Подстава. Книга третья

Глава 17

В этом павильоне Эрих смотрелся одновременно и чуждо и так естественно. Темные слегка растрепанные волосы, чуть ниже ушей. Высокий стоячий воротник расстегнутого черного жесткого пальто. Черная рубашка под горло. Черные перчатки. Черные брюки. Широкая черная пряжка черного пояса. Бледное лицо, и нос заострился как никогда. Никаких украшений. Никаких компромиссов. Никаких полумер и полутонов. И прямой жесткий непримиримый взгляд на того, кто смотрелся совершенно иначе. Принц Нгоэн – летящие, колышущиеся на ветру белые одеяния, черные волосы идеально-гладкие почти до пояса, широкие плечи, сложенные за спиной руки, с небанальным веером, хотя кто его знает, может у них тут так принято было, и чувство растущего между этими двумя напряжения, которое можно было кромсать на фрагменты и там это, оружие нового поколения из него сооружать.

А затем раздались тихие слова принца.

- У совершенного тобой нет оправдания.

Эрих… промолчал.

- Ты предал свою семью, - произнес Нгоэн.

Сейчас он казался старшим братом, мудрым, сильным, уверенным. Эрих по сравнению с ним казался мальчишкой и был на полголовы ниже, да и в плечах поуже, несмотря на все тренировки Тамрана. Хотя может это белые одеяния Нгоэна такой эффект создавали, атом его знает.

И атом знает, что там сейчас между этими двумя происходило.

Но происходило… что-то основательно.

- А была ли у меня семья? - тихо спросил Эрих.

И по его губам скользнула горькая усмешка, за которую лично я готова была убивать всех и вся, только бы… Эриху не было больно.

Нгоэн как-то распрямился еще сильнее, чем был. И в плечах тоже неуловимо стал шире. И в целом мне его поведение очень не нравилось, зря оружие с собой не взяла.

- Ты полагаешь, что не было? Я покровительствовал тебе с самого детства, - холодно и свысока произнес Нгоэн. - И никогда ничего не просил за это.

- Да, - согласился Эрих, - ведь ты, как истинный сын своего отца, не мог не знать, что в один далеко не прекрасный день, я стану единственным гарантом твоей жизни. И ты виртуозно использовал меня, устроив все таким образом, что это я предложил помощь, и это я настоял на том, чтобы встать на твою сторону. Так что просить не пришлось, я сделал все сам. Ты лишь аккуратно подтолкнул меня к верному решению, не так ли?

Подобного принц определенно не ожидал.

Вероятно, Нгоэн считал, что он выдержал удар с невозмутимым достоинством. Возможно, со стороны Эриха все так и выглядело, но ко мне принц стоял спиной, и я видела, с какой силой он сжал свой веер. Но мне было как-то плевать на эмоции Нгоэна, в голове пульсировала фраза Эриха «Ты тоже вернула меня к реальности».

И гори все в нестабильной плазме, и я понимала, что Эрих сейчас прав, да и с принцессой Аю права уже я, но… менее всего я хотела бы вернуть Эриха к такой реальности. Потому что сейчас ему было… больно.

- Моя мать – стала тебе матерью, - выплевывая с яростью каждое слово, произнес принц.

- Ммм, - усмехнулся Эрих, и жестко добавил, - что ж, она это продемонстрировала в полной мере, едва я доверил ей самое ценное, что у меня есть. Единственное ценное, что у меня есть. И если таковы поступки настоящей матери, то я предпочту остаться сиротой.

Нгоэн продолжал хранить невозмутимость, но веер в его руках затрещал и треск был слышен.

- Аю… Моя гордая Аю, - принц почти задыхался от ненависти, - стала тебе сестрой.

Эрих усмехнулся, сложил руки на груди и спокойно ответил:

- Сестрой? Серьезно? Ну что ж, тогда впору заговорить об инцесте, ведь моя, как ты говоришь «сестра» каким-то невероятным образом стала претендовать на положение моей жены.

А Эрих был крут!

Я прямо такой прилив гордости ощутила.Еще немного и пойду рисовать плакат «Эрих крутой, ты мой герой!». Кстати, у меня теперь свита есть, так что мы можем много плакатов организовать и по всему дворцу развесить, так скажем - правильно расставим приоритеты.

- Что ж, - медленно, по слогам произнес Нгоэн, - я вижу разговаривать бессмысленно. Ты до безумия ослеплен страстью и любовью к своей женщине, это простительно, возможно.

От очередной усмешки Эриха у меня немножко сильнее сердце забилось - красивый он у меня все же. Самодовольный, наглый, нахальный, коварный, носатый, вредный… но такой шикарный, смотрела бы и смотрела.

- Что ж, возможно, ты прав, разговаривать со мной уже бессмысленно. Особенно тому, кто напал на мою женщину.

И вроде сказано было с некоторой даже ленцой, но в воздухе почувствовался привкус смерти, а веер в руках Нгоэна с треском сломался надвое.

- Ты не посмеешь! - кажется, вовсе не заметив случившегося с веером, прошипел Нгоэн.

И тут Эрих сделал шаг.

Он все так же был ниже и стройнее величественного белого принца, но вместе с ним словно шагнула сама реальность, сдвинулись тектонические плиты, сгустились тучи.

- Я не причинил бы ей вреда, она усилитель! - Нгоэн устоял на месте, но он нервничал.

- Ты. Причинил. Ей. Боль! - еще шаг, и тут мне как-то тоже не по себе стало, потому что… Эрих был страшен.

А его глаза – через них смотрела, словно сама смерть.

- Ты. Пролил. Ее. Кровь! – слова, от которых пробирало до дрожи.

И Нгоэн дрогнул.

Резко отшатнувшись назад, он выставил ладонь, четко вертикально вверх, не просто загораживаясь от определенно смертельной угрозы, но и судорожно планируя нанести ответный удар.

- Эрих, опомнись, - нервно потребовал «старший брат».

- Нгоэн, ты, кажется, так и не понял, - спокойно произнес Эрих. – Я уже именно это и сделал. И опомнился, и одумался, и оценил ситуацию. У меня не было семьи, Нгоэн, ее никогда не было. Я цеплялся за то, чего не существовало и я, наконец, это осознал. Но ты заплатишь мне не за это, я был идиотом, так что виноват сам. Но за ее боль, и за ее кровь - ты заплатишь. А если Аю тебе действительно дорога - держи ее подальше от моей женщины. Потому что за свою женщину я буду убивать без жалости и сожалений. Все понял?

Боженька, о котором вещал сержант Страйк, с кем я связалась?

«Со мной, - ответил мне вовсе не боженька. - Давно там стоишь?»

«Да не особо, - почти не соврала даже, - но если ты уже закончил творить из мужика невротика, то можно я уже обниму тебя хоть ненадолго. А потом так и быть, пойду малевать пошлые транспаранты на тему того, как ты крут».

«Предпочту объятия, - высказался о своих предпочтениях Эрих».

Ну, сам выбрал.

И придерживая платье, я быстро потопала к нему. Но уже где-то с момента, как поднялась в мраморный павильон, сорвалась на бег, игнорируя и стоящего тут принца в белом, и настигнувшую меня свиту, и вообще всех вокруг, и с разбегу поймалась в нежные крепкие объятия Эриха. И гори все оно синим пламенем, я за этого мужика уже не только умереть готова, я с ним еще вполне и пожить могу, он шикарный.

«Ну и какого ты меня разыскивала?» - поинтересовался этот шикарный.

«По поводу разбуженного дракона перетереть пару вопросов», - раздражено ответила ему, уткнувшись носом в тонкую полоску между воротником рубашки и подбородком.

Дожилась вообще, у меня уже такой недостаток окситоцина образовался, что я готова заменить обнимашки на прикосновение самым кончиком носа. Подумала, решила, что наглеть так наглеть и прижалась носом сильнее, вдыхая запах самого любимого мужчины. И только сейчас поняла, насколько мне не хватала его запаха, его присутствия, и вообще его. И сто пудово уверена, что Удав прав - мне будет тяжело жить ради Дагрэя, просто Удав практически всегда прав, но с другой стороны, катись все в плазменное пекло - я не хочу жить без Эриха, не хочу и все. А еще… я не хочу, чтобы ему было больно. Кажется, я поняла что он имел ввиду вчера ночью - боль любимого человека ощущаешь в сотни раз сильнее собственной, и это убивает, тупо мучительно убивает.

- Ваше высочество, вы нарушаете этикет! - послышался возмущенный голос вдовствующей повелительницы.

Черт, этикет гребаный. Ненавижу все эти правила, но если я хочу стать его женой и по местным законам, то…

И тут Эрих взял и обнял меня сильнее. Сжал так, словно я его единственная опора во всем этом проклятом мире. Единственная константа. Вообще единственное, что имеет значение.

Одно движение вместо тысячи слов… и мне больше ничего не было нужно.

Чуть отстранившись, взглянула в его сейчас почти черные глаза с едва уловимым темно-серым ободком, который почти терялся в сумраке отчаяния моего мужчины. И мысленно сказала:

«Не будет никаких «после», я останусь с тобой. Навсегда. Прости за дурацкие мысли и решения».

И темнота в его глазах начала рассеиваться. Не знаю, как это работало, но темнота медленно возвращала привычный серый оттенок его удивительным глазам.

«Что-то типа присяги?» - он понял все, но попытался обратить в шутку, титаническим усилием предоставляя мне шанс к отступлению.

Заботливый он у меня… гад.

«Клятва, - серьезно ответила, все так же не отрывая взгляда от его глаз. - Моя тебе клятва».

Он судорожно сглотнул, глядя на меня почти с неверием в то, что услышал.

«Просто пообещай мне только одно, - я прикоснулась ладонью к его щеке. - Пообещай, что тебе больше не будет так… больно».

Закрыл глаза.

Вдохнул всей грудью, выдохнул. Открыл глаза, посмотрел на меня, и мысленно произнес:

«На спутнике я пытался договориться снова и снова, ты видела».

Видела, да, и я бы так не смогла, а Эрих умудрялся как-то пытаться договориться с теми, кто пытался его убить, причем не раз. Но он наступал на горло своей гордости, и продолжал вести дела посредством дипломатии.

«Да, - подтвердил, с нескрываемой горечью. – Тогда я не видел другого выхода, но я видел твой взгляд и в нем была… жалость, Мелани».

«Да жалко тебя было, - не стала отпираться. - Серьезно, хоть из нас двоих к убийствам склонности все же больше у тебя, но у меня нет и сотой доли твоего терпения. Я бы перестреляла их вообще без особой жалости, а ты пытался договориться. Эрих, в моей жалости, была и изрядная доля восхищения, мог бы и заметить, раз ты такой замечательный».

Улыбнулся.

Потом улыбка исчезла.

«Но из нас двоих ты была права – стоило сразу всех перестрелять, - вот так прямо и конкретно».

Я провела пальцами п его щеке, прижала ладонь чуть сильнее и спросила:

«Что произошло?». Он не хотел отвечать. Не хотел, но видимо я для него стала чем-то большим, чем вообще все во вселенной.

«Аю, - мысленный стон, ощущение боли в его груди, которая отозвалась болью и в моей. - Ты заставила меня увидеть истинное лицо Аю».

Плазма нестабильная, вот нахрена вообще спросила о ней?! Надо было забить. В смысле Аю эту, забить чем-нибудь там, тем более выбор инструментов для забивания наличествует отменный - камни там, палки, деревья, принц Нгоэн в конце концов. Забила бы я ее, вообще без проблем.

- Ты неисправима, - произнес вслух Эрих.

Но на его губах появилась пусть и слабая, но все же улыбка.

А затем, отпустив меня, Эрих отошел на шаг, церемонно поклонился и не менее церемонно произнес:

- Ваше высочество Мелания, вы не откажетесь прогуляться со мной по саду в это дивное утро?

«Ммм, про этикет вспомнил», - догадалась я.

Молча кивнул.

«Нахрен вали со своим этикетом!» - высказалась я по поводу всего происходящего.