Ланиакея

Глава 7

Район я знала: это был Европейский проезд, здесь неподалеку, до момента своего замужества обитала Ласточкина. Мы поднялись на третий этаж, и Денис открыл дверь, пропуская меня вперед в темный коридор.

— Проходи. — Он включил свет, бросил ключ на высокую тумбу у двери, буквально вытряхнул меня из пальто и прошел вперед, пока я стояла и молча разглядывала представший моим глазам интерьер. — Прямо и направо, я сейчас приду с кофе.

Я, конечно, знала, что в этих новостройках просто огромные квартиры, но я не думала, что когда-нибудь побываю в такой. Здесь было метров двести общей площади, два этажа, огромные окна… да здесь можно было в баскетбол играть, если захотеть.

— Кофе без сахара, ладно? — сказала я.

— Ладно. ТюмПУ, безусловно, выбрасывают деньги на ветер, я даже примерно не представляю, сколько они платят за аренду, — добавил Денис, без сомнения, заметив, как я оглядываюсь вокруг. — Но если это их желание, я не против.

Я прошла вперед, завернув в гостиную, размер которой был едва ли не больше Катиной крошечной квартирки, и подошла к окну, за которым был виден двор. Денис вернулся через пару минут с кофе, который — я услышала стук чашек — поставил на низкий столик у дивана, но я все не могла заставить себя обернуться.

— Передумала? Хочешь уйти? — спросил он совсем близко, и, повернувшись, я оказалась с ним лицом к лицу.

Сердце забилось так громко, что я думала, он его услышит.

— Нет. Не хочу.

Он положил руки мне на плечи и медленно скользнул ладонями вверх, к шее, забравшись пальцами мне под волосы. Мне стало горячо от этого прикосновения. По-настоящему горячо, и даже щеки вдруг полыхнули пламенем... и не только они.

— Мы ведь давно знаем друг друга, Голуб.

— Давно, — пробормотала я слабо.

— И если я скажу тебе, что ничего не будет, если ты не захочешь этого сама, ты поверишь мне?

Его пальцы дразнили мою кожу, будто намекая мне, что мне стоило бы захотеть... но я и в самом деле знала Дениса Вагнера давно. И знала, что могу ему доверять, и здесь и сейчас — даже больше, чем самой себе.

— Да, — сказала я, сглотнув. — Поверю.

— Хорошо. Но это не значит, что я об этом не думаю. — Он поцеловал меня. Губы тоже меня дразнили, и отстранились мы друг от друга еще нескоро. — Идем пить кофе.

***

Мое утро началось со зрелища Дениса Вагнера, стоящего у окна в джинсах и голубой рубашке-поло и говорящего с кем-то по телефону.

— Пришлите его сразу же, как сможете... Я понимаю. Я понимаю... Я напишу вам сразу же, как посмотрю.

Реальность медленно возвращалась ко мне вместе с разумом, и события прошлой ночи всплыли в голове с ужасающей четкостью, заставив меня еле слышно пискнуть и замереть.

Я и Денис Вагнер у него дома.

Я пью кофе. Рассказываю ему о своей семье. Начинаю плакать и плачу так долго, что засыпаю — худший сюжет любовного романа, который вообще можно придумать, и наихудший — потому что это не роман, и с последствиями своей выходки мне придется иметь дело здесь и сейчас.

— Доброе утро, Фаина. — Я зажмурилась, когда он подошел ближе. Наверняка у меня красные глаза и лицо, а если учесть, что вчера я приехала к нему после двух бокалов шампанского... — Я знаю, что ты не спишь.

Я постаралась незаметно прикрыть нижнюю половину лица одеялом.

— Который час?

— Девять утра. Новая зубная щетка в шкафчике над раковиной. Кофе будет через пять минут. И есть новости о Милане.

Я тут же открыла глаза.

— О Кристи?

— О ней. — Он убрал телефон в карман и снова посмотрел на меня. — У нее был срыв. Психостимуляцию пока отложили.

Денис дипломатично вышел из комнаты, и я выбралась из-под пледа и почти бегом побежала в ванную.

Холодная вода помогла освежить лицо, и я сказала себе спасибо за то, что выбрала вчера легкую рубашку из жатки, на которой даже после ночи в ней не было видно складок. И за то, что всегда ношу с собой расческу. И за то, что вчера не стала накладывать макияж, и теперь под глазами нет страшных потеков туши.

Я подошла к кухне, в которой уже хозяйничал Денис, и остановилась, не решаясь его окликнуть, просто наблюдая за тем, что он делает. В обычной одежде он и сам казался почти обычным. Не профессор Вагнер, не мортал, не мой учитель, а просто... Денис.

Он обернулся от кофеварки, поймал меня за разглядыванием, заставив покраснеть, и на губах его мелькнула улыбка.

— Доброе утро.

— Ужасное утро, — сказала я, подходя ближе и стараясь говорить легко. — Мне определенно нельзя пить шампанское. Рассказала тебе все свои темные семейные тайны.

— Обещаю хранить их, как свои, — сказал он так же легко и махнул рукой в сторону высокого стула у островка. — Завтрак, Голуб.

Я рухнула на стул, и через пару секунд Денис поставил передо мной дымящуюся чашку с кофе и пододвинул тарелку с тостами и вазу с джемом.

— У тебя ведь сегодня ничего нет? — спросил, усаживаясь на соседний стул и поворачиваясь ко мне лицом.

— Нет.

— Значит, проведешь этот день со мной. Сможешь?

Он сказал это так просто, но у меня буквально выбило из легких весь воздух.

— Смогу, — сказала я, попытавшись, но не сумев даже сделать вид, что обдумываю его слова. — Но мне равно будет нужно домой.

— Я понимаю, — сказал он. — Тем более что файл мне пришлют только после обеда.

— Файл? — переспросила я, и Денис кивнул.

— Та беседа с Миланой, из-за которой и случился срыв. — Он отпил кофе, глядя на меня и, похоже, понимая, о чем я думаю. — Ты сможешь ее посмотреть, Голуб. Опекуны Миланы отменили все разрешения, которые она давала ранее, но не твое.

— Откуда ты знаешь? — спросила я. Догадка вспыхнула неожиданно. — Это ты убедил их?

— Ты больше, чем другие, знаешь о том, что происходило с Кристиной в последний год, — сказал Денис, не отвечая, но своими словами подтверждая, что я права. — Она уже скоро станет собой, и ей потребуется помощь человека, который знает ее и знает, что с ней происходит... Не врача, Фаина. Друга-психопрактика, такого же, как она.

— Ты думаешь, Кристи сумеет... ассимилировать Милану? — неуверенно спросила я.

— Не знаю, — честно сказал Денис. — Но это Кристине, а не Милане принадлежат воспоминания о той ночи, и это ей предстоит пережить ее еще раз, когда память вернется.

— И понять, что ее импринт, возможно, мертв, — медленно проговорила я, чувствуя, как по спине ползет холод. — И может быть, даже... увидеть его смерть своими глазами?

Денис чуть заметно кивнул.

— Но ведь эту запись... этот срыв не будут показывать всем подряд, как запись Калины и твою? — спросила я, в ужасе представляя себе положительный ответ.

— Нет. Мы этого не позволили, — сказал Денис и глаза его на мгновение затуманились, но тут же прояснились. Он отставил чашку с кофе и взял меня за руки, переплетая свои пальцы с моими. — Итак, Голуб. Что скажешь насчет моего предложения? Я дождусь файла, мы посмотрим его, а потом... подумаем, что делать дальше.

Его взгляд остановился на моих губах.

— Ладно, — сказала я. — Я согласна, но при одном условии.

— И каком же?

— Ты в прошлый раз говорил о коньках и лыжах. Мы сможем сегодня поехать на каток?

— Это предложение, а не условие, — сказал Денис, наклоняясь ближе, — Но возражений против него я не имею.

Какое-то время мы просто целовались, и все было вполне невинно, а потом оказалось, что я сижу у него на коленях, и его руки забрались мне под рубашку, а губы переместились куда-то за ухо, и тепло волнами поднимается по моему телу, превращаясь в опаляющий жар...

— Ты играешь с огнем.

Да, именно так это и называлось.

— В обычной ситуации мне было бы легче держать себя в руках, — чуть охрипший голос у моего уха заставлял меня покрываться мурашками, скольжение пальцев по спине было порочно медленным, — но ты провела ночь у меня дома, и, как оказалось, с утра, в рубашке и джинсах, с растрепанными волосами, ты выглядишь...

Денис отстранил меня, но я буквально почувствовала, какое усилие ему для этого потребовалось.

— Мне надо позвонить Вишневской.

Кто такая Вишневская?