Вы понимаете, о чем я. Если будете держать рот на замке и войдете в долю, то делим пополам? Вы этого хотите?

Джимми пришел в восторг. Он знал, что по всем правилам в ответ на такое предложение ему полагалось, сурово хмурясь, воздвигнуться из кресла и обрушить месть на дерзновенного за такое оскорбление, но он в подобных случаях предпочитал пренебрегать условностями. Встречая человека, чей кодекс чести не совпадал с общепринятым, он старался завязать с ним дружеский разговор и ознакомиться с его точкой зрения. И к Харгейту он испытывал не больше враждебности, чем к Штырю при первой их встрече.

– А такая игра вам много приносит? – спросил он.

Харгейт почувствовал облегчение. Разговор принимал деловой оборот.

– Хоть залейся, – ответил он с некоторым энтузиазмом, – хоть завались. Если войдете в долю, так…

– Но ведь рискованно?

– Ни в коем разе. Иногда непредвиденная случайность…

– Вроде меня?

Харгейт ухмыльнулся.

– Работка, наверное, тяжелая, – сказал Джимми. – Сколько усилий требуется, чтобы держать себя в узде!

Харгейт вздохнул.

– Да, это хуже всего, – сказал он, – делать вид, будто ты никогда прежде кия в руках не держал. Бывает, молодые дурни до того снисходительно меня обучают, что так и подмывает сорваться и показать им настоящую игру.

– В любой высококвалифицированной профессии всегда найдется свой изъян, – сказал Джимми.

– Ну, зато в этой есть много плюсов, – сказал Харгейт. – Так договорено? Вы получаете…

Джимми покачал головой.

– Да нет, – сказал он. – Очень любезно с вашей стороны, но коммерческие сделки не по моей части. Боюсь, на меня тут не рассчитывайте.

– Как! И вы намерены…

– Нет, – сказал Джимми, – не намерен. Я не комитет общественной безопасности. Я ни одной живой душе не скажу.

– Ну, в таком случае… – с облегчением начал Харгейт.

– Разве что вы снова возьмете кий в руки, пока вы здесь.

– Но черт дери! Какой тогда вообще смысл… Ну а что мне делать, если мне предложат партию?

– Сошлитесь на свое запястье.

– Мое запястье?

– А вы его сильно растянули завтра утром. Не повезло. Даже не понимаю, как вы умудрились? Вообще-то растяжение небольшое, но держать кий мешает.

Харгейт поразмыслил.

– Усекли? – сказал Джимми.

– Ну ладно, – сказал Харгейт угрюмо. – Но, – вдруг взорвался он, – если подвернется шанс поквитаться с вами…

– Не подвернется, – успокоил его Джимми. – Не предавайтесь розовым мечтам. Поквитаться! Вы же меня не знаете! В моих доспехах нет ни единого сучка или задоринки. Я своего рода современное издание Рыцаря Без Страха и Упрека. Теннисон писал своего Галахада с меня. Я шагаю по жизни в почти тошнотворной безгрешности. Но – тсс! За нами следят… Вернее, будут следить через минуту. Кто-то идет по коридору. Но вы усекли, верно? Растяжение запястья – вот пароль и отзыв.

Ручка двери повернулась. Лорд Дривер возвратился.

– Приветик, Дривер, – сказал Джимми. – А мы без вас скучали. Харгейт по мере сил развлекал меня акробатическими фокусами. Но вы слишком рискуете, Харгейт, старина. Помяните мое слово, вы, того и гляди, заработаете растяжение запястья. Надо быть осторожнее. Как, уже уходите? Спокойной ночи. Милый малый, Харгейт, – добавил он, когда шаги удалились по коридору. – Ну, мой мальчик, что с вами? У вас угнетенный вид.

Лорд Дривер бросился на кушетку и глухо застонал.

– Черт! Черт! Черт! – высказался он.

Его остекленелые глаза соприкоснулись с глазами Джимми и продолжали блуждать, стекленея все больше.

– Но в чем дело? – настойчиво спросил Джимми. – Покинули нас, ликуя, как певчая птичка, а возвратившись, стонете, как неприкаянная душа. Что произошло?

– Налейте мне коньяка с содовой, Питт, старина, будьте так добры. Я в жуткой луже!

– Почему? Что случилось?

– Я помолвлен, – простонал его сиятельство.

– Помолвлены? Так объясните. Ну что с вами такое! Или вы не хотите быть помолвленным? И кто ваша…

Внезапно ужасное подозрение заставило его умолкнуть.

– Кто она? – вскричал он, ухватил злополучного пэра за плечо и свирепо встряхнул. К несчастью, он выбрал то мгновение, когда граф как раз успокаивал свои дрожащие нервные центры глотком коньяка с содовой, и минуты на две создалось впечатление, что разговор вот-вот окончательно прервется из-за безвременной кончины последнего в роду Дриверов. Однако длительный и мучительный припадок кашля завершился, оставив его сиятельство в живых и на пути к полному восстановлению сил.

Он с упреком поглядел на Джимми, но Джимми было не до извинений.

– Кто она? – продолжал он настаивать. – Ее имя?

– Могли меня прикончить, – проговорил выздоравливающий.

– Кто она?

– Что? Да мисс Макичерн.

Джимми знал, что ответ будет именно таким. Но это ничуть не смягчило удар.

– Мисс Макичерн… – повторил он.

Лорд Дривер траурно кивнул.

– Вы с ней помолвлены?

Еще один траурный кивок.

– Не верю, – сказал Джимми.

– Я бы и сам не стал верить, – тоскливо сказал его сиятельство, игнорируя некоторую бессердечность своих слов. – Но это факт, как ни крути.

В первый раз после того, как имя было названо, Джимми заметил поразительную странность в настроении своего счастливого соперника.

– Вы словно бы не слишком рады.

– Рад! Нет, не то чтобы я прыгал от восторга.

– Так какого дьявола? О чем вы? В чем дело? Если вы не хотите жениться на мисс Макичерн, зачем вы сделали ей предложение?

Лорд Дривер утомленно закрыл глаза:

– Милый старичок, не надо! Все мой дядя.

– Ваш дядя?

– Да я же все вам объяснил, разве нет? Что он хочет меня женить. Вы все знаете… я же вам рассказал.

Джимми молча уставился на него.

– Не хотите же вы сказать… – медленно начал он.