Режим бога

* * *

В ресторане наша компания получилась настолько многочисленная, что просто… удивительно!

Два «мамонта», их «дружбан-однополчанин» Арсен с отцом, который напросился послушать песни, а больше посмотреть на «типа» по чьей просьбе пересматривают судебные решения… «Тип» — это я, если что! С мамой. Так же пришел главврач Михаил Афанасьевич со своей супругой Еленой Сергеевной — приятной стройной женщиной, лет на десять младше мужа. Сейчас такая разница в возрасте редкость, поэтому обращает на себя внимание. Ну, и по «мелочам»: наши «пляжные друзья» — Степан Захарович с супругой, а так же Коля, Света и Саша Завадские… Когда, минут десять спустя, к нам присоединились приехавший Клаймич с семейством «Няши», то за сдвинутыми столами собралось пятнадцать(!) человек!

— Саша с Таней приедут чуть попозже, — объявил Клаймич, — они из Адлера только что вернулись, встречали в аэропорту знакомых из Риги.

— Идем на рекорд посещаемости ресторана?! — пошутил я, — с ними нас станет семнадцать или восемнадцать?

Немудреная хитрость с Клаймичем не «прокатила», он улыбнулся и негромко ответил:

— Нет, сегодня Вам, Витя, придется наслаждаться компанией Оленьки — Вера неважно себя чувствует.

«Ну, да! Конечно!»

— Да и Таня с мужем ненадолго заедут, не хотят в первый день друзей оставлять…

— Так тем, с самолета, все равно ужинать надо! Позвоните им, пусть берут с собой друзей и приходят все вместе, — сразу предложил я, — больше народу — веселее танцы!

Клаймич чуть задумался, потом согласно кивнул головой и пошел звонить…

Ну, что сказать?! «Посиделки» удались на славу! Кавказская кухня ресторана оказалась выше всяких похвал. Директор ресторана, пожилой армянин, был старым знакомым отца Арсена — Михаила Аваковича, поэтому официанты — суетились, повара — старались, мы — наслаждались!

…Вторым сюрпризом стал приход Веры. «Вторым»… Потому что первым была «БЛАНДЫНКА», вах! «Знакомыми из Риги» оказались отец с дочерью.

— Веверс, — совершенно безэмоционально представился высокий худощавый мужчина и четко, как гестаповец из «17-ти мгновений», боднул головой. Его узкое, я бы сказал «аскетичное», лицо даже не дрогнуло в каком-либо подобии или намеке на улыбку. Сухой ровный, какой-то безжизненный голос, резкий прибалтийский акцент, светлые волосы с намечающимися залысинами. Странный и не очень приятный тип.

— Знакомьтесь, Имант Янович! Мой коллега… — представил всем нам этого «типа» Верин папа, — а эта красавица, его дочь — Альдона! Прошу любить и жаловать!

Опа!!! Буквально, в паре метров от меня, стояла… СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА! Как из старого советского мультфильма. Хотя сейчас-то он, наверное, еще не старый…

Высокая девушка, блондинка… Нет, не так! Высокая красавица с белоснежными волосами! Сходство со Снежной Королевой усугублялось еще и тем, что одета девушка была в белый льняной брючный костюм, а очень светлые, скорее всего, крашенные волосы, свободно падали на плечи.

Несмотря на то, что она была красавица, а этот Имант приятного впечатления не производил, с первого взгляда было ясно, что они отец и дочь.

Приезд новых людей придал дополнительный импульс нашему застолью! Хотя обе «прибалтийские персоны», поначалу, сидели истуканами, но Верины родители были приняты тепло и тут же включились в общий разговор.

Ха… Альдону Клаймич посадил рядом со мной. На самом деле он, видимо не без тайного умысла, попытался этот стул предложить Вере. Но «зеленоглазая вражина» быстро плюхнула свою спортивную попку на свободный стул подальше, таким образом, нас с ней разделила «Снежная Королева».

Клаймич пожал плечами, улыбнулся и заявил:

— Виктор оставляю на твое попечение этих двух очаровательных красавиц! Альдона, этот молодой человек очень талантлив и уверен, что скоро станет очень знаменит! Не обижайте его!

«Охренительно закончил представление!», — обалдел я от концовки. Надо было срочно выправлять положение.

— Альдона, что можно тебе предложить: водка, коньяк? Мы с Верой, наверное, как обычно, будем чачу? — я бросил ехидный взгляд на традиционную жертву моего «троллинга».

Прибалтка лениво оторвалась от рассматривания ресторана и нехотя перевела на меня взгляд ярко-голубых глаз. Лет двадцать пять, правильные, немного резкие черты лица, удивительно голубые глаза, тонкие, но четко очерченные губы — очень красивая… скульптурной красотой… И абсолютное спокойствие в лице и взгляде.

«Гитлерюгенд» — самопроизвольно всплыло из глубин подсознания. Точно! «Истинная арийка, характер нордический, беспощадна к врагам рейха»! И папаша еённый сразу вызвал ассоциацию с «гестаповцем».

«Эх, лажанул товарищ Сталин… не тех камрадов в Биробиджане надо было собирать.»

— А папаа не выпорет попкуу за водкуу? — слегка растягивая гласные, насмешливо поинтересовалась, в рифму, «истинная арийка».

— Не, папа далеко, попке ничего не угрожает. Но мне приятно, что ты о ней подумала! — только и нашелся я.

Вера склонилась к уху Альдоны и что-то ей сказала. Легкая, почти незаметная тень, промелькнула на лице «гитлерюгенда»:

— Извини-и…

Повисла неловкая пауза… Я судорожно складывал в уме ответную рифму…

— Моя душа страдает робко,
Обижены она и попка,
Ах, как обиду мне унять?
Сходи со мной потанцевать?!

Альдона вздернула бровь и повернулась ко мне уже всем корпусом, льняная блузка натянулась на груди.

«Трешка, хорошая такая трешка», — я сглотнул.

— Неплоохо… Быстро. А что еще можешь?

— Ну, в десять часов тут ансамбль начнет играть. Споют несколько моих песен. Под ту, которая называется «Карусель», ты и сможешь со мной потанцевать, — я попытался изобразить свою самую милую улыбку!

В ресторане и за нашим столом было шумно, в колонках звучал магнитофон, несколько человек одновременно что-то вещали. Поэтому, чтобы услышать о чем мы говорим, Вере пришлось тоже развернуться ко мне.

«Тут трешка, там трешка, еще чуть-чуть и двинусь я немножко», — эту рифму я озвучивать уже не стал!

Встретив мой взгляд, Вера тут же отвернулась.

— Посмотрел косо на девушку — обидел. Посмотрел прямо — оскорбил. Вообще не заметил — обидел и оскорбил. И где тут логика?! — пожаловался я Альдоне.

— С чего ты такое решил? — тут же дернулась Вера.

— Мы по утрам бегаем на стадионе, а я сегодня проспал и не пришел. Вот теперь Вера со мной не хочет разговаривать, в отместку, — выдал я свою версию для «мисс Веверс», если правильно запомнил фамилию ее отца.

— Не придти на свидание к девушке — совершить смертельный грех… в ее глазах, — насмешливо чуть скривила губы прибалтка.

— А мне говорили, что если хочешь произвести впечатление на девушку — не приди на первое свидание, она так обалдеет, что запомнит тебя на всю жизнь! — сострил я.

Хмыкнули обе, правда с разными эмоциями.

— Запомнить запомнит, но на второе свидание парень уже может не расчитывать… — соизволила принять участие в разговоре Вера, — к тому же и свидания, в нашем случае, быть не могло, — добавила «вражина».

— Не известно кому повезет, — не остался я в долгу, — это как в том анекдоте:

— Девушка, а можно с вами познакомиться?

— Нет.

— А почему?

— Ты-хороший, жизнь тебе ломать не хочу.

Анекдотец — так себе, тем более, что девушки традиционно не любят анекдоты про себя, но «Снежная Королева» неожиданно рассмеялась. Видимо, что-то личное! А смеется, ничего так… зубки ровные и белые, голосок звонкий и моська сразу стала… ути-пути! Впрочем, ненадолго. Через секунду — снова красивая бесстрастная маска. Вера только криво улыбнулась.

Смех Альдоны не остался незамеченным остальными присутствующими за нашим столом. Тем более, что «мамонты» и их дружбан Арсен, уже давно бессильно пялились на красоток с другого края длинного стола.

— Витя, ты никак смешишь девушек очередным анекдотом? — доброжелательно улыбаясь, поинтересовался Александр Павлович — Верин папа.

— Ну, Вера равнодушна к моим чарам, пытаюсь очаровать Альдону! — важно надувшись, ответил я под смех всех собравшихся.

— Я бы, на месте девушек, был бы к Виктору более внимательным, — смеясь, подыграл Клаймич, — он скоро будет знаменит и окружен толпами поклонниц — предсказываю!

Его поддержал наш главврач — Михаил Афанасьевич:

— Музыканты санаторского ансамбля тоже говорят, что наш Витя скоро станет «ого-го»!..

— Вераа, так может и правда его окрутить? Покаа конкуренток не набежало? — оценивающе разглядывая меня, демонстративно поинтересовалась Альдона.

Стол притих, с улыбками ожидая ответа. «Вражина» дернулась от неожиданности и мучительно стала подбирать ответ.

«Мдя. А Альдона-то побойчее будет…».

— Можно и «окрутить», но я с ним раньше познакомилась. Имей виду! — кривясь в улыбке, наконец, «родила» Вера.

«Упс! Нежданчик! „Вражине“ хватило соображалки отшутиться, а то я уже и не ждал».

Все весело засмеялись. А я уловил жутко ревнивый взгляд «няши» Оленьки.

— Не ссорьтесь девочки… Хотя, что я говорю?! Ссорьтесь, красавицы! Деритесь из-за меня! Ревнуйте! Я чувствую себя богом!!! — я откинулся на спинку стула, запрокинул голову к «небесам» и раскинул руки в стороны.

Смех за столом перешел в хохот. Улыбнулся даже Альдонин замороженный папашка.

В этот момент, раздались первые аккорды живой музыки. «Аэлитовцы», как-то незаметно для всех нас, «просочились» на сцену и приступили к работе.

Народу в ресторане было много, а сам он солидных размеров, не чета частным «кабакам» постсоветского Сочи. Конечно, по многочисленности нашей компании, равных не было, но все столики были заняты, «резерва» и мест свободных не наблюдалось вовсе.

Поэтому, когда «Аэлита» начала играть, уже неплохо расслабившаяся, публика пустилась в пляс. Популярные песни этого времени зазвучали одна за другой, быстрые композиции чередовались с медленными. Мужчины в костюмах, минимум в рубашках с галстуками, и тетеньки, разных лет и форм, в «вечерних» платьях, кто смешно — кто вяло, дергались в «современных» ритмах, и органично сплетались, друг с другом, в медленных мелодиях.

«Моя» песня прозвучала пятой и это были «Городские цветы».

— Ну, ты спрашивала, что могу… Это для затравки… — негромко сказал я в аккуратное ушко Альдоны, при первых знакомых аккордах.

Новая песня, привлекла внимание публики, особенно после того, как за нашим столом стали ритмично хлопать во время припева.

«…Городские цветы, городские цветы, Вот опять я кричу вам сквозь грохот и дым…», — душевно выводил Сергей.

«…Городские цветы, городские цветы, Навсегда завладели вы сердцем моим…», — подпевал сначала только наш стол, а в конце песни, уже и пол ресторана.

Аплодисменты были… ну… удовлетворяющие мое самолюбие!

Успех песни вызвал за столом новую волну оживления и череду тостов: за меня; за мою маму; за успех; за то, чтобы не зазнался, когда стану знаменитым; за всех присутствующих и т. п.

Коля Завадский, на какое-то время, стал центром всеобщего внимания, рассказывая о том как мы репетировали и записывали песни. А вот Клаймич тихонько помалкивал, изредка поднимая тост или поддерживая чужой.