Условия и Положения

— Ты подписал соглашение о неразглашении. — Он качает головой.

— Я не заинтересован в продаже твоей истории. Если бы это было так, я бы взял деньги, которые предложил мне твой отец, и уединился с Герти на песчаном пляже в Мексике. — Моя маска безразличия сползает.

— Он хотел заплатить тебе?

— Не в этом дело.

— Сколько? — Я прячу сжатые кулаки в карман.

Он закрывает заднюю дверь.

— Тоже не в этом дело.

— Почему ты не согласился на его сделку?

— Потому что я не собирался давать тебе еще одну причину ненавидеть мир.

— Ты должен был взять деньги, потому что ничто из того, что ты можешь сделать, не изменит моего мнения о человечестве. Я могу это гарантировать.

— Вероятно, нет, но есть один человек, который может. — Мое тело напрягается под костюмом.

— Это невозможно. — Он издает глубокий грудной смех. — Я упускаю что-то забавное в этом разговоре? — Он вытирает глаза носовым платком.

— Приятно осознавать, что самый умный человек, которого я когда-либо встречал, такой же идиот, как и все мы, когда дело касается женщин.

Мои брови сходятся вместе.

— Ты вообще заботишься о том, чтобы сохранить свою работу?

— Ты мог бы попытаться уволить меня, но мы оба знаем, что Айрис возьмет меня на работу завтра утром. — Я сердито смотрю на него, и он только улыбается. — Я просто хотел дать тебе совет, потому что, что-то подсказывало мне, что он тебе может понадобиться. Но я вижу, что это не так, так что спокойной ночи, сэр.

Он приподнимает шляпу и поворачивается к машине.

— Харрисон. — Кричу я, прежде чем успеваю остановиться. Поскольку я и так уже опозорился, я мог бы воспользоваться его советом.

Он делает паузу.

— Да, мистер Кейн?

Должно быть у меня какой-то психический кризис, потому что ничто другое не объясняет того, что я сделаю дальше.

— Что бы ты сделал, если бы тебя привлекла женщина, которая не хочет иметь с тобой ничего общего? — Он смеется так, что мне кажется, будто я пропустил вторую половину шутки.

— Миссис Кейн может говорить все, что хочет, но она заинтересована в тебе. Я видел это своими собственными глазами.

— С корректирующими линзами или без? — Он постукивает по своим крупинкам в толстой оправе.

— Бифокальные очки не лгут.

— Независимо от того, что ты видел, она утверждает обратное.

— О, я уверен, что она лжет. Но вот тут-то ты и вступаешь в игру.

— И что именно я делаю?

Его хрупкие губы расплываются в искренней улыбке.

— Ты преследуешь.

Слова Харрисона не выходят у меня из головы, пока я иду в спальню. Я провел всю свою жизнь в погоне за всем, что хочу, так что, хотя эта концепция не является чем-то новаторским, мое желание сделать это с Айрис ново.

Чушь собачья. Ты всегда интересовался ею.

Вот только мои мысли никогда не проходили мимо этого. Интерес. Преследование Айрис никогда не было вариантом раньше, но я не могу продолжать идти по той же траектории. Я сведу себя с ума, борясь с желаниями, угрожающими поглотить меня всякий раз, когда она входит в комнату. В последнее время мной, кажется, движет жжение в животе.

Я срываю галстук и бросаю его на комод, прежде чем быстро расстегнуть пуговицы. Я бросаю его в угол ванной вместе со штанами.

Я надеялся, что душ успокоит меня, но ошибся.

Мои мысли блуждают, придумывая совершенно другой сценарий того, что могло бы произойти после нашего свидания, если бы Айрис согласилась принять мое предложение. Чтобы я загнал ее в угол и целовал до тех пор, пока она не потеряет способность делать что-либо, кроме как тащить меня в мою комнату.

Я стараюсь не прикасаться к себе. Моя рука — не что иное, как временное решение проблемы на всю жизнь. Та, которая мучает меня уже много лет, никогда не утоляя зуда, которого я так жажду.

Мой член удлиняется, когда я представляю, как Айрис исследует меня всего своими руками. О том, как она будет жадно ласкать мое тело, царапая ногтями мою плоть.

Я хватаю свой затвердевший член правой рукой. Я обещаю себе, что это последний раз, когда я использую свою руку, но я знаю, что это ложь. Шипение вырывается у меня, когда я качаю его один раз, прежде чем потереть бусинку возбуждения на кончике. Мой разум вызывает в воображении серию звуков, которые Айрис могла бы издать, когда мои руки сжимают ее бедра. Стон, когда мой язык ласкает ее. Резкое шипение, когда я царапаю впадинку на ее шее, зубами. Ее хриплый стон, когда мои пальцы вонзаются в ее задницу, как будто я могу заклеймить ее кожу отметинами кончиков пальцев.

Моя рука сжимает мой член, как тиски, каждый сердитый рывок посылает укол тепла вниз по моей спине. Легко фантазировать о том, что может произойти между нами, если я заставлю ее принять новую реальность. Как Айрис умоляла меня взять ее прямо здесь и сейчас, как безмозглое животное.

Я представляю, как ее прикосновения становятся отчаянными, когда я запоминаю ее тело своими губами. О том, как она отвечает мне взаимностью, изучая каждый изгиб моего тела кончиком языка. Мое возбуждение вытекает из кончика, когда я рассматриваю ее ногти, впивающиеся в мою кожу с каждым толчком моего члена. Я буду носить ее крошечные полумесяцы, как гордый боевой шрам, зная, что я сделал, чтобы заслужить их.

По моим венам разливается жар, который не имеет ничего общего с горячей водой, струящейся по моему телу. Я хлопаю другой ладонью по кафелю, пытаясь поддержать свой вес, когда мои ноги дрожат. Жжение становится невыносимым, когда мои рывки становятся все более неряшливыми.

Фантазия в спальне переключается на то, как она ловит меня в душе, трогает меня вот так. Ее рука заменит мою, когда она посмотрит на меня своими большими карими глазами. То, как она может колебаться, когда сжимает меня, учась доставлять мне удовольствие так, как мне нравится.

Только вкус. — Шептала она, прежде чем опуститься на колени и взять меня в рот.

Это не займет много времени, чтобы столкнуть меня с края пропасти. Несколько медленных облизываний моего ствола. Впалые щеки, когда она сосет мой член, пока не задыхается. Она стонет, когда я хватаюсь за ее затылок и толкаюсь ей в горло, заставляя ее царапать мои бедра в поисках передышки.

Иллюзия рушится, когда на меня обрушивается освобождение. Пятна затемняют мое зрение, и горячая сперма вырывается наружу. Она разбрызгивается о плитку, прежде чем ее смывают в канализацию. Я дергаю свой член, вымещая свой гнев на размягчающемся стволе.

К тому времени, как я заканчиваю, мое дыхание становится прерывистым.

Я кладу голову на кафель и проклинаю себя, прекрасно зная, что никогда не успокоюсь, пока Айрис не станет моей.

Даже близко нет.