Разные годы жизни

6

Игнат пришел домой раньше обычного. Улыбающийся, довольный, поцеловал Илиане руку.

«В точности как концертмейстерше своего ансамбля», — подумала Илиана, а вслух сказала:

— Просто удивительно, что ты решил хоть однажды провести вечер с женой.

— Я всегда хочу этого. — Его хорошее настроение не поколебалось. — И очень доволен тем, что концерт сорвался, поскольку двое моих музыкантов заболели гриппом. Как человек, я не должен этому радоваться, но как твой муж... А? Илушка...

«Какая еще Илушка?» — Илиану передернуло. Но сказала она иное:

— Если бы ты всегда бывал таким...

— Тебе надоело бы. Жизнь — не праздник, и пирожные едят не каждый день. Я всегда спешу домой, как бы ни было поздно. Хорошо, когда знаешь, что кто-то ждет тебя.

— Кто-то? Слишком безлично. Вместо меня могла бы оказаться и другая?

Игнат не ответил. Ушел в ванную, и оттуда донеслось его фырканье.

«Избегает ответа», — рассердилась Илиана. Она чувствовала, что несправедлива к мужу, но странно: всегдашняя правдоискательница, она на сей раз не оборвала себя. «Пусть сейчас же ответит!» Вспыхнувшая злоба толкала ее все дальше.

В ванной Игнат стоял голый по пояс, обвязавшись полотенцем, словно фартуком.

«Какой он тощий, кожа да кости. И как я раньше не замечала?»

Капли воды, большие и прозрачные, усеивали его спину и впадины между ребрами, словно подчеркивая, что под кожей нет ни миллиметра жира.

«Уж не болен ли он? — встревожилась Илиана. — Почему я не обращала внимания на то, как он выглядит? Он ведь единственный близкий мне человек». Однако и на этот раз она сказала вовсе не то, что думала:

— Слушай, Игнат, для чего, собственно, ты вызвал меня сюда?

Он удивленно обернулся:

— Что ж тут неясного? Разве ты за два года не поняла? Я думал, ты знаешь, насколько мучительным бывает одиночество, — иначе, может быть, ты и не приехала бы.

— Я и сейчас готова ради любви мчаться хоть на край света.

— По-моему, ты это уже совершила.

— Не знаю...

Он поглядел на Илиану так, словно видел ее впервые в жизни. Забыв вытереться, натянул рубашку, протиснулся мимо Илианы и ушел в свою комнату.

Илиана из кухни позвала его ужинать. Он не откликнулся. Она позвала погромче, выйдя в коридор. Он не отозвался и тут.

«Пусть, — упрямо решила Илиана. — Пусть притворяется обиженным сколько хочет».

...А через несколько дней вечером зазвонил телефон, и она услышала:

— Плохо, что вы мое начальство...

Илиана молчала. А твердый, низкий, мужественный голос стал другим, вибрирующим:

— Пойдемте бродить, как под Новый год. Хотите?

— Да, да, да!

И снова они ушли далеко от освещенного центра.

Фрейнат встретил ее словами: «Мне неохота домой. Пусть все идет к чертям!» — и тут же крепко взял ее за руку. Вскоре пальцы ее затекли, но она и не пыталась их высвободить. Ноги у нее промокли насквозь. Но если в тот раз он хоть спросил ее: «Ноги не замерзли?», то сегодня долго не говорил ни слова.

Погода стояла дрянная. Апрель начался непрерывными дождями, быстро смывшими тонкий слой снега. Только в Межапарке, которым они вышли к Саркандаугаве, под деревьями белели пятна снега.

Сколько часов провели они так, бесцельно блуждая, они не знали, никому не пришло в голову посмотреть на часы и вымолвить короткое словечко «поздно». Правда, редкие прохожие наводили на мысль, что все порядочные люди давно сидят дома, но перед кино на улице Петерсалас еше толпился народ. Шел «Золотой теленок». Илиана этой картины не видела. Но еще больше ей сейчас хотелось хоть ненадолго сбросить промокшую обувь и сидеть рядом с Арвидом так, чтобы чувствовать его локоть.

Он тоже согласился с неожиданным отклонением от программы, и сидели они именно так, как давно уже хотелось Илиане: она чувствовала близость его напряженной руки, тепло его тела. И позволила себе нечто совсем неожиданное: прижалась головой к его плечу, и Фрейнат, словно стремясь к ней навстречу, придвинулся, насколько было возможно, и едва слышно прошептал:

— Лианушка!..

Кадры сменяли друг друга. Зал следил за судьбой Остапа Бендера. Часто вспыхивал смех. Вот уже великий комбинатор, обвешанный золотом, приблизился к заветной цели. Илиана видела, с каким неотрывным вниманием смотрел на экран Арвид. И вдруг — Бендер ограблен! И на лице Фрейната возникло неприкрытое сожаление.

Из зала он вышел хмурый.

— Что с тобой? — незаметно перешла Илиана на «ты».

— Конец дурацкий.

— Нормальный конец. Только таким он и мог быть.

— Удивляюсь я тебе, товарищ Ругайс, — это сказал какой-то другой, обозленный голос. — Человек копит, копит, и вдруг ни с того ни с сего — крах. Жаль его. Труда. Напрасной жизни жаль.

— Арвид, а зачем нужно больше денег, чем можно потратить? Зачем ради денег проходить мимо всего остального в жизни?

— Чтобы хоть когда-нибудь пожить красиво — так, как хочется.

— А что, по-твоему, значит жить красиво? Как у Чехова — что в человеке все должно быть прекрасно? Или ты говорил о «сладкой жизни»?

— Хочу, чтобы у меня был красивый дом. Чтобы, когда прихожу с работы, меня окружали красивые вещи. Вот у меня был гарнитур: «Юбилейный». Потом я увидел финский, куда лучше. По счастью, как раз в то время я ставил центральное отопление на даче одного начальника. И один из десяти гарнитуров, присланных в Латвию, достался мне.

Арвид говорил тоном победителя, угрюмость слетела с него; казалось, он, как ребенок, радовался новой игрушке. И лишь на миг в его торжествующем голосе возникла грустная нотка:

— Только когда я вез гарнитур домой, стряслась беда: отломилась ножка у буфета...

— Беда — когда от войн и землетрясений гибнут целые города, — сердито сказала Илиана. Она даже отстранилась от Арвида, чтобы в слабом свете уличных фонарей увидеть, как выглядит человек, для которого поврежденная мебель равносильна катастрофе. Но он, казалось, не расслышал ее слов и продолжал откровенно высказывать свои понятия о красивой жизни.

— ...И на моем юбилее стол будет ломиться от всяких яств. По-особому приготовленная дичь. Да, ты и не знаешь, что я хороший охотник: жаркое, лососина, угри, сладкие блюда... Люди долго будут помнить!

— Что именно: как они объелись? Ты ведь презираешь культ еды, сам говорил.

— Вспомнят, что я не жалел денег.

— А ты и правда их не жалеешь?

— На пустяки жалею, конечно. Не могу понять, например, как можно швырять деньги на заграничные поездки. Я катаюсь на лодке по Салаце — господи, какая красота! И к тому же бесплатно.

— Знаешь что, — прервала его Илиана, — я хочу домой.

— А мне не хочется. Жаль, что не могу пойти с тобой. Хотя ты вся в шипах, расставаться с тобой жаль.

Он привлек Илиану к себе и мягкими, влажными губами бережно коснулся ее лба.

— Милая моя, дорогая Лианушка...