Проданная на Восток

— Кто тогда будет спасать твоего отца?

— Ты… что?.. — пропыхтела она, пытаясь понять его.

– “Госпожа Дикарка” давно получила приказ преследовать его вместе с двумя оставшимися кораблями, моя воинственная госпожа. Ещё до того, как мы вернулись на борт. Или ты думала, я предложил бежать с поля боя, оставив Вилли не только с богатством, но и с кое-кем очень для тебя важным? Или ты думаешь, я такой же ублюдок, как и он, м?

На этот раз была его очередь ухватить её за подбородок и заставить смотреть глаза в глаза.

— Прости, Джонни… — прошептала Агата. — Я не…

Он потянул её за руку и заставил снова упасть на кровать. Повернулся и навис сверху, предлагая продолжить фразу:

– “Джонотан, я была не права и прошу… нет, умоляю поцеловать меня прямо сейчас?”

Агата чувствовала его тепло и громко бьющееся сердце даже сквозь тонкую рубашку и свое несчастное ночное платье, наверное больше похожее на лохмотья, и от волнения перехватило в горле. Кажется, она проиграла этот спор. Да и не всё ли равно?

Когда Джонотан… Когда он так близко?! Когда он спас её. Когда готов идти до конца. Агата улыбнулась тревожно, со сладким замиранием сердца предвкушая, как он коснётся её наконец уверенными, волнующими губами и заставит снова ухнуть в пропасть самых нежных, невероятных чувств.

— Джонотан ди Арс, пожалуйста…

Но ее просьбу — тотальный и окончательный проигрыш в дурацком, никому уже ненужном споре — не дал договорить шум голоса и внезапно распахнутая дверь. Агата запрокинула голову, чтобы увидеть, какой наглец посмел вломиться в каюту капитана, и обомлела.

— Агата ди Эмери! Джонотан ди Арс! — хрипло воскликнула кирия Элен, впервые в жизни растрепанная и лохматая. Она схватилась рукой за опору двери и глядела на них дикими глазами, словно едва проснулась. — Что я… пропустила?..